Ронан-варвар
Шрифт:
– А как насчет остальной части стишка? Что там еще за «Меч Поющий»?
– Должно быть, это один из тех легендарных Поющих Мечей. Наш деревенский сказитель обычно про них пел. Вроде Акры, меча, что поет во славу битвы, Ванды, меча, что поет, кровью врагов насыщаясь, и Линды, меча, что мурлычет себе под нос, пока по дому прибирается. – Ронан помолчал. – Ты что, баллады древних не знаешь?
– Ты про те, что по пятницам в клубе «Розовый Кентавр» голосят, когда там геронтофилы собираются?
– Да нет же! Я про старые народные песни, которые от отца к сыну передаются!
– А, про эти! – Тарл помрачнел и с тоской
Тарл готов был и дальше рассуждать о своей нелюбви к фольклорной музыке, но тут Ронаy на него шикнул. Казалось, он к чему-то прислушивался. Тарл последовал его при меру. Различить он смог только далекий ритмичный шум, медленно нараставший. Это был топот марширующих ног.
– Нет, только не это! – выдохнул он. – Больше ни каких орков! – Ронан молча поманил его за собой, и они скользнули под плотную завесу каменного кустарника. Постепенно шум нарастал, пока десятки марширующих в безупречном строю ног все приближались и приближались. В конце концов топот стал таким, что в ушах у них зазвенело, а зубы застучали. Ронан в жизни не слышал, чтобы армия так идеально маршировала. Заинтригованный, он пригляделся сквозь кустарник и изумленно застыл, когда топочущие ноги появились в поле зрения.
Их владелицей оказалась шестиметровая в вышину многоножка, которая покруче любого танка прокладывала себе дорогу через лес, ломая кусты и валя все деревья, которым случалось оказаться на ее пути. Хитиновый панцирь насекомого поблескивал в зеленом свете леса, пока его отдельные сегменты в перистальтическом движении ходили взад-вперед. Усики многоножки покачивались и изгибались впереди, выискивая между деревьев путь наименьшего сопротивления, а черные как смоль глаза злобно сверкали. Внезапно она остановилась, и тишина, которая вдруг воцарилась в лесу, показалась Тарлу и Ронану почти оглушительной. Несколько секунд, пока к нему в поисках ин формации, изгибаясь, тянулся усик, воин даже вздохнуть не смел. Затем черный глаз встретился с его глазами, и массивный рот раскрылся.
– Добрый день, – произнесла многоножка. – Хорошая погода, не правда ли?
И она двинулась дальше, подобно землетрясению проламываясь по каменному кустарнику. Казалось, ноги ее несколько минут топали мимо Ронана и Тарла, и все же в конце концов многоножка исчезла, а производимый ею шум стал затихать, пока не стал просто глухим рокотом, наподобие далеких раскатов грома. Весь лес словно бы облегченно вздохнул.
Тарл открыл глаза и устало выполз из укрытия.
– Я передумал, – пробормотал он. – Пожалуй, если ты не против, я бы прямо сейчас обратно в Вельбуг направился.
Ронан улыбнулся.
– Послушай, – сказал он. – Мы тут в полной безопасности. Ты должен признать, что для гигантской многоножки эта оказалась просто симпатягой.
– Ха! – фыркнул Тарл. – Мы заблудились в самой глуши леса, населенного беспозвоночными размером с дом! Не хотел бы я здесь со скорпионом столкнуться!
– Вовсе мы не заблудились. Я так понимаю, Антракс перенес нас
Тарл снова навострил уши. На сей раз он смог различить звук далекой трубы, глухой и изящный.
– Это эльфийский рожок, – пояснил Ронан. – Лесные эльфы – самый добрый и гостеприимный народец на свете. Сегодняшний вечер тебе непременно понравится!
– Ну да, – с сомнением пробурчал Тарл. – Твоими устами только мед пить! – Впрочем, когда его друг пустился на далекий зон трубы, он с легким сердцем за ним последовал, ибо также слышал про доброту лесных эльфов и их легендарное гостеприимство. Еще он слышал, что они знают толк в развлечениях.
Эльфийский замок очень напомнил Тарлу Вельбуг. Издали он казался элегантным и притягательным, его взмывающие в небо цитадели и изящные башенки сверкали в вечернем свете, а флаги и вымпелы развевались под легким ветерком. Однако вблизи Ронан и Тарл стали замечать признаки упадка. Одна небольшая башня обрушилась в ров с водой, у другой вовсе не было черепицы, а третья клонилась вбок, окруженная строительными лесами. Несколько окон оказались небрежно заложены кирпичами, а большой участок передней стены покрывала неумелая и пакостная на вид каменная кладка, которая местами отваливалась.
Когда Ронан с Тарлом добрались до подъемного моста, они выяснили, что, хотя и опущенный, мост застрял в метре с небольшим над землей, так что им пришлось на него взбираться. Проходя по нему, они заметили, что не сколько крупных дыр в покрытии заделанных скверной фанерой, которая уже начала отходить. Ров под мостом был загажен всяким мусором, включая обломки строительных лесов, мешки из-под цемента и старую тачку.
Массивные дубовые двери оказались заперты. Ронан поднял кулак и забарабанил по встроенной в них калитке.
– Сейчас ты насладишься типичным образчиком эльфийского гостеприимства, – с улыбкой пообещал он Тарлу. Не успел он это сказать, как калитка настежь распахнулась, и оттуда высыпала целая орда эльфийских солдат. Все они размахивали мечами и выкрикивали грязные оскорбления.
Реакция Ронана была мгновенной. Выхватив меч, он принялся яростно защищаться. Реакция Тарла оказалась еще стремительней, и он сдался раньше, чем хоть один эльф успел к нему приблизиться. Несмотря на количество, движение эльфов ограничивала узость подъемного моста, а их небольшие эльфийские мечи не шли ни в какое сравнение с массивным палашом, который Ронан вокруг себя крутил. Но когда один из эльфов приставил нож к горлу Тарла, выбора у Ронана практически не осталось. Испустив сдавленное проклятие, он бросил оружие и был немедленно взят в плен.
– Закуйте этих людей в цепи и бросьте их в самую глубокую темницу, – проорал командир эльфийских стражников, после чего пнул Тарла ногой в живот. – У, строители клятовы! – буркнул он.
Не успели Тарл с Ронаном и глазом моргнуть, как их уже грубо втащили за ворота и поволокли вниз по длинной каменной лестнице в подземелье. Тарл просто глазам своим не верил.
– Да почему ты так на всех действуешь? – крикнул он Ронану, пока их толкали вперед по мрачному и холод ному коридору. Один из эльфов отпер дверь, и Тарл вдруг понял, что летит к очень твердому на вид полу пустой каменной клетки. «Вот тебе и поразвлекались», – успел подумать он, а потом треснулся головой о каменную плиту и лишился чувств.