Ромео
Шрифт:
Костлявая ассистентка в джинсах и мешковатом свитере бесцеремонно усадила Сару на вращающийся стул по правую сторону от Эммы. Всучив Саре крошечный микрофон, она приказала ей убрать провод под свитер, чтобы его не было видно, а сам микрофон пристегнула к вороту.
Не успела Сара сориентироваться, как Эмма уже заняла свое место, пришпилила микрофон и легким пожатием руки приободрила ее. Еще мгновение — и Сара увидела, как зажегся красный огонек в камере, что стояла перед Эммой. Круглолицый оператор в наушниках, соединенных с микрофоном, сделал знак ведущей. Эмма — хладнокровно и сдержанно — заговорила, вернее
— Уважаемые телезрители, добро пожаловать к нам в студию. Наша передача вновь выходит в эфир после некоторого перерыва. Сегодня, как мы и обещали, у нас особая гостья. Мисс Сара Розен. Все мы разделяем ее скорбь по поводу злодейского убийства в прошлый четверг ее сестры, доктора Мелани Розен. Многие из вас, я уверена, смотрели нашу передачу, в которой выступала доктор Розен с экспертной оценкой действий маньяка, позже отнявшего жизнь и у нее.
Эмма держала руки на столе. За ее спиной, вдоль стены, тянулись ряды телевизоров. Сара уставилась в студийный монитор, стоявший прямо перед ней. На экране была только Эмма Марголис, и казалось, будто в студии она одна. Странное чувство. Как будто ее, Сары, вовсе не существует.
— Ромео. — Эмма намеренно сделала паузу, посмотрев прямо в камеру. — Не знаю, как вас, но меня это имя повергает в дрожь.
Сара взглянула на телесуфлер. Этой фразы она не увидела. Эмма импровизировала. Когда Сара вновь перевела взгляд на монитор, экран крупным планом высвечивал лицо Эммы, искаженное от ненависти и отвращения. Сара почувствовала, что ее начинает колотить дрожь, которая усилилась, стоило зажечься красному огоньку над стоявшей напротив нее телекамерой. Теперь монитор показывал их двоих, сидящих за столиком в телестудии. Сара нервно заморгала, впервые увидев себя на экране. Вид у нее был просто ужасный. Наверное, стоило все-таки нанести макияж. Но ведь она пришла сюда не рисоваться. И не для того, чтобы на нее попросту пялили глаза. Тогда зачем? Если б только она знала. Если бы только телесуфлер мог выдать текст и для нее.
Эмма уже завершала вступительную речь.
— Сегодня Сара Розен здесь, в нашей студии, потому что ее переполняют ярость и возмущение бессмысленным, варварским убийством сестры и она испытывает настоятельную потребность высказаться. Высказаться перед лицом убийцы. Она хочет говорить напрямую с Ромео. Я уверена, что все вы, сидящие у своих телевизоров, аплодируете ее смелости. Аплодируете вместе со мной. — Эмма повернулась к Саре и приободрила ее улыбкой. — Сара…
Сара вдруг поймала себя на том, что сидит, уставившись на чистый экран телесуфлера под приблизившейся к ней вплотную камерой, и красный огонек, словно глаз Циклопа, прожигает ее насквозь. В студии повисло напряженное молчание.
Она положила руки на стол. Потом убрала их обратно на колени. Бросила взгляд на монитор — теперь экран заполняло только ее лицо. Хотя Эмма и была рядом, Сара почувствовала себя такой же одинокой, какой и казалась на экране.
Ее охватила паника. Может, убежать? И тут она подумала о Ромео. Представила, как он сидит вечером у экрана своего телевизора. Наблюдает за ее выступлением. Чувствует себя настоящим героем. Мысленно выстраивает следующий
Она обрушила на стол всю мощь своего кулака.
— Ты, развратник! — рявкнула Сара прямо в телекамеру. — Подлейшее существо. Ты хоть знаешь, кто ты есть? Какое ты мерзкое, гнусное чудовище? — Щеки ее пылали, голос срывался от волнения. — Моя сестра вычислила тебя. Она сумела разглядеть то, что скрывалось за твоей фальшивой маской и что осталось незамеченным теми бедными женщинами, которых ты растерзал. Вот почему тебе понадобилось убить ее, так ведь? Потому что она была слишком близка к разгадке твоей сущности. Потому что знала, что ты из себя представляешь на самом деле. И ты испугался этого — ты, трус! Ну, а как же быть со мной? Не опасна ли теперь и я? — Сара была уже вне себя от ярости. — Так больше не может продолжаться! Тебя пора остановить! Трус… трус… — Теперь уже оба кулака легли на стол. И она барабанила ими что есть мочи. Даже когда запись уже закончилась.
Вагнер поймал Сару уже на выходе из телестудии.
— С вами все в порядке? — спросил он.
— Нелепо, да? — Сара испытывала неловкость и вместе с тем опустошенность после эмоционального взрыва в эфире.
Он улыбнулся.
— Нет, что вы. Это было впечатляюще. Как и предупреждала Эмма — что-то вроде слабительного.
— Легче все равно не стало. — Теплая улыбка Вагнера тем не менее принесла ей некоторое облегчение.
— Давайте, я подвезу вас домой, — предложил он.
Сара отнеслась к его предложению без энтузиазма. Нервное напряжение еще не спало, и ей сейчас лучше было бы побыть одной.
— Я на машине.
Не приставай ты ко мне, Вагнер. У меня своих проблем — не расхлебать.
— Сара, не пренебрегайте мной. Я искренне хочу вам помочь.
— Так же, как помогли Мелани? — выплеснула она в ответ очередную колкость из не пересыхающего в ней колодца злости. Отчеканивая каждое слово. Вонзая их, словно булавки в плюшевую куклу. — Вы что думаете — с практикой придет опыт?
У него вырвался усталый вздох.
— Мы тоже хотим его остановить, Сара.
Все в ней смешалось. Пожалуй, это было уже слишком. Несмотря на тяжесть ситуации, Сара не могла не признаться в том, что испытывает смутное влечение к Майклу Вагнеру. Она, конечно, и думать не смела о том, к чему это может привести. Знала только, что никогда не допустит слабости.
Пока она пребывала в замешательстве, секретарша открыла окошко и позвала:
— Мисс Розен. Звонили из вашего офиса, оставили сообщение для вас.
Заинтригованная, Сара подошла к бюро и взяла записку. Пробежав ее глазами, она подняла взгляд на Вагнера и увидела тревогу на его лице. Очевидно, он подумал, что Ромео уже откликнулся на ее эмоциональный призыв.
— Это от Берни. Мы с ним вместе работаем, — объяснила она Вагнеру. — Почему вы не едете на работу? Должно быть, вас ждут дела.
— Вы в самом деле не хотите, чтобы я вас подождал? Проводил до машины?
— Господи, да ведь еще светло на улице. И народу полно. Я не думаю, что из-за угла сейчас выскочит Ромео и похитит меня.