Ронин
Шрифт:
В первые мгновения после того, как вахтенные закричали, зафиксировав открытие огня, Джекобсон едва не потерял голову. В прямом смысле этого слова. Старший Зиа, выхватив из складок своего одеяния короткий церемониальный клинок, с леденящим визгом прыгнул на адмирала. Спас адмирала адъютант, который, не растерявшись, успел перехватить запястье предателя и ударом о край пульта выбить кинжал. Мостик вскипел серией коротких схваток. Зиа, презрев смерть, с кинжалами кидались на управляющих крейсером офицеров. Впрочем, их атака была совершенно безнадежной, в рукопашной один тренированный человек мог справиться с десятком Зиа. Но, несмотря на это, Зиа с фанатично горящими глазами
Адъютант ударом в висок вырубил предателя, метнул трофейный кинжал в спину одного из Зиа и выхватил из кобуры пульсарный пистолет. Это быстро решило исход схватки, поскольку на мостике только у него было энергетическое оружие. Пульсарник генерировал высокочастотные импульсы, которые, будучи почти неспособными пробить броню, великолепно справлялись с плотью. Адъютант открыл огонь, отсек заполнило кровавым туманом. Гул пульсарника перекрывал вопли умирающих. Адъютант сразил четверых Зиа, один из них, с оторванной у самого плеча рукой, метнул в него кинжал, поразив в лицо. Офицер упал, истекая кровью, но его пистолет тут же подхватил другой. Через минуту все было кончено. Контр-адмирал ошарашенно огляделся. На мостике стоял отвратительный запах разбрызганной крови, почти все вахтенные были мертвы.
Спустя несколько секунд на мостик ворвался отряд службы безопасности, Джекобсон махнул рукой, давая отбой, и тяжело опустился в кресло. Ситуация сложилась препоганая, но, как ни странно, за все это время корабль не получил ни одного повреждения.
Капитан был убит, и Джекобсон принял командование на себя. Первым делом он распорядился убрать мертвых на мостике, заменил вышедших из строя офицеров и склонился над голограммой. Ругаться не было сил.
Флот практически перестал существовать, сражаться пытались единицы, да и те, получая попадание за попаданием, гибли. Почти все флагманы эскадр безжизненно дрейфовали. Адмирал припомнил, что подобные группы якобы стажирующихся Зиа были на всех флагманских кораблях. Видимо, на большинстве из них они добились-таки успеха, заблокировав мостики и перебив всех, кто там находился. Конечно, контроль над кораблем можно было перехватить и с резервных командных центров, но время было потеряно. Оставшийся без управления флот прекратил существование как боевая единица.
Оглушенный Зиа застонал и попытался подняться. Джекобсон остановил рванувшегося его добить космопеха и приказал связать пленника. Вскоре тот пришел в себя.
Адмирал смотрел на существо, расе которого люди доверяли вот уже третью сотню лет. Раса, которая была верным союзником в двух последних войнах Людей с Тедау. Смотрел на существо, которое считал своим другом. Зиа смотрел на него. Первым прервал молчание человек:
— Зачем?
Зиа молчал. Адмирал сжал его горло, рывком поставил на ноги:
— Зачем?!
— Корни не должны оборваться. Мы не можем идти против богов.
— Сволочи! Вы уничтожили от силы треть нашего флота. Мы сотрем вас в порошок! На что вы надеетесь?
Зиа состроил некое подобие улыбки, растянув безгубый рот:
— Вы не успеете это сделать. Те, что идут, они сильнее вас.
— Кто они?! Вы контактировали с ними? Отвечай!
Зиа закрыл глаза, в голосе его прорезался незаметный доселе акцент.
— Мне жаль, что мы не смогли исполнить долг, но вам это все равно не поможет. Простите, но иного выбора у нас не было.
Тело Зиа дернулось и обмякло. Представители этой долгоживущей
Джекобсон отпустил труп и, вытерев руки, опустился в кресло. Предсмертные слова предателя говорили о многом. Оказывается, их неведомый враг уже имел контакты в известном Космосе. Эту информацию следовало любой ценой донести до Командования. Сражаться не имело смысла, оставалось надеяться на мощность двигателей.
— Всем постам, приготовиться к ускорению. Двигатели на форсаж, начать расчет прыжка до Обетованной.
Ускорение, лишь слегка смягченное компенсаторами, вдавило адмирала в кресло. Девять террагравов, максимум, на что были способны маршевые двигатели линкора. Чудовищная четырехкилометровая туша корабля подернулась радужной пленкой защитного поля. Зиа, доселе не обращавшие внимания на обездвиженный линкор, торопливо открыли огонь. Первыми среагировали штурмовики, выпустив свои противокорабельные ракеты меньше чем с тысячи километров. Большинство из них прорвалось сквозь огонь ПРО, но два десятка маломощных трехкилотонных боеголовок не могли причинить особого вреда новейшему кораблю. Сгоревшие от электромагнитного импульса датчики тут же заменили, и почти сразу же добрая половина штурмовиков была подбита легкими лазерными турелями. Более тяжелые корабли, прозевавшие рывок, не успевали. Два ближайших корабля-матки, конечно, выпустили целый рой штурмовиков и истребителей, но единственное, чего те добились, было легкое повреждение вспомогательного двигателя рентгеновским лазером с ядерной накачкой. Большая часть вырвавшихся истребителей была подбита, а уцелевшие решили не рисковать ради уничтожения одного, пусть и тяжелого корабля. Час спустя «Добрыня» ушел в прыжок. Единственный уцелевший корабль.
Флот Зиа, как ни странно, не стал атаковать почти беззащитные внутренние планеты. В кратчайшие сроки, изменив траекторию, он ушел в прыжок. На месте разгрома остались только кружащиеся и разлетающиеся обломки судов.
В течение двух часов Люди потеряли больше трети своего флота. Подобного молниеносного разгрома столь значительных сил не случалось за все время существования космического флота. Потери Зиа не превышали двух десятков кораблей и полусотни истребителей. Разгром у Игарки был назван величайшим позором Вооруженных Сил, на всех людских колониях был объявлен трехдневный траур. Война вступила в новую фазу…
Подмога пришла, когда они едва преодолели с десяток километров. Два больших колесных грузовика, встретившихся им на пути, явно были реквизированы с какой-то фермы. Ник и сейчас чувствовал тонкий аромат, исходивший от деревянных бортов кузова. На этой машине, очевидно, перевозили какие-то фрукты. Усатый мужик, сидящий за рулем допотопного рыдвана, хмыкнул, найдя смешным вопрос о предыдущем назначении агрегата.
— А что? Разное возить приходилось. Навоз вот, бывало, грузили, не слыхал небось про такое удобрение? — Развеселившись, он хлопнул по рулю. — Ты-то сам парень не местный, меня не проведешь, выговор у тебя не тот.
— Вы правы, я здесь недавно. — Нику понравился этот простой человек. Он в очередной раз поймал себя на мысли, что жизнь вне традиций Восходящей Империи меняет его все быстрее. Он, самурай, на равных ведет беседу с крестьянином. Потом, когда он вернется, ко многому придется привыкать заново… Ник скрипнул зубами. Если вернется. Такие мысли следовало гнать, они вносили нежелательное напряжение, а суть воина — покой. Он прикрыл глаза и стал глубоко дышать. Сила вливалась в него ровными желтыми потоками, изгоняя накопившееся напряжение.