Россия и Израиль: трудный путь навстречу
Шрифт:
Однако в последние три-четыре года ситуация принципиальным образом изменилась в лучшую сторону. Представляется, что основная причина существенного улучшения двусторонних отношений лежит за пределами этих отношений как таковых. Существенное изменение внешнеполитического курса Белого дома на Ближнем Востоке после прихода к власти президента Барака Обамы отчетливо продемонстрировало проблематичность исключительно проамериканской ориентации Израиля, новое руководство которого стало стремиться к разнонаправленной многовекторности своей ориентации. Учитывая, что среди лиц, принимающих ключевые решения в области внешней политики, международного туризма и связей с диаспорами, впервые в Израиле оказалось значительное число людей, для которых родным языком является русский, Россия почти естественным образом стала одним из основных маяков притяжения их интереса. С другой стороны, война с Грузией в августе 2008 года привела к существенному ухудшению внешнеполитического положения Российской Федерации, которую в этом конфликте не поддержал практически никто, ни на Востоке, ни на Западе. Стало непонятно, есть ли вообще у России союзники, кроме Венесуэлы и Никарагуа, которые вслед за Россией только и признали независимость поддерживаемых ею Абхазии и Южной Осетии. Неоднократные «газовые войны» с Украиной и Белоруссией продемонстрировали, что и с ближайшими славянскими государствами отношения России никак не назовешь безоблачными. В этих условиях любая страна, лидеры которой готовы поддерживать руководство России в важных для него проектах, становится чрезвычайно значимой, и Израиль, несмотря на все острейшие проблемы не такого далекого прошлого, во многом стал именно такой страной.
В последние годы Израиль «подыграл» России на самых разных направлениях, от передачи ей прав собственности на Сергиевское подворье в Иерусалиме (переговоры об этом велись почти двадцать лет) и отмены визового режима для ее граждан до идеологической поддержки в двух самых важных для В.В. Путина и Д.А. Медведева историко-политических вопросах: первый касается
Глава 1
История и историография российско-израильских отношений [1]
Изучение российско-израильских отношений (в том числе и в советский период) имеет едва ли не более длинную историю, чем сами эти отношения. Перед нами достаточно редкий в политологии случай, когда историография событий имеет куда более длинную хронологию, чем сами описываемые события, ибо дипломатические отношения между СССР и Израилем разрывались дважды (в сумме – на без малого четверть века), в то время как изучение Израиля в СССР, равно как и изучение Советского Союза/России в Израиле не прекращалось ни на один год.
1
Отдельные фрагменты данной главы были написаны совместно с Р.Р. Сулеймановым (Казанский государственный университет), которому мы выражаем искреннюю благодарность.
В 1990–2000-е годы количество опубликованных работ по истории отношений между СССР/Россией и Израилем выросло в разы, что связано как с общим резким увеличением количества научных публикаций в последние десятилетия, так и изменением политического климата в двусторонних отношениях. Возникла насущная потребность проанализировать богатейший опыт двусторонних связей, что и стали делать российские и израильские (а также некоторые американские) исследователи. В России уже были защищены несколько кандидатских диссертаций как по истории политики СССР/России на Ближнем Востоке в целом, так и конкретно на израильском «направлении».
Доступ в архивы открыл возможность опубликовать весьма объемные сборники документов по истории отношений СССР и Израиля, которые еще долго будут служить для востоковедов и историков-международников основной источниковой базой по истории отношений между двумя странами. Проблема, однако, состоит в том, что пока документы позволяют заглянуть лишь в эти отношения в первые годы израильской государственности. Через призму опубликованных архивных документов можно проанализировать только первые два десятилетия отношений между Советским Союзом и Израилем до их разрыва в 1967 году, причем если период до 1953 года отражен с должной полнотой в двухтомном издании, вышедшем в 2000 году [2] , то события 1953–1967 годов отражены в опубликованных сборниках документов (прежде всего в двухтомнике «Ближневосточный конфликт») [3] лишь частично. Изначально предполагалось, что первый двухтомник станет началом широкомасштабного издательского проекта, однако, хотя с момента его появления прошло уже десять лет, какой-либо двусторонний договор о рассекречивании и опубликовании документов последующего времени так и не был подписан, из-за чего работа фактически прекращена. Несмотря на то что от событий 1950–1960-х годов нас отделяет сорок лет и более, многие документы, касающиеся выработки и реализации советской политики по отношению к Государству Израиль, остаются засекреченными до сих пор.
2
См.: «Советско-израильские отношения». Сборник документов в 2 книгах (Москва: «Международные отношения», 2000).
3
См.: «Ближневосточный конфликт» (Из документов Архива внешней политики Российской Федерации), отв. ред. – В.В. Наумкин. Том первый, 1948–1956; том второй, 1957–1967 (Москва: международный фонд «Демократия», 2003). См. также вышедший на английском языке сборник Yaacov Ro’i, «From Encroachment to Involvement: A Documentary Study of Soviet Policy in the Middle East, 1945–1973» (New York and Jerusalem: John Wiley and Israel Universities Press, 1974), включавший преимущественно открытые документы из советской печати.
Официальные документы, касающиеся публичной советской политики по отношению к Израилю и Ближнему Востоку в целом в годы, когда дипломатические отношения между двумя государствами были разорваны, были опубликованы МИДом СССР в 1989 году [4] . Однако в распоряжении исследователей до сих пор нет документов о том, кем, как и по каким причинам реально принимались ключевые решения. Некоторые документы, касавшиеся политики советских властей относительно еврейской эмиграции из страны, были опубликованы в сборнике, подготовленном Борисом Морозовым [5] , однако и в нем нет ни одного свидетельства о согласии на выезд десятков тысяч человек ежегодно. Максимальная квота, фигурирующая в наиболее релевантном документе по этому вопросу – записке Ю.В. Андропова и А.А. Громыко в ЦК КПСС от 10 июня 1968 года – 1500 человек [6] , – была превышена в 1979 году вдвое, в 1971 году – в девять, а в 1972 году – более чем в двадцать раз (в 1972 году из СССР по «еврейской линии» выехали 31 681 человек, в 1973-м г. – 34 733 человека). Возвращалось ли высшее руководство СССР к этой теме, были ли определены какие-то новые предельные цифры числа эмигрантов, либо же ситуация развивалась преимущественно стихийно, под давлением стремившихся покинуть СССР еврейских активистов – недвусмысленного ответа на этот вопрос дать пока, к сожалению, невозможно. Как нет в распоряжении историков и какого-либо документа, из которого бы вытекало решение советского руководства приостановить выдачу выездных документов евреям, что фактически свернуло эмиграцию в начале 1980-х годов. Хотя красной нитью через всю историю отношений Израиля и СССР/России проходит тема иммиграции советских/российских евреев на «историческую родину», едва ли не центральная роль Вашингтона в этом вопросе российскими исследователями практически не рассмотрена. Вместе с тем именно американские власти на протяжении многих лет «холодной войны» использовали эти проблемы как важнейший фактор в их давлении на руководство Советского Союза [7] .
4
См.: «СССР и ближневосточное урегулирование. Документы и материалы» (Москва: МИД СССР – Издательство политической литературы, 1989).
5
См.: «Еврейская эмиграция в свете новых документов», под ред. Б. Морозова (Тель-Авив: издательство «Иврус», 1998).
6
См. там же, стр. 62.
7
См. на эту тему выпущенную в США книгу израильского профессора Ф. Лазина: Fred Lazin, «The Struggle for Soviet Jewry in American Politics» (Lanham: Lexington Books, 2005).
В обзорно-мемуарных книгах А.Е. Бовина и Е.М. Примакова говорится о тайных дипломатических контактах между советскими и израильскими представителями (в частности, оба автора признаются, что в 1970-е годы побывали в Израиле, Е.М. Примаков подробно рассказывает о своих встречах с высшими руководителями еврейского государства [8] ), причем говорится о том, что конфиденциальный канал связи между государствами продолжал существовать до декабря 1991 года, т. е. непосредственно до восстановления официальных отношений. При этом опубликованы лишь отдельные документы конца 1980-х годов, касающиеся дискуссий в советском руководстве относительно возможностей восстановления двусторонних отношений [9] . Весь же пласт документов, касающихся тайной дипломатии 1970 – 1980-х годов, до сих пор скрыт от исследователей. О том, что происходило в 1990 – 2000-е годы, мы можем судить только по официальным коммюнике, однако дежурные протоколы и стереотипные заявления
8
См.: Александр Бовин, «5 лет среди евреев и мидовцев, или Израиль из окна российского посольства» (Москва: Захаров, 2000), стр. 49–52; Евгений Примаков, «Конфиденциально. Ближний Восток на сцене и за кулисами» (Москва: «Российская газета», 2006), стр. 268–276 и 287–298.
