Россия & Америка. Кто спасет цивилизацию
Шрифт:
Был вклад Н.С. Хрущёва, который запретил артели и прочую индивидуальную деятельность, тем самым серьёзно ограничив потребительский рынок. Какого-то негативного вклада со стороны Л.И. Брежнева не было – он просто продолжил ту линию, которая уже была. Время перемен настало с приходом Михаила Горбачёва, а окончательные перемены наступили при Ельцине. В большинстве случаев только конкретные изменения строя (или серьёзные изменения экономического уклада, которые произошли уже при Горбачёве) или какое-то диктаторство меняют ход истории страны. Возьмём Америку: приходят демократы, республиканцы, президенты хорошие и не очень – всё потихоньку меняется, что скорее отражает ход времени, чем принципиальные различия. Конечно, конкретные законы меняют сиюминутную ситуацию людей, но не общее направление развития, которое, возможно, в большей степени зависит сейчас от мировой политики, экологии и т. д.
Что же реально вызвало затухание экономики после 1955 года? Авторы книги перечисляют многочисленные изменения в экономике и ликвидацию мелкого частного хозяйства как основные, я бы ещё хотела добавить другой важный фактор – люди. Экономику
Что же было такого в этих людях? Впервые я об этом задумалась, когда писала о своих предках, конкретно о бабушке, которая родилась в Симбирске. Маленький городок до революции, где вся интеллигенция друг друга знала. Я поразилась количеству учёных, известных людей, которых дал этот город и которые родились в конце XIX – начале XX века. Конечно, школы или традиции школ под управлением отцов В.И. Ленина и А. Керенского, которые работали часть своей жизни в Симбирске, должны были готовить не обычных людей; однако такая ситуация была по всей Российской империи. И всё это нашло отражение, например, в русской культуре, которая расцвела в начале XX века, в русской науке. В разделе о школе я опять приведу воспоминания Тимофеева-Ресовского о начале XX века – это были дети, которые сами создавали кружки в школе, приглашали различных учёных, деятелей культуры на свои посиделки; это были школьники, у которых были серьёзные научные интересы, которые они сами развивали, обращаясь за помощью к родителям, старшим, учителям. Конечно, это было не везде, но в лучших школах, и не только Москвы или Санкт-Петербурга.
Результатом успехов была не только уникальная экономическая модель, но и в первую очередь удивительная сплоченность большинства граждан страны, осваивающих новые территории, строящих заводы, фабрики, города, развивающих науку, образование, здравоохранение. Bсё держалось на каком-то фанатизме и энтузиазме людей, участвовавших в этих стройках и первых пятилетках – сначала отстраивая всё после Гражданской войны, а потом после Великой Отечественной. И вот этот фактор, наверное, был и основным в поддержании такого темпа роста. Вспомним Павла Корчагина, да многое можно вспоминать из литературы.
Я могу вспомнить Соломона Сауловича Иоффе, который вступил в партию большевиков ещё до революции и был на историческом II съезде Советов в Петрограде в октябре 1917 года и на всех съездах партии до 1937 года, участвуя в партийной работе – был руководителем в Казани, потом вторым секретарём в Свердловском горкоме партии. Потом около 20 лет сидел сначала в лагерях, а потом в спецпоселении. Я познакомилась с ним, когда мы с подружкой занимались тимуровской работой – помогали пожилым. Нас прикрепили к нему в третьем классе, когда мы вступили в пионеры. Мы ходили в магазины, помогали в уборке, а честно говоря, в большинстве случаев просто разговаривали за чашкой чаю – они были очень рады нашему приходу. Они – это сам Соломон Саулович, его прикованная к постели жена и тоже больная дочка. Так мы и продолжали изредка ходить по сути до его смерти (прожил он до 90 лет), а это уже было после окончания университета. Мне даже в моём юном возрасте было понятно, что этот человек очень сильно отличается от окружающих именно в том, что все его мысли, слова были о Ленине, которого он видел 8 раз, партии, которую он боготворил, несмотря на 20 лет отсидки (Сталина он при этом не любил, но на эту тему он не говорил). Окружающие не заморачивались о партии, о революции, и уж если и были такие разговоры, то скорее в отрицательном ключе (это позднесоветский период); вместе с тем это были советские люди – гораздо более внимательные, заботливые к окружающим. Соломон Саулович писал свои воспоминания, посвящённые встречам с Лениным. Его приглашали выступить на различных мероприятиях – для детей и не только. На его поздравительных открытках что-нибудь такое: «Дорогая Леночка! Поздравляем тебя, родителей, бабушку с наступающим Новым Годом! Желаем здоровья всем, а тебе, Леночка, успехов в учёбе!» А вот дальше в открытке очень мелким почерком шёл текст о том, что следующий год будет великим, поскольку состоится следующий съезд партии, и о том, как наш народ замечательно трудится согласно решениям съезда партии, обязательно упоминался В.И. Ленин и т. д. Открытки никогда не хватало, поэтому текст забегал на почтовый адрес или был уже сверху. Такие люди, с их железной волей к победе, в уверенности в своей правоте действительно могли свернуть горы.
