Роскошная хищница, или Сожженные мосты
Шрифт:
Марина продолжала молчать, только щурилась на яркое солнце, прорывавшееся через облака и припекающее уже совсем как весной.
– Сезон скоро начнется у футболистов, – проговорила она вдруг, пряча здоровую руку в карман куртки.
– Что? – не понял Хохол, а потом добавил: – Начнется – и ладно.
– Да не ладно, Женя, – вздохнула она. – Я не справлюсь одна, и даже Матвей не поможет – там столько всяких подводных камней, что нужен отдельный человек, чтобы рулить.
Хохол не ответил, недовольно и настороженно глядя
– Чего тебе? – спросил неласково, предчувствуя конец тихих семейных посиделок.
– Там такси, Жека, – остановившись на небольшом расстоянии от беседки, проговорил Казак.
– И что? Мне пойти рассчитаться с таксером, что ли? – прищурил глаза Хохол. – Иди, узнай, кто и зачем.
Казак бегом удалился к воротам, переговорил с приехавшим через окошечко в двери, потом вернулся:
– Говорит, Николай, племянник Марины Викторовны...
– Открывай ворота, пусть заходит, – опередив вставшую с лавки Коваль, велел Женька. – Ну, вот, котенок, проблема твоя решилась: Колька вернулся.
Племянник не вошел – вбежал, чуть прихрамывая, в ворота, бросив чемодан, кинулся к тетке, и только вмешательство Хохла остановило его:
– Стоять! Аккуратно подходим, руками не хватаем, вверх не подбрасываем – у нее плечо прострелено.
Колька остановился в шаге от Марины, открыл рот от изумления. Глаза его расширились, в них выразилось сочувствие:
– Господи, Мариша... Не зря дед позавчера мне среди ночи звонил – предчувствие, говорит, у меня! Ну, я в самолет – и к вам, а тут...
– Ты зря приехал, – прервала его тираду Марина, и Хохол удивленно вскинул брови:
– Ты о чем? Да он нужен сейчас, как никогда раньше!
– Молчи! – велела она негромко, и Женька осекся. – Ты же понимаешь, что сейчас происходит, да? Я не хочу рисковать еще и Колькой, не хочу, чтобы он превращался в мишень! Отец не переживет, если я подставлю его любимого внука.
– Хорош, а? – перебил Колька. – Любимый внук у него теперь Егор Егорович, это раз. А я уже не мальчик, это два. Сезон начинается, а я пока директор клуба, это три.
– Легко исправить! – заверила Марина, услышав в его голосе что– то свое, категоричное и решительное. – Пока я тут президент, я и решаю, кто со мной работает.
– Да в конце-то концов! – взорвался Хохол. – Прекрати этот цирк, Коваль! Никуда ты его не заставишь уехать – я не дам! И директором клуба он тоже останется – я так сказал! И все, поняла?! Хватит уже надрываться в одно рыло!
Он вскочил со скамейки и заметался по беседке, не обращая внимания на насмешливый взгляд Марины и удивленно– испуганный – Николая.
– Фу, что за тон? – поморщилась Марина, в душе очень удивленная подобным проявлением Женькиного гнева.
– А сил нет уже Версаль с тобой разводить! – немного успокоившись, проговорил он, раздувая ноздри. – Тебя убьют, ты не думала об этом?
– Ну, запри меня
Он порывисто обнял ее, прижимая к себе, и Марина тихо охнула от боли в раненом плече.
– О господи, забыл... – пробормотал Хохол, целуя ее в щеку. – Прости...
– Нормально... Идемте в дом, Колька с дороги...
– Ох, давно я Дашиных плюшек не ел! – мечтательно протянул племянник, направляясь к воротам, возле которых стоял его чемодан. – Тетка, а у тебя охранник новый какой-то?
– Тут, Коленька, много новых людей. И все меньше старых... – Марина держалась за руку Хохла, и тот бережно вел ее к крыльцу. – Как отец-то там?
– Мой или твой? – отозвался Николай, подхватывая за ручку коричневый чемодан и волоча его за собой.
– Оба.
– Ну, с твоим все в порядке. У него сейчас книга выходит о нашем криминале...
– О, могу представить! – усмехнулась Марина. – Теперь он знает об этом не понаслышке!
– Да ладно тебе! – засмеялся и племянник, входя следом в прихожую. – Он так переживает за тебя, что, по-моему, телевизор не выключает, боится новости пропустить – вдруг тут у вас что...
– Ну, мы птицы невысокого полета, так, над местным болотом кружим. – Марина села на стул, подставила Хохлу ногу в высоком сапоге, и Женька привычно взялся за голенище. – А генерал наш как там?
– Так ты не в курсе, что ли? Выперли его из министерства! – сообщил Николай, вешая на плечики куртку. – Ну, он и вообще запил. Мать к нему вернулась было, да не выдержала – он же просто невменяемый сделался. Там дома такое творится – жуть, я к деду сразу перебрался от греха подальше.
Марина почувствовала укол совести – в конце концов, одной из причин увольнения Дмитрия была она, Коваль. Конечно, как сказал отец, ее появление в жизни генерала МВД было только зацепкой, поводом, но все равно Марине было неприятно сознавать, что брат вылетел с работы не без ее участия. Злорадная ухмылка на лице Хохла не укрылась от ее взгляда, и Коваль сверкнула глазами в сторону любовника:
– Прекрати!
– А что? – вполне натурально удивился Женька, помогая ей подняться со стула. – Я не скрываю – мне твой братец перестал нравиться с того момента, когда в Москве открыл свою варежку и начал поливать тебя грязью. А уж после того, как ты вместо него мне под руку на перо попала, я вообще его видеть и слышать не хочу.
Коваль покачала головой, осознав бесполезность разговоров: упертый Хохол, как говорится, был не злопамятным, а просто злым и с хорошей памятью. А уж если он затаивал на кого-то злобу, то о последствиях лучше было даже не думать. Сейчас, когда племянник вкратце рассказал Марине историю о неприятностях Дмитрия, Хохол почувствовал что-то сродни удовлетворению: судьба отомстила генералу.