Россия и мусульманский мир № 1 / 2018
Шрифт:
В разделе статьи «Линии противоречий и размежевания» автор анализирует противоречия в отношениях между различными центрами силы на глобальном и региональном уровнях. Самое крупное размежевание, по мнению В.Г. Барановского, происходит по линии Россия – Запад, взаимное отторжение которых иногда трактуют как второе издание «холодной войны», иногда – как проявление геополитического соперничества. Здесь важен сам масштаб явления, так как размежевание между Россией и США / НАТО идет по широкому кругу вопросов: от расширения альянса на Восток, соперничества на постсоветском пространстве, кризиса на Украине до применения силы без санкции СБ ООН, планов создания европейской системы ПРО и конфликта в Сирии. Ситуацию во взаимоотношениях с Западом вряд ли удастся исправить быстро и малыми усилиями. Еще одна разделительная линия обозначилась между Китаем, с одной стороны, и США с их азиатскими союзниками – с другой, и она имеет все шансы стать более значимой, оттеснив противоречия по линии Запад – Россия на задний план. Однако оба размежевания могут оказаться взаимодополняющими: их логика способна подталкивать Россию и Китай к сближению и стимулировать курс на становление ОДКБ / ШОС / БРИКС в качестве экономического и политического противовеса Западу. Вместе с тем серьезные противоречия имеются внутри самих объединений ОДКБ / ШОС / БРИКС (между Индией и Китаем, Индией и Пакистаном, странами Центральной Азии), и они являются иногда более острыми, чем противоречия между этими странами и Западом.
Другие конфигурации размежевания, казалось бы, могут возникать на почве противодействия исламскому радикализму. Теоретически этот тренд мог бы работать на сплочение в треугольнике Россия – Запад – Китай, ставя их по одну сторону баррикад. Но это слишком далеко идущая гипотеза, пока не находящая подтверждения на практике.
В разделе «Пути, формы и проблемы международного сотрудничества» исследователь определяет перспективы функционирования новой международной системы и предлагает пути ее развития. Автор констатирует, что кардинальной перестройки уже существующих структур международного взаимодействия в обозримом будущем не просматривается, и поэтому в качестве реалистической перспективы он определяет упрочение миропорядка в этой области, а не его фундаментальную трансформацию.
Основополагающими факторами являются следующие: 1) центральное место в организации международной жизни принадлежит ООН как официально и формально признаваемый алгоритм, что не исключает возможность реформы СБ ООН, не ставя под вопрос право вето его постоянных членов; 2) сохранение основных многосторонних форматов (G7 «большая семерка» и G20 «большая двадцатка»), прежде всего в качестве площадок для обмена мнениями на высоком уровне и координации общих подходов и структур, предназначенных для более предметного диалога и взаимодействия (прежде всего, под эгидой ООН и ее специализированных учреждений); 3) продолжение деятельности большинства существующих сегодня межгосударственных структур, ориентирующихся на региональное и трансрегиональное взаимодействие (ОБСЕ, НАТО, ЕС, Совет Европы, СНГ, ОДКБ, ШОС, БРИКС); 4) формально признаваемое безусловное уважение и всемерное укрепление международного права.
Еще одной проблемой миропорядка, по мнению автора, является соотношение внутренней проблематики и международных отношений. Наиболее серьезные вызовы здесь возникают в связи с коллизиями вокруг суверенитета и вопроса о «цветных революциях». Максимально ограничительная трактовка оснований для внешнего вмешательства во внутренние дела государств исходит из того, что оно может быть выражением стремления к доминированию некоторых участников международной жизни. Противоположный подход указывает на невозможность абсолютного суверенитета из-за тесной связи проблем внутри страны с внешним миром и из-за растущего влияния транснациональных экономических и политических процессов на внутриполитические реалии.
В заключение автор ставит ряд вопросов, на которые, по его мнению, пока нет очевидных ответов.
– Возникновение «новых вызовов» (например, киберугроза), которые стали рассматриваться как серьезные угрозы только сейчас, хотя они существуют уже несколько десятилетий. Они не стали заметными факторами международного взаимодействия ранее, когда еще сохранялся позитивный импульс преодоления холодной войны, а волна солидарности с США после терактов 11 сентября 2001 г. быстро сошла на нет, и борьба с международным терроризмом не стала мощным фактором для совместных действий, как ожидалось. И какие основания рассчитывать, что «война с международным терроризмом 2.0» окажется более успешной?
– Глобальные проблемы создают не только новые стимулы к сотрудничеству государств, но и новые противоречия между ними.
– Политическая ориентация на решение возникших проблем совместными усилиями исходит из модели глобализирующегося мира и общих ценностей. Но сейчас много признаков того, что набирает силу противоположный подход, когда основными являются собственные интересы. Как долго будет сохраняться крен в сторону усиления «национальных императивов» в трактовке приоритетов внешней политики, экономического развития и безопасности (многим представляющийся правомерным и естественным)? Этот фактор будет существенным в поведении государств, подрывая перспективы международной солидарности.
Место и роль ислама в регионах Российской Федерации, Закавказья и Центральной Азии
Проявления религиозно-политического экстремизма в Республике Дагестан и меры противодействия // Власть, М., 2017, № 12, с. 171–177
Ключевые слова: религиозно-политический экстремизм, Республика Дагестан, противодействие, ислам, идеология.
Магомедова М.А., кандидат философских наук, старший научный сотрудник Регионального центра этнополитических исследований Дагестанского научного центра РАН
В статье автор рассматривает причины религиозно-политического экстремизма в Дагестане, анализирует факторы роста социальной напряженности, которая вызывает протестные настроения населения.
Автор отмечает, что на протяжении последних двух десятилетий для Северного Кавказа характерно проявление религиозно-политического экстремизма. Этот регион является одним из сложнейших в России, так как здесь наблюдается усиление влияния религиозного фактора на этнополитические процессы и общий рост социальной напряженности.
В Дагестане конфессиональный фактор всегда играл и играет большую роль в жизни общества, но чаще экстремизм, основанный на религии, оказывается связанным с политикой и национализмом. Опасность же распространения религиозно-политического экстремизма на территории Дагестана в том, что наиболее подверженной этому течению оказывается молодежь, которая составляет 30,3% населения.
Среди современных проблем дагестанского общества исследователь на основе проведенного опроса экспертов, занятых проблемами идеологического противодействия экстремизму и терроризму, выделяет такие: коррупция; отсутствие социальных лифтов, расслоение общества по уровню материального благополучия; снижение уровня образования; нарушение прав человека; религиозный фанатизм, порождающий религиозный экстремизм и терроризм; ухудшение социально-экономической ситуации; внутриконфессиональные противоречия; усиление роли религии в общественной и государственной жизни (клерикализм); неэффективное управление; отсутствие социальной справедливости; организованную преступность; безнаказанность чиновников; отсутствие каналов для волеизъявления граждан; неэффективную судебную систему; религиозный экстремизм; низкий уровень образования и здравоохранения.