Россия 2015. Эпидемия
Шрифт:
– Ну что? Опять будем киснуть у телевизора или пулечку распишем? – поинтересовался Андрей, едва только все выбрались из фургона, оказавшись во дворе его дома.
– Я за пульку, – активно проголосовал Михаил.
– Я мог бы, наверное, поддержать вас, молодые люди, – засомневался Свирский, – но я не играл уже Бог знает сколько…
Виктор Петрович, так и не удосужившийся за свои сорок пять лет научиться играть в преферанс, недоуменно пожал плечами. Вика, обняв Марину за плечи, что-то нашептывала ей на ухо.
– Знаете что, господа, – неожиданно твердым голосом заговорила Марина, – пока еще светло и у нас есть свободное время, необходимо
– Правильно, правильно, давай, Миха, действуй, – поддержал ее Виктор Петрович.
– А папочка тебе поможет, – продолжала она, мило улыбаясь Колосову-старшему.
«Чертовски хороша, – подумал Виктор Петрович, с вожделением глядя на нее, – надеюсь, завтра мы уже будем ночевать в человеческих условиях».
– А к вам, Анатолий Львович, у меня особая просьба, – на этот раз серьезно заговорила Марина. – Можно нам сейчас сделать прививку вашей вакциной?
– Конечно, конечно, – засуетился Свирский, – но… у меня нет с собой шприцев. Разве что… У меня дома есть. Или, может быть, в аптеку попробовать сходить.
– Да ну… Какая, к черту, аптека, – махнул рукой майор. – Быстрее будет к вам домой съездить.
– Хорошо, – легко согласилась Марина. – Миша, съезди, пожалуйста, с Анатолием Львовичем, а машину помоешь потом.
– Я поеду с ними, – попытался выскользнуть из-под командирской руки Марины Виктор. – Помнишь, что случилось с нами в первый наш вечер в Орле?
Мысль расписать пулечку никому уже больше не приходила в голову, когда в девятом часу всем, наконец, удалось снова собраться вместе после завершения дел, определенных для каждого Мариной. Всем было ясно, что сегодня надо бы пораньше лечь спать, поскольку завтра предстоит долгая дорога. Сидели во дворе, под навесом, лениво болтали о том о сем, закусывая консервами и запивая их чаем, который сегодня заваривал Анатолий Львович. Напиток, сотворенный им из обыкновенного индийского чая, завалявшегося в буфете у Веретенникова, был так великолепен, что каждый выпил уже не одну кружку. Все сидели разомлевшие, распарившиеся от горячего чая и еще не сошедшей дневной духоты.
– Фантастика, – сказал Мишка, отирая пот со лба и протягивая кружку за очередной порцией бодрящего напитка.
– Правильно, молодой человек, – поддержал его профессор, воодушевленный своим успехом. – В Средней Азии от жары только чаем и спасаются, да и после прививочки горячий чай очень даже полезен.
– Вас послушать, Анатолий Львович, так в потении для человека высшее наслаждение заключается, – томно простонала Марина. – Мы с Викулей только-только вымылись, а уже опять сидим все мокрые, потные, как…
– Как кто? – подначил ее Мишка.
– Много будешь знать, скоро состаришься, – щелкнула его по носу сестра.
– Если бы априори знать, в чем оно это самое высшее наслаждение заключается… – мечтательно произнес Свирский.
– Знаете что… А давно мы новостей никаких не слышали. Михаил, тащи свою технику, – скомандовал
– А может быть не надо? Так хорошо, мирно сидим… – попытался остановить их профессор.
– Надо, надо, – поддержала Марина, – прятать голову в песок – страусиная политика.
В несколько секунд со стола были убраны остатки ужина и центром всеобщего внимания моментально стал компьютер.
– Ну что, полазим сначала по Интернету? – спросил Михаил, щелкая клавишами.
– Нет, нет, картинку давай, – завопили одновременно Марина и Андрей.
По-прежнему отсутствовал первый канал, но зато воскрес РТР, правда уже на других частотах. Показывали одну из множества серий «Полицейской академии».
– Во сколько у них новости? – спросила Марина.
– Восьмичасовой выпуск мы уже пропустили, следующий только в одиннадцать, – ответил Михаил.
– Слишком долго ждать, давай дальше, CNN ищи, эти обязательно что-нибудь скажут, – настаивал майор.
На CNN шел репортаж из Ирака. Взрывы, горящие машины, куски разорванных человеческих тел и кровь, кровь, кровь… На дисплее мелькали разноязыкие каналы. Человечество развлекалось и работало, играло в футбол и устраивало демонстрации против глобализации, переживало теракты и добывало нефть, и никому, казалось, не было никакого дела до этой, забытой Богом, Москвы. Но вот мелькнула заставка «Euronews», и это оказалось как раз то, что нужно. Сначала перспектива Невского проспекта с фланирующей, по-летнему одетой толпой, и закадровый комментарий об абсолютно нормальной, спокойной, мирной обстановке в Петербурге. А потом репортаж с пресс-конференции какого-то правительственного чиновника, который заверял собравшихся, что Россия не испытывает никаких проблем и выполняет все обязательства перед своими партнерами по поставкам нефти и газа. И даже более того, готова в данный момент увеличить свои поставки на 10–15 процентов для того, чтобы способствовать стабилизации нефтяного рынка. Еще один короткий репортаж был с шоссе Е95. уже знакомая картинка – бронетранспортеры, перегораживающие дорогу, солдаты с оружием в руках… Комментарий – «… вокруг Москвы в радиусе 100–120 километров установлена санитарная зона, соблюдается жесточайший карантинный режим…»
– Ну вот, ничего нового, я же говорил, – разочарованно протянул Михаил, – лучше в Интернете полазить.
– Ну, Мишенька, – ласково попросила Марина, – давай еще поищем.
– Ладно, – нехотя согласился тот, и его пальцы снова забегали по клавиатуре.
И почти сразу же они услышали голоса, говорящие по-русски:
– Да нет же, не там, правее, правее бери.
– Как же не там? Куда ты тыкал пальцем, туда я и камеру направил.
– Нет, нет, правее.
На дисплее чернело, расцвеченное мириадами звезд, ночное небо. Время видеокамеры показывало 02:40, 18.07.2015. В правом верхнем углу кадра красовался логотип станции «UFOnet».
Камера поползла вправо, выхватывая новые куски звездного неба.
– Стоп, стоп, здесь, теперь видишь? – снова раздался голос.
– Да, теперь вижу… Вот это да! Здорово! – воскликнул второй.
Одна из звезд явно не была неподвижной. Она совершала заметное глазу колебательное движение вверх-вниз относительно объектива видеокамеры, а потом, попрыгав эдак секунд тридцать, резким скачком переместилась вправо.
– О-о! Вот это да! – завопили в два голоса снимавшие.
Потом первый голос, задыхаясь от счастья, спросил: