Россия и Европа глазами Орудж-бека Баята — Дон Жуана Персидского
Шрифт:
Продолжая путешествовать, мы пришли в очень большой город, который лежит у берега Арктического моря, это Холмогоры. В нем насчитывается свыше 30 тысяч дворов (или 135 тысяч душ), и он стоит в десяти лье от места, где река Барем (или Двина) впадает в океан. В Холмогорах мы пробыли двенадцать дней, отдыхая и ожидая вестей об английском или немецком корабле. Затем мы двинулись вперед и окончательно достигли поселения, называемого городом Архангельском, в пяти лье вниз по реке, в устье эстуария. Население Архангельска составляет, на мой взгляд, около 12 тысяч дворов (или 54 тысячи душ); это очень известный порт, где французские, английские и германские корабли бросают якоря и ведут торговлю с северными окраинами Азии. Огромный мол прикрывает вход в порт, последний обращен на юг, будучи широким и безопасным для стоянки судов. Очень часто целых четыреста кораблей стоят в гавани, и таможенные налоги здесь дают хороший доход князю Московии. Мы оставались двенадцать дней в Архангельске, закончили все наши дела и, в конце концов, решили сесть на фламандский корабль с водоизмещением в тысячу тонн, зафрахтованный плавать от этого порта и вооруженный двадцатью пушками.
Здесь нельзя обойти молчанием один деловой вопрос, который мы уладили
Глава четвертая,
повествующая о том, как проходило наше плавание по Арктическому морю и какие достопримечательности мы видели
Сейчас нам хотелось бы описать обычай людей, населяющих это морское побережье. Мужчины и женщины одинаковой наружности, мужчины не имеют ни бород, ни бровей; далее, они очень маленького роста, так что если какой-либо народ можно в действительности назвать карликами, так это лопарей. Они даже меньше, чем любой из карликов в Испании. Они используют оленей и ездят верхом на них. Глаза этих людей настолько малы, что они едва могут видеть ими. Все они очень суеверны, и их колдуны обещают своим колдовством даровать хорошую погоду тем, кто плавает по их морям, и пытаются торговать счастливым случаем. Они пришли предложить и нам, если мы щедро заплатим, что обеспечат нам прекрасную погоду, но наш посол спросил, как они могут обещать то, что поистине в руках Бога, и с тем они ушли.
Мы пустились в плавание и в течение сорока дней не видели ночи — солнце всегда стояло высоко; но под конец снова наступила темнота с луной и звездами. В тех морях, где мы плыли, было много кораблей английских пиратов, и два из них решили атаковать и ограбить нас. Мы, однако, были готовы сражаться и стали к орудиям; но когда они подошли ближе, англичане из нашей судовой команды окликнули их, объяснив, кто мы есть, и поэтому они не причинили нам вреда… Вскоре поднялась такая страшная буря, что мы все раскаялись, что пустились в плавание. Сила шторма была такая, что ни один канат из оснастки не остался целым. Наконец мы вынуждены были убрать все паруса и дать возможность кораблю плыть по ветру, стараясь только удержать руль и полагаясь на милосердие Бога. Не раз мы думали, что вот-вот погибнем в огромных волнах, обрушивающихся на верхнюю палубу, и наши руки постоянно качали насосы. В конце пятого дня буря утихла, волны улеглись, и попутный ветер дул нам, пока мы продолжали плыть, и, наконец встали на якорь.
Но другой корабль, который плыл недалеко от нас, во время шторма не имел такого счастья, и хотя наши матросы отправились на ялике к ним на помощь, но пришли слишком поздно. Некоторый груз спасли, но из судовой команды никого не удалось подобрать, все утонули, так что мы никогда не узнаем, откуда пришел этот корабль. В продолжение всего времени, что мы плавали по этому морю, мы видели огромное разнообразие рыб: некоторые были столь огромны, что мы полагали, будто это корабли, плавающие на поверхности моря. Мы видели также рыб, называемых моржами; они плавали стаями по тридцать штук вместе и очень близко подходили к борту корабля, повергая нас в некоторый страх; тогда, видя их такое множество, мы выстрелили из пушки, после чего они оставили нас. Из этого великого северного океана мы поплыли дальше, но все время страдали от морской болезни, наши лица потеряли хороший цвет, а есть мы ничего не могли, и все, что мы ни ели, извергали обратно.
