Россия 2015. Эпидемия
Шрифт:
– Лара, надеюсь, ты в этом безумии не принимаешь участия?
– Ну почему же? Принимаю, самое деятельное.
– Послушай, ты же серьезный человек. Одно дело – твоя фрондерская деятельность в рамках законной оппозиции, и совсем другое – улица… и все такое. Дергать тигра за усы – опасное занятие. И потом птичий грипп. В городе эпидемия, а ты собираешься в толпу.
– Ну что ты, милый. Я действительно серьезный человек, как ты сказал. Я уже почти неделю, с тех пор как появилась информация о первых случаях атипичной пневмонии, безвылазно сижу на даче, никуда не езжу и никого не принимаю. Вся моя деятельность
– Слава Богу, что ты хоть элементарными мерами предосторожности не пренебрегаешь. Но, Лара… Послушай меня. Ты сама сказала, что все уже подготовлено. Свою работу ты сделала. Ведь ты же не полезешь, надеюсь, на баррикады?
Лариса Файзулловна на секунду задумалась. Героически возглавлять народные массы в борьбе с авторитарным режимом – это, конечно, замечательно, но загнуться от какой-то там атипичной пневмонии совсем не хочется.
– Нет, Луи, на баррикады я, наверное, в таких условиях не полезу.
– Вот и замечательно. Cara, я тебя прошу, уезжай.
– Куда? Ты же сам сказал, что самолеты в Европу не летают.
– Правильно. Самолеты не летают, поезда не ходят, машины, и те не пропускают. Но остался один вариант. Ты забыла про нашу яхту.
– Луи, ты где сейчас находишься?
– Я? На яхте. В Эгейском море… здесь… на островах…
– Дети с тобой?
– Нет, мальчики предпочли остаться на Капри с Вероникой. Я… я один.
Вероника была дочерью Ларисы Файзулловны от первого брака, и сейчас вместе с Ларисиной внучкой гостила у них на вилле, отогреваясь под ласковым итальянским солнышком после промозглой лондонской зимы.
«Так. Понятно, – подумала она, – значит в компании с четырьмя-пятью потаскушками». Лариса не знала наверняка, сколько их там, этих потаскушек, да и есть ли они вообще. Но некоторые вещи женщине вовсе не обязательно видеть своими глазами для того, чтобы знать правду. Иногда достаточно малейшей заминки в речи любимого. А уже своего Луиджи Антонелли Лариса за почти двадцать лет совместной жизни изучила вдоль и поперек. Он – надежный партнер и в принципе любит ее, обожает мальчишек и с Вероникой у него самые прекрасные отношения, но… Как говорится, слаб по части женского пола. «Мужчины, вообще, редкостные скоты, – подытожила она. – Мой хотя бы трепетно относится к браку и не выставляет свои похождения всем напоказ».
С Луиджи они познакомились в 96 году, когда она была заместителем министра топлива и энергетики. Молодой итальянский бизнесмен горел желанием сделать бизнес на поставках русской нефти в Италию. Деловые взаимоотношения очень быстро переросли в личные. В том же 96-м они поженились. С тех пор многое изменилось. Ларису Файзулловну перестали звать в правительство, зато состояние семьи Антонелли-Бикмаевых стало очень и очень приличным. Лариса родила двух сыновей. Сейчас мальчики учились в Англии, а каникулы, как правило, проводили с родителями на Капри. Неизменным оставалось одно. Их взаимное чувство.
– Хорошо, Луиджи, что ты предлагаешь?
– Я, как уже тебе говорил, сейчас нахожусь в Эгейском море. Тридцать пять-сорок часов ходу и я, предположим – в Новороссийске или в Таганроге, туда тебе ближе ехать. Я тебя там забираю и… домой. Кстати, Дима отлично знает причал для яхт в Таганроге. Мы с ним там как-то вместе были.
– А пограничный
– Нет проблем. Здесь, в Италии, я внес твое имя в судовые документы. Вместе вышли покататься, вместе вернулись.
– Понятно.
– Нет, нет Лара, не подумай чего-нибудь плохого…
– Проехали. Ладно. Как быть с русскими пограничниками? Ведь тебе же нельзя указывать в документах, что ты заходил в русский порт. Я правильно понимаю?
– Ты все правильно понимаешь, cara. Я сейчас оформлю пункт назначению где-нибудь в Черном море, но в пределах Евросоюза. Варна или Констанца, например. А сам пойду в Таганрог.
– Да, но как же пограничный контроль?
– За что я люблю наших с тобой соотечественников, – Луиджи захихикал в трубку, – так это за то, что они не являются рабами законов и инструкций, и с ними всегда можно договориться, учтя взаимные интересы.
У Луиджи, так же как и у Ларисы, было двойное гражданство: и итальянское, и российское, так было удобнее жить и делать бизнес.
Голос Луиджи, предварительно настраивавшегося на трудный разговор с женой и ожидавшего ожесточенного сопротивления с ее стороны, окончательно потеплел и сделался вкрадчиво-медовым:
– Cara, я по тебе соскучился. Это негуманно, лишать меня своего общества уже больше месяца.
– Хм-м, – хмыкнула Лариса, про себя подумав: «Лицемерный притворщик. Небось, сегодняшней ночью ты только и делал, что тосковал обо мне в обществе пяти молоденьких шлюшек».
– Лариса, – снова настроился на деловой лад супруг, – мне нужно несколько часов на подготовку к выходу в море. Так… если я выйду сегодня в двенадцать, то завтра буду в Таганроге часов в девять-десять вечера по московскому времени. Если вы завтра утром выезжаете, то примерно к этому же времени прибудете на место. Возьми с собой Диму, и Юру. За домом присмотрит прислуга.
– Ты все очень здорово рассчитал, милый, но у меня еще есть кое-какие дела.
– Dio mio! Лариса! Мы же вроде уже обо всем договорились! Incredibile! – Луиджи снова орал в телефонную трубку: – Опять тебя держат твои заклятые друзья-демократы? Ты боишься, что при разделе пирога они съедят и твой кусок? Или что?
– Или что, – спокойно повторила Лариса. На самом деле в свои пятьдесят пять она уже в значительной степени охладела к политике. Вернее, не столько к самой политике, сколько к тому месту в ней, которое ей отводилось и друзьями, и врагами. Что ее интересовало по-настоящему, так это борьба за самый высший пост в стране. Но стоило об этом только обмолвиться, как против нее объединялись и друзья, и враги, и правые, и левые. И начинали ее МОЧИТЬ. Такова ситуация в сегодняшней России. Мужчины боятся умных и самостоятельных женщин. Женщина в политике может рассчитывать только на какую-нибудь представительскую, больше церемониальную должность, в лучшем случае на второстепенный министерский портфель в правительстве. А этот этап Лариса Файзулловна прошла лет пятнадцать-двадцать назад. Она понимала, что при таком раскладе сил, который сложился в демократическом движении нынешним летом, шансов на лидерство у нее нет. Заклятые друзья не пропустят. И она бы еще в конце мая уехала к семье на Капри, перепоручив дела своим заместительшам, если бы не одно обстоятельство. Лариса Файзулловна боялась прогневать очень влиятельных людей.