Россия и мусульманский мир № 1 / 2018
Шрифт:
Изменения в глобальном политическом ландшафте // «Пути к миру и безопасности». Спецвыпуск: Проблемы терроризма, насильственного экстремизма и радикализации (российские и американские подходы), М., 2017, № 1 (52), с. 55–63
Ключевые слова: международная система, глобальный миропорядок, иерархия на мировой арене, центры влияния, изменение в расстановке сил, основные международные игроки, мегаблоки, негосударственные акторы.
Барановский В.Г., академик РАН, доктор исторических наук, профессор, член дирекции Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова Российской академии наук (ИМЭМО РАН)
В статье академика В.Г. Барановского (ИМЭМО РАН) рассматриваются изменения, происходящие в современной международно-политической системе на глобальном и региональном уровнях. Автор отмечает, что современный политический ландшафт трансформируется и это вовсе не являются «концом истории», как это воспринимают некоторые аналитики, оказавшиеся под влиянием идей Ф. Фукуямы. На данный момент происходит эволюция международной системы в целом. Данный процесс начался как замещение классической биполярности времен «холодной войны» на рубеже 1980–1990-х годов и продолжается в настоящее время. На сегодняшний день можно констатировать, что основные черты возникающего миропорядка обозначились уже достаточно четко.
Далее в разделе «Общие характеристики формирующейся мировой системы» автор формулирует следующие основополагающие характеристики мировой системы, которая находится в процессе становления.
1. Полицентризм новой мировой системы, хотя также необходимо учитывать и другие формулы, которые предлагаются для описания конфигурации складывающегося миропорядка, такие как «однополярный мир», «новая биполярность» (с разным составом участников), хаотизация международных отношений («игра без правил»), «концерт наций» (на основе договоренностей в рамках узкого круга крупнейших держав). Подобные формулировки могут достаточно адекватно описать некоторые траектории современного международного развития, но они не подходят для обозначения его конечного вектора. Автор подчеркивает, что именно полицентричная организация миропорядка как организующее начало международно-политической системы – это наиболее значимая и широко принимаемая антитеза биполярности. Такая позиция далеко не всегда доминировала, так как синдром «победы в холодной войне» и распад Советского Союза вызвали к жизни представления об однополярном мире и соответствующим образом сориентировали политику США и их союзников. Однако эти представления оказались лишь временной и малосостоятельной антитезой более фундаментального и долговременного феномена полицентричности в международной жизни.
В обозримой перспективе – это тенденция к формированию полицентричного мироустройства, а в более отдаленном плане – ее необратимость. Полицентризм – это отнюдь не синоним гармонии на мировой арене. Cо временем придется все в большей мере учитывать, что полицентричная система международных отношений тоже иерархична и борьба за место в этой новой иерархии будет нарастать во всех сферах – экономической, научно-технологической, культурно-идеологической, военно-политической. Сегодня уже четко видно, что происходит структурная перестройка международно-политической системы – параллельно и в связи с изменениями в расстановке сил на мировой арене и роли главных субъектов мировой политики.
2. Изменение ядра международной политической системы. За неформальное право войти в состав этого ядра (которое ассоциируется с более высоким статусом и более широкими возможностями влияния) конкурируют между собой более десяти государств мира. Прежде всего, это Китай и Индия, чье укрепление позиций все больше сказывается на региональных и глобальных балансах экономических и политических сил, и экстраполируется на обозримую перспективу. Автор тем не менее отмечает, что необходимо принимать во внимание тот факт, что роль Китая и Индии будет в очень значительной степени зависеть: во-первых, от запаса их внутренней социально-экономической прочности и, во-вторых, от характера их влияния вовне. В отношении двух этих факторов существует значительная доля неопределенности, что будет требовать от всех международных игроков достаточно осторожной и сбалансированной политической линии. Весь вопрос в том, насколько они будут готовы следовать такому императиву.