Затем после полных двух месяцев плавания в этих северных морях мы снова увидели землю — о, как мы сильно к ней стремились! — и вошли в устье великой реки, к Штаде — порту, стоящему в начале эстуария…
Порт Штаде — небольшое местечко и полностью заселено рыбаками. Проплыв вверх по устью Эльбы, мы высадились, но потом на борту двух галер вновь пошли вниз по реке. Устье Эльбы здесь так широко, что могут проходить большие корабли, и берега вокруг усеяны городами, которых, говорят, насчитывается более тысячи. От того места, где мы сейчас находились, можно видеть земли, принадлежащие в Швабии князю Вюртемберга, а также Нюрнберг, Франконию, Баварию, Эссен и Букавию [262] . Это, однако, земли, лежащие далеко от того места, где мы проплывали, а прямо под рукой можно видеть страны Минден, также Брауншвейг и Люнебург. Затем мы повернули наши галеры и, следуя из устья Эльбы, после трех с лишним дней плавания пришли в город, который называется Эмден, имеющий население в 30 тысяч дворов (или 135 тысяч душ). В нем много прекрасных зданий и одна из самых сильных крепостей во всей округе. Крыши всех домов покрыты свинцом, что придает им на расстоянии очень привлекательный вид, так как днем, когда светит солнце, они блестят и выглядят, как покрытые серебром. Здесь от имени принца этого края нас приветствовал капитан, но мы не смогли уделить большого внимания этой стране, так как у нас не было рекомендательного письма царя Персии этому принцу.
262
Букавия была восточной частью
Город Эмден стоит между двумя великими реками [Везер и Эльба], окруженный ими с обеих сторон, и лежит в двух днях пути от моря. Порт здесь ведет обширную торговлю, и купцы всегда обильно снабжены товарами, большей частью английскими. Когда мы высадились, они поместили нас в доме, своего рода гостинице, очень чистом, однако странно обставленном: так, в нем было более сотни кроватей, каждая с перьевым матрасом и голландскими простынями. Здесь нас принимали как положено; на следующий день пришел тот же капитан и проводил нас во дворец принца, которому мы поднесли персидский головной убор и несколько кусков сукна и полотна. Все это он милостиво изволил принять и пригласил нас отобедать с ним на следующий день. Он задал нам великий пир, длившийся шесть часов, и по обычаю и нравам этой страны они заставили нас выпить столь много, что многих из нас повергло в сон от опьянения. Самое достопримечательное, что мы обнаружили в этой стране, — это головной убор женщин. Он похож на круглый щит, который выступает как раз над головой, и можно сказать, что он прикрывает лицо от непрерывных дождей и снега этого климата, как крытые черепицами фронтоны крыш в Испании. И мне показалось, что ни в одной стране не было так много прекрасных женщин, собранных вместе, как здесь.
На следующий день нас пригласили посмотреть сокровищницу и арсенал принца, в которых было много дорогих предметов. Они поистине имели большую ценность, но не больше, чем обычные. Нам показали, среди других, склад для пшеницы, столь громадный и настолько полный, что, казалось, этого запаса хватило бы на девяносто лет, как они утверждали. Мы не могли в это поверить, но они так настаивали, что мы поверили. Но эта их пшеница не имеет сердцевины и вся лущеная, и зерно длиннее, чем в испанской пшенице; но, с другой стороны, эти зерна не тяжелее зерна нашего овса, которое по весу даже меньше, чем рожь. Этот сорт пшеницы есть в Персии, и персам он известен под названием чавдар.