9
См.: «Нами проводится линия на постепенное и дозированное развитие контактов с Израилем…» (К 15-летию полного восстановления дипломатических отношений с Израилем), предисловие и публикация А.Е. Локшина // «Лехаим», № 10 (2006), стр. 21–26.
Мемуарные источники по истории дипломатических отношений Москвы и Иерусалима представлены исключительно воспоминаниями советских и израильских посольских работников [10] ; к сожалению, на русский язык не переведена крайне познавательная мемуарная книга Мордехая Намира, сменившего Голду Меир на посту посланника в СССР [11] . Опубликованы также мемуары советских офицеров и солдат, воевавших в Египте против Израиля в ходе Шестидневной войны и Войны на истощение (в 1967–1970 гг.) [12] . Однако мемуары, дневники, воспоминания послов (и тем более – военных) отражают понимание событий лицами, которые были лишь исполнителями чужой воли, так как, за редчайшими исключениями, не посольские работники и не офицеры среднего и низшего звена принимают решения по поводу того или иного курса внешней политики своей страны в данном регионе – они лишь «винтики» бюрократической машины государства, где последнее слово – за правящей элитой (будь то президентом, главой правительства, Генеральным секретарем правящей партии или каким-либо другим высокопоставленным должностным лицом). Именно правящая верхушка принимает решение устанавливать или разрывать дипломатические отношения, углублять или замораживать их, поддерживать материально (а порой и оружием) те или иные силы внутри страны, проводить пропаганду против существующего режима, вербовать своих агентов и т. д. Как уже отмечалось, для нас остается загадкой, кто именно был инициатором разрыва дипломатических отношений с Израилем в 1953 и 1967 годах. Лично Сталин и лично Брежнев? Но их мемуаров или дневников, позволяющих ответить на этот вопрос, в нашем распоряжении нет. А может быть, оба советских руководителя находились в этом вопросе под влиянием кого-нибудь из своего ближнего окружения? И если это так, кто именно был тем, кто настаивал на разрыве отношений с еврейским государством? Были ли эти решения спонтанными реакциями на отдельные события (в феврале 1953 года – на взрыв на территории советской дипломатической миссии в Тель-Авиве, в июне 1967 года – на израильскую военную операцию против Сирии на Голанах), или же они были тщательно и заранее продуманы, а данные события стали только поводом для реализации решений, которые так или иначе были бы реализованы в любом случае? К сожалению, ни в первом, ни во втором случае мы не можем дать удовлетворительный ответ на этот вопрос. Хотя изданы мемуары Н.С. Хрущева, Д.Т. Шепилова, М.С. Горбачева и ряда других обитателей советского политического олимпа, пока нет работ, посвященных проблеме отношения к Израилю руководства СССР (как и современной России) на основе их личных документов.
10
См.: Голда Меир, «Посланник в Москве» // «Моя жизнь», пер. с иврита Р. Зерновой (Иерусалим: «Библиотека Алия», 1993), стр. 273–313 [издание на иврите было опубликовано в 1976 г.]; Михаил Попов, «Тридцать семь лет на Ближнем Востоке. Записки дипломата» (Москва: МГИМО, 2002), стр. 9–69; Дмитрий Чувахин, «Записки советского посла в Израиле. 1964–1967» // «Новая и новейшая история», № 5 (1996).
11
См.: Мордехай Намир, «Миссия в Москве» (Тель-Авив: «Ам овед», 1971 [на иврите]).
12
См.: «Тогда в Египте… Книга о помощи СССР Египту в военном противостоянии с Израилем» (Москва: Институт стран Азии и Африки – Совет ветеранов боевых действий в Египте, 2001); Г.Б. Харитонов, главы из книги «Служил Советскому Союзу» (К 40-летию Шестидневной войны в Египте) // «Военно-исторический архив», № 6 (2007), стр. 7–21.