3. Постепенное становление многоплановой, вариативной и лабильной иерархии в международной системе отношений. Такой вид иерархии не выстраивается в виде раз и навсегда зафиксированной схемы, а может менять конфигурацию и структуру в зависимости от особенностей конкретной сферы, соотношения сил, характера взаимоотношений между вовлеченными в нее государствами, а также воздействия других внешних факторов. Это может не только порождать напряжения и коллизии, но и вместе с тем создавать дополнительные возможности, что придаст системе больше гибкости и позволит легче адаптироваться к новым проблемным ситуациям. Иерархия не будет оставаться неизменной как применительно к международной системе в целом, так и в отдельных ее сегментах, что создаст потенциал неустойчивости и нестабильности. Но значимость данного фактора станет постепенно сокращаться по мере общей структуризации международной системы, а также роста экономической и политической взаимозависимости.
4. Постепенное относительное ослабление позиций США при сохранении их огромного влияния на международную жизнь. Роль США в экономике, финансах, торговле, науке, информатике будет оставаться уникальной на достаточно длительную перспективу. По размерам и качеству своего военного потенциала США не имеют себе равных в мире (за исключением российского ресурса в области стратегических ядерных сил). США могут быть как источником серьезных конфликтов на международной арене (на почве ориентации американской внешней политики на однополярность), так и агентом кооперативного взаимодействия с другими участниками международной жизни. Определяющими здесь будут готовность элит США сдерживать свой гегемонистский синдром, способность соотносить свои интересы с интересами других участников международной жизни, умение формулировать амбиции на языке ответственного лидерства. Автор предполагает, что традиционная полемика между сторонниками изоляционизма («США должны заниматься прежде всего своими внутренними делами») и активного вмешательства в международные дела будет время от времени обостряться и даже выдвигаться на первый план, хотя и с более современными акцентами и нюансами. Президентство Д. Трампа покажет, насколько реалистичны предположения о том, что сфокусированность на внутренних проблемах способна привести к сокращению внешнеполитической активности США. Пока такой сценарий не кажется реалистичным.
5. Перераспределение удельного веса между различными центрами влияния, ослабление способности оказывать воздействие на другие государства и внешний мир в целом. Традиционно обладающие весомым потенциалом в этой области государства сталкиваются с проблемами в своем развитии, хотя и сохраняют значительный ресурс влияния. Все более заметной становится роль новых игроков из Азии, Африки и Латинской Америки, а к упомянутым Китаю и Индии добавляются прежде всего Бразилия и ЮАР.
Исследователь отмечает тот факт, что широко распространенное в информационном поле представление об ослаблении Запада зачастую явно преувеличивает масштабы этого явления, хотя центр развития мировой экономики и международной системы все же смещается в направлении Восток / Азия. Именно сюда переключается внимание глобальных экономических акторов, которых привлекают растущие рынки, впечатляющая динамика хозяйственного роста, мощная энергетика человеческого капитала. И здесь же действуют одни из наиболее острых рисков и угроз безопасности – это очаги терроризма, этноконфессиональные конфликты, распространение ядерного оружия, территориальные споры.
Все более заметно присутствие на международно-политической арене исламского фактора. Пока нет оснований видеть в этом формирование какого-либо единого центра силы из-за отсутствия политической, экономической и идеологической целостности исламского мира. Его внутренняя фрагментация по национально-государственному, внутриконфессиональному (сектарному), клановому и иным признакам делает образ «столкновения цивилизаций» метафорой, вряд ли пригодной для адекватного описания системы международных отношений как на глобальном, так и на региональном уровнях.
Еще одним важным фактором, который выделяет автор статьи, является формирование новых политико-экономических мегаблоков и проектов – таких, как Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство (ТТИП), Транстихоокеанское партнерство (ТТП), Экономический пояс Шёлкового пути (ЭПШП), Евразийский экономический союз (ЕАЭС). В формирующейся международной системе данному компоненту, несмотря на его вариативность, будет принадлежать значимое место.
Автор определяет две траектории главного системного вызова в рамках складывающегося миропорядка – это становление новой конфигурации сил на всех уровнях и отношения «центр–периферия» по проблемам развития в самом широком смысле слова (технологии, информация, ресурсы, финансовые инструменты, человеческий капитал, перемещение людей и т.п.).