Росс Полдарк

Грэм Уинстон

– И для меня. И для меня. Редкое удовольствие, не помню, чтобы...

В наступившей после этого обрывочного разговора тишине они услышали смех девушек и молодых людей, флиртующих в соседней нише, прекрасно проводя время.

– Какие глупости болтают эти молодые люди, - резко заявил Эндрю Блейми.

– О, вы так думаете?
– с облегчением отозвалась Верити.

Теперь я ее обидел, решил Блейми. Я плохо сформулировал свою мысль. То есть не подумал о ней. Как прекрасны ее плечи. Мне следовало бы воспользоваться возможностью, чтобы всё ей высказать, но

какое право я имею воображать, что ее это заинтересует? А кроме того, я сказал бы это так неуклюже, что она возмутилась бы с первых же слов. Как чиста ее кожа, она словно западный ветерок на рассвете - такой редкий и освежающий, такой благотворный для легких и сердца.

– Когда вы отбываете в Лиссабон?
– спросила она.

– С полуденным отливом в пятницу.

– Я трижды бывала в Фалмуте. Прекрасная гавань.

– Лучшая к северу от экватора. Прозорливому правительству следовало бы превратить ее в базу для морского флота. Всё говорит в ее пользу. И мы нуждаемся в подобной гавани.

– Для каких целей?
– спросила Верити, наблюдая за его лицом.
– Разве мы не заключили мир?

– На некоторое время. Может, на год или два, но потом снова начнутся неприятности с Францией. Ничего толком не решено. А когда начнется война, решит ее преимущество на море.

– Рут, - сказала миссис Тиг в соседнем зале.
– Я вижу, что Фейт сейчас не танцует. Может, ты составишь ей компанию?

– Хорошо, мама, - девушка послушно встала.

– О каких слухах вы говорили?
– спросила мать, когда дочь удалилась.

Леди Уитворт подняла выщипанную бровь.

– О ком?

– О капитане Блейми.

– О капитане Блейми? Дорогая, не думаете же вы, что стоит придавать значение всяким сплетням?

– Разумеется, нет. Я лично не собираюсь уделять им внимание.

– Кстати, я услышала это от внушающего доверие источника, иначе даже не стала бы их повторять, - леди Уитворт подняла сделанный из тончайшей кожи и разрисованный херувимами веер. Под прикрытием этой преграды она понизила голос, шепча в ухо миссис Тиг.

Похожие на черные бусины глаза миссис Тиг стали еще меньше и круглей по мере того, как рассказывалась история, складки ее век сдвинулись вниз, как покривившиеся жалюзи.

– Нет!
– воскликнула она.

– Именно так! И в таком случае его не следовало бы пускать в этот зал. Я считаю своим долгом предупредить Верити.

– Если вы так поступите, дорогая, умоляю оставить это для другого случая. Я не желаю втягиваться в скандал, который это может вызвать. А кроме того, моя дорогая, возможно, она уже в курсе. Вы же знаете, каковы нынче девушки - с ума сходят по мужчинам. Да и вообще, ей же двадцать пять, как и вашей старшей, дорогая. Другого шанса у нее не будет.

Росс перехватил Рут на ее пути к сестре и пригласил на танец, который как раз начался, гавот - вариация менуэта, которая теперь соперничала с этим танцем.

Теперь он нашел, что она улыбается охотнее, не так напряженно. Поначалу внимание ее пугало, а сейчас льстило. Девушка с четырьмя незамужними сестрами приходит на первый бал без особых

надежд, лишь чтобы оказаться в обществе слегка перебравшего мужчины, а Росс был аккуратен с выпивкой. Но он вполне добродушно решил сегодня вечером доставить кому-нибудь удовольствие.

К своему удивлению он обнаружил, что наслаждается танцем, получает удовольствие, влившись в толпу, вместо того, чтобы презирать ее. Когда они разделились и снова сошлись, Росс продолжил тихую беседу, и она внезапно хихикнула, заслужив неодобрительный взгляд второй своей сестры, танцующей с двумя пожилыми мужчинами и титулованной леди.

В комнате отдыха капитан Блейми вытащил рисунок.

– Вот видите, это грот, фок и бизань. На фок-мачте устанавливают фок...

– Вы сами это нарисовали?
– спросила Верити.

– Да. Это чертеж корабля моего отца, линейного корабля. Он скончался шесть лет назад. Если...

– На удивление хорошо изображено.

– Ах, это. Что ж, карандашом можно овладеть. Видите, фок-мачта и грот - с прямыми парусами, так сказать, несут паруса... хм... ну, в общем, поперек курса корабля. Бизань-мачта имеет частично прямые паруса, но еще и гафель с бизанью, парус так и называется - бизань. В былые времена его называли латинским. Теперь о бушприте. На этом рисунке его нет, но под ним шпринтов, так что... Мисс Верити, я смогу еще раз вас увидеть?

Их головы почти соприкасались, и Верити быстро взглянула в горящие карие глаза.

– Трудно сказать, капитан Блейми.

– Мне бы так этого хотелось.

– О, - только и сказала Верити.

– А вот грот. Еще есть нижний марсель и верхний марсель. Тот, что прикрепляется к бушприту, называется гюйс-шток, и... и...

– А для чего нужен гюйс-шток?
– спросила Верити, задыхаясь.

– Это для... ну... Могу ли я надеяться, что... надеяться хоть на малейшую взаимность? Если это вообще возможно...

– Думаю, что это возможно, капитан Блейми.

Он на мгновение дотронулся до ее пальцев.

– Мисс Верити, вы подарили мне надежду, которая вдохновит любого мужчину. Я чувствую... Я чувствую... Но прежде чем повидаться с вашим отцом, я должен признаться вам кое в чем, осмелившись на это только из-за вашей благосклонности.

В комнату отдыха вошли пятеро, и Верити поспешно выпрямилась, поскольку увидела, что это Уорлегганы вместе с Фрэнсисом и Элизабет. Элизабет тут же ее заметила, улыбнулась, помахала рукой и направилась к ней.

Она была в платье из персикового муслина и шляпке из белого крепа на голове.

– Мы не собирались приходить, дорогая, - весело сказала Элизабет, заметив удивление Верити.
– Ты прелестно выглядишь. Как поживаете, капитан Блейми?

– Ваш покорный слуга, мэм.

– Это всё вина Джорджа, - продолжала Элизабет - она была возбуждена и потому блистательно красива.
– Мы с ним ужинали, и он, как я полагаю, счел, что нас слишком тяжело развлекать.

– Какие жестокие слова из прекрасных уст, - вмешался Джордж Уорлегган.
– Вина в том вашего мужа, пожелавшего станцевать этот варварский экосез.