Нет и таких же работ об отношении израильских руководителей к СССР. Отдельные издания воспоминаний Хаима Вейцмана, Шимона Переса, Менахема Бегина и Биньямина Нетаньяху, выпущенные и в переводе на русский язык, не позволяют нам составить комплексное представление об их отношении к Советскому Союзу. Хотя выходцы из Российской империи внесли огромный и разносторонний вклад в создание израильской государственности [13] , почти все высшие руководители Государства Израиль на протяжении всего периода его существования – уроженцы территорий, входивших в состав Российской империи, и российская политическая культура оказала огромное влияние на сионистское движение и менталитет его лидеров [14] , политико-психологического исследования этого феномена в исторической перспективе так и не было проведено. Хочется верить, что эта лакуна будет заполнена в обозримом будущем.
13
См.: Гершон Свет, «Русские евреи в сионизме и в строительстве Палестины и Израиля» // «Книга о русском еврействе от 1860-х годов до революции 1917 г.» (Нью-Йорк, 1960; переиздание – Москва/Иерусалим: «Мосты культуры», 2002), стр. 239–275; Ицхак Маор, «Сионистское движение в России» (Иерусалим: «Библиотека Алия», 1977, пер. с иврита); Анна Симонова, «“Русские” сионисты во всемирном сионистском движении» // «Judaica Rossica», № 1 (2001), стр. 61–79; Анна Симонова, «Сионистское движение в Советской России в 20-е годы» // «Российский сионизм: история и культура» (Москва: «Дом еврейской книги», 2002), стр. 278–287; А.Б. Цфасман, «Евреи Палестины и Советский Союз в годы Второй мировой войны: становление сотрудничества» // Материалы Восьмой ежегодной международной междисциплинарной конференции по иудаике, том 1 (Москва, 2002), стр. 115–126; «Идемте же отстроим стены Йерушалаима. Евреи из Российской империи, СССР/СНГ в Эрец-Исраэль и Государстве Израиль», том 1, под ред. Ю.Д. Систер и М.А. Пархомовского (Иерусалим, 2005); том 2, под ред. Р. Пархомовской (Иерусалим, 2006).
14
См.: Зива Галили, «Советский опыт сионизма: экспорт советской политической культуры в Палестину» // «Ab Imperio», № 4 (2003), стр. 329–376.
Не забудем и о том, что израильское руководство смотрело на СССР/Россию как на важнейший источник для изменения демографической ситуации в Палестине/Эрец-Исраэль, как на огромный резервуар для иммиграции, который необходимо открыть для Израиля. Значимость миграционного фактора в двусторонних отношениях в полной мере осознается израильскими исследователями [15] , однако в российской литературе эта тема пока не получила должного отражения. В целом значимость «израильского фактора» во взаимоотношениях советских евреев с властями собственной страны лишь становится объектом научного изучения [16] .
15
См., в частности: Yaacov Ro’i, «The Struggle for Soviet Jewish Emigration, 1948–1967» (Cambridge: Cambridge University Press, 1991); Yaacov Ro’i, «Soviet Policy towards Jewish Emigration: An Overview» // «Russian Jews on Three Continents: Migration and Resettlement», ed. by N. Lewin-Epstein, Y. Ro’i and P. Ritterband (London: Frank Cass, 1997), pp. 45–67.
16
См.: Д. Шехтман, «Советская Россия, сионизм и Израиль» // «Книга о русском еврействе, 1917–1967» (Нью-Йорк, 1968; переиздание – Москва/Иерусалим: «Мосты культуры», 2002), стр. 325–353; Алек Д. Эпштейн, «Народная дипломатия и ее последствия: посланник Израиля Голда Меир в Московской хоральной синагоге в сентябре – октябре 1948 года» // «Московская хоральная синагога. 100 лет», под ред. А.Е. Локшина (Москва: «Дом еврейской книги», 2006), стр. 177–203; Михаил Мицель, «Еврейство Украины в его связях с Государством Израиль в 1948–1958 годы» // «Евреи в России: История и культура», под ред. Д.А. Эльяшевича (Санкт-Петербург: Петербургский еврейский университет, 1998), стр. 253–262.