От Эмдена мы отправились дальше, двигаясь в восьми каретах и через неделю прибыли в другой город, называемый Аурих, хорошо укрепленный и с населением в 10 тысяч дворов (или 45 тысяч душ).
Наше внимание привлекла крепость, которая выглядит очень мощной, и мы остановились в ней на один день, но более ничего примечательного не обнаружили. Отсюда за два дня мы дошли до города, небольшого по площади, но очень хорошо укрепленного, который называется Фриденберг. Путешествуя дальше, мы достигли города Нинбург, с большим населением и, насколько мы могли судить, хорошо защищенного укреплениями. На следующий день мы уже были в другом городе, называемом Ольденбургом, хорошо укрепленном и с крепостью; все эти города и крепости большей частью тщательно охраняются, их ворота запираются на ночь и ни по какой причине их не откроют до восьми часов следующего утра. Все это происходит потому, что каждый город принадлежит одному князю, а каждый принц является врагом своему соседу. Потом мы прибыли в Тюрингию, которая находится во владении ландграфа Хессе-Кассель, и это одна из самых плодородных областей Германии. Тюрингия — страна, что лежит между реками Зале и Верра, а это место Георгиус Агрикола [263] называет самим сердцем Германии. Эта область не очень велика в длину и ширину, но она наиболее плотно заселена, как никакой другой район мира, и в пределах примерно двенадцати германских квадратных миль находится двенадцать областей, в которых собраны сто сорок обнесенных стеной городов и такое же число открытых поселков, а также 2 тысячи деревень, сто пятьдесят крепостей и двенадцать монастырей.
263
Агрикола Георг Бауэр(1494–1555) — немецкий врач, металлург и минералог. Переехав в 1533 г. в Хемниц (Саксония), он через некоторое время всецело посвятил себя горному делу. Был специалистом по систематической минералогии в Германии. Издал несколько трудов по горному делу, минералогии.
Первый город, в который мы потом пришли, назывался Веймар, следующий Алсфельд и третий большой город Кассель [264] , очень обширный, сильно укрепленный и с большим населением. Городская стена построена так широко, что по ней могут проехать в ряд три кареты. Далее, Кассель имеет крепость с земляным валом, который полностью защищает его против любых пушек. Как только ландграф [265] услышал о нашем приезде, он послал встречать нас своего камергера с тремя экипажами, и каждый был обит черным бархатом, и в них мы прибыли во дворец. Ландграф принял нашего посла, сэра Антония и нас очень любезно, оказывая каждому учтивость в соответствии с его рангом. Затем нас поместили в комнаты дворца, роскошно обставленные и с кроватями под вышитыми пологами. Ландграф разместил наших слуг в разных гостиницах, беря на себя всю оплату, и все было прекрасно организовано в течение тех десяти дней, что мы там оставались. Каждый день нам показывали новые достопримечательности. Однажды нам показали комнату, где стены были из белого камня, может быть, из гипса, и каждый камень был установлен с таким искусством, что ни один стык или расшивка шва вокруг двери или окна не были видны и казалось, что природа сама сделала это из целого куска. Мы полагаем, что это одна из самых редких достопримечательностей при дворе этого принца. Ландграф показал нам также свой кабинет — сокровищницу, полную неоценимых драгоценных камней, особенно алмазов. Но самое чудесное из всех богатств, что мы видели, — это то, что стены этого кабинета от пола до потолка были полностью обиты не гобеленами, а пластинами натурального коралла, что выглядит удивительно.
264
Указанный в тексте город Веймар на значительном расстоянии к западу от г. Галле, а Алсфельд к югу от него и к северу от Касселя. Поэтому эти города можно посетить только после Касселя.
265
Видимо, Луис II, ландграф земли Хессе-Кассель (1596–1626).