В книге «Кристалл роста» приводятся биографии множества деятелей науки и организаторов производства, которые стали во главе этих проектов. Например, Глеб Кржижановский (1872–1959) – руководитель проекта ГОЭЛРО, и множество других замечательных деятелей партии, имеющих взгляд в будущее, и одновременно учёных, они к 1955 году были уже не так молоды. Кроме того, и это основное, прошёл этот период рабочего фанатизма, ушло время войн и разрух, люди захотели более спокойной жизни. Я бы назвала этот период бурного роста не сталинским, а периодом первых пятилеток (1928–1955) – первых пяти пятилеток. И вот именно люди, образованные ещё до революции, обеспечили руководство этими пятилетками, а миллионы крестьян и рабочих, получивших образование, обеспечили выполнение этих пятилеток. Образование оставалось на высоком уровне, и получить техническое образование можно было бесплатно или почти бесплатно. Сейчас всё это школьное образование как в России, так и в Америке стало гораздо хуже. Образование в Советском Союзе было на самом деле очень неплохим, и это как раз и обеспечивало статус второй супердержавы, однако такой исключительности, как было в топ-школах Российской империи, не было – и это даже не из-за учителей или программы, а, собственно, из-за желания детей учиться и прилагать все свои
Экономическая модель 1956–1991 гг. авторами книги «Кристалл роста» трактуется как затухающая. Основными моментами этой модели были: отказ от больших целей развития; отказ от целостного развития единой экономической системы (1957 год) в пользу интересов регионов, а в конечном итоге и отдельных предприятий; ликвидация эффективности – перепрограммирование экономики из эффективной и антизатратной в неэффективную и затратную путём ликвидации целевых показателей производительности труда, материальных поощрений; ликвидация опережающего технологического развития путем замены (1955 год) цели внедрения новой техники на цель «научно-технической пропаганды внедрения новой техники»; ликвидация предпринимательской инициативы (1956–1960 годы) – артелей, кустарей и личных приусадебных хозяйств, что привело к дефициту; ликвидация двухконтурной денежной модели (1987 год), что привело к гиперинфляции и хаотизации экономической системы. С 1964 по 1990 год существует наднациональная валюта – переводной рубль, что являлось прогрессивной чертой. Собственно, я считаю, до 1987 года ничего жуткого в экономике не происходило, это отражалось и в экономическом росте, развивалась она не так быстро как в предшествующий период, но достаточно адекватно – все энергозатратные, наукоёмкие отрасли развивались. Росла сфера потребления. Единственно, чего не хватало, так это какого-то разнообразия услуг и товаров, и конкретно частных предпринимательских коллективов в потребительской сфере, уничтоженных в конце 50-х – начале 60-х.
В период модели трансформации (1992–1998) происходит падение производства в силу радикальной трансформации экономической системы – переход к экономике спроса, когда развитие обусловлено спросом, а не предложением, как это было в период 1929–1955 гг. В рамках этого перехода осуществляются: массовая приватизация отдельных предприятий; либерализация и переход к рыночным отношениям; развитие конкуренции, в том числе за счёт увеличения импорта, – многие предприятия оказываются неконкурентоспособными из-за предшествующего падения технологического развития с 1956–1991 года и разоряются; привлечение зарубежного финансирования, а отсюда значительное увеличение внешнего долга.
Период 1999–2019 года соответствует сырьевой модели. Если мы разделим этот период на два, то в 1999–2008 годах наблюдается рост 6,9 % в основном за счёт роста цен на энергоносители, а с 2009–2019 года рост на 1 % – рост экономики за счёт сырьевой модели исчерпал себя.
История роста отечественной экономики (1885–2019 гг.) 2
1.1.3.2. 1991 – новый вид революций
Сейчас не понимают причину распада Советского Союза (если вы, конечно, не либерал, иначе всё понятно – Советский Союз так не мог больше существовать, и точка), ведь можно было наладить экономику, перейдя к новой экономической политике. Но Россия, кажется, всегда в лидерах всех катаклизмов за последние 100 лет. Наши политики исходят из материалистической идеологии, где бытие определяет сознание; и на первом месте – производственные силы. Но мир меняется, и теперь средства массовой информации получают такую первичную роль. Я считаю, что 1991-й был первым опытом революции в мозгах, революции сознания, охватившей целую большую страну, когда не было ни революционных масс, ни особых выступлений; когда идея несовершенства государства завладела массами, поскольку и верхи, и 90 % населения поддержали идею слома строя. И это была совместная победа западных сил, прозападных сил в России и той российской элиты, которая от этого выиграла, обогатившись на проданной за бесценок государственной собственности, смогла вывезти деньги за границу и, как следствие, развалить крупное производство, что привело к обнищанию населения.
Начиная с конца 70-х годов элиты в СССР стали обсуждать смену концепции – противостояния с Западом на конвергенцию, или встраивание в капиталистический Запад. Для этого потребовалось отказаться от собственного суверенитета, от завоеваний социализма и своих традиционных ценностей и морали. Новые российские элиты приняли основную идею социал-дарвинизма, что есть успешные особи и неуспешные, поэтому успешные должны доминировать, а неуспешные проиграть или даже погибнуть. Эти элиты оказались не только антироссийскими, но даже хотя бы частично русофобскими. Были выстроены механизмы и институты (финансовые, экономические, образовательные и даже идеологические) для встраивания в западный мир. На бытовом уровне пропаганда общества потребления, сытой, комфортной жизни Запада и его ценностей, показанных Голливудом в многочисленных кинокартинах, заполонивших российские кинотеатры, создала привлекательную витрину Запада для российских обывателей в целом, но особенно для молодежи. Это привело к падению уровня жизни в 90-е и откату в какие-то прежние времена по социальным нравам, которые были, наверное, характерны для эпохи становления капитализма, но стали более человечными сейчас (если исторически мы сравниваем эпоху Чарльза Диккенса и современный капитализм в Швеции).