Россия и мусульманский мир № 12 / 2017
Шрифт:
Практически всё развитие человечества и все смены общественно-экономических формаций шли под лозунгами борьбы с несправедливостью и сопровождались попытками утверждения новых, более справедливых – экономических и социально-психологических – отношений между людьми. Но лозунги существовали сами по себе, а общественно-экономические отношения сами по себе, постепенно дискредитируя провозглашенные некогда идеи.
В процессе истощения потенциала тех или иных лозунгов всё более явно проявлялось, что не только высокие идеи, но и стремление к власти и алчность, как отмечал Ф. Энгельс, были и есть главными силами прогресса. Именно стремление к власти и алчность властных структур неизбежно приводили вначале к дискредитации высоких лозунгов и идей, и затем – к закономерной смене социально-экономических отношений и формаций.
Возможно, аналогичный процесс мы наблюдаем и сейчас,
В предшествующий период террористические организации различного толка существовали преимущественно в глубоком подполье и осуществляли свои «вылазки» в форме одноразовых терактов. С этой точки зрения история запрещенного в России «Исламского государства» (с рядом захваченных территорий и собственной регулярной армией) демонстрирует качественно новый этап развития современного терроризма.
Рассмотрим вначале предысторию ИГИЛ, хотя это и не так просто. Эта история еще не завершена, фрагментарна и противоречива. Попытаемся изложить ее с минимумом эмоциональных оценок. Точная дата создания этой организации неизвестна. Считается, что ее основой стала одна из радикальных исламских (суннитских) группировок, которых в период между иракскими войнами было множество. Дополнительно большинство аналитиков связывают появление ИГИЛ с партией Арабского социалистического возрождения «Баас», во главе которой долгое время стоял Саддам Хусейн. В основе идеологии «Баас» лежали идеи арабского национализма (суннитского толка) и социализма. Нужно напомнить, что именно при Хусейне (после длительной колониальной и полуколониальной истории страны) уровень жизни в Ираке стал одним из самых высоких в арабском мире, а уважение к армии было поднято на небывалую высоту.
После захвата Багдада американские войска привели к власти шиитское большинство и начали проводить повальные «чистки» и увольнение членов и сторонников партии «Баас» из всех госструктур. «Я сказал лидерам партии “Баас”, что отныне путь в правительство для них закрыт», – признал бывший глава американской администрации в Ираке Пол Бремер. В результате тысячи чиновников всех рангов, офицеров и полицейских, составлявших ранее элиту иракского общества, остались без работы, утратили свой материальный и общественный статус и продолжали подвергаться преследованию как оккупационными войсками, так и радикальными шиитскими фанатиками.
Кроме того, не будем забывать, что это Восток, где такие понятия, как вера, статус, иерархия, родство, почитание старших и начальников, имеют совсем иной социальный и индивидуальный смысл и содержание. Многим из бывших столпов иракского общества, партии и армии пришлось посидеть в тюрьме и скрываться от угрозы смертной казни. Самое главное – их самих, их семьи, их детей, а возможно, и внуков – лишили исторической перспективы. Поэтому у многих из них не было иного выбора, кроме как обратиться к идее вооруженной борьбы за власть.
По мнению ряда экспертов, именно бывшие сторонники С. Хусейна и сформировали ядро ИГИЛ. И это не какой-то вооруженный сброд, и даже не «Талибан», а хорошо обученные войска. Многие иракские офицеры получили подготовку в советских военных училищах и академиях. Бывшие чиновники Саддама Хусейна – люди с европейским образованием и опытом государственного управления, тем не менее хорошо понимающие значение догматов веры, а также роль идеологии, политической пропаганды и образа врага.
Любое восстание и борьба (независимо от ее праведных или неправедных целей) обязательно предполагают наличие заразительных, мощных и апеллирующих к эмоциям идей, а также доверия масс и веры в некое иное будущее. Такими идеями стали идеи социализма, помноженные на радикальный ислам суннитского толка. Многие западные аналитики пишут о том, что они ненавидят нашу цивилизацию. Это не совсем так, они культивируют презрение к ней, выставляя напоказ чуждые исламу (впрочем, как и христианству) все упомянутые выше пороки западной демократии. Именно поэтому по силе пропагандистского эффекта «исламский социализм»
Общеизвестно, что террористы-фанатики – это преимущественно молодые люди, для которых характерны такие свойства, как юношеский максимализм, романтика борьбы, склонность подвергать сомнению все устоявшиеся нормы и правила, а также устоявшиеся ценности в сочетании с энергичностью и агрессивностью психологических установок. При нахождении в здоровом социуме этим естественным психологическим потребностям молодых людей противостоит консолидированная позиция взрослого большинства и стабильное государство (как одна из важнейших родительских структур), и постепенно новое поколение становится социально более адаптивным.
Но ситуация качественно меняется, когда и это (взрослое) большинство оказывается в состоянии кризиса переоценки, общественного недовольства, пересмотра всех устоявшихся норм и правил и т.д., что сейчас характерно для всего мира, который, как уже отмечалось, входит в новую эпоху и переживает системный кризис смены парадигмы развития.
Обратимся к некоторым примерам, когда именно молодые люди становились знаковыми фигурами переломных исторических событий, и начнем с Великой французской революции. Марат еще в 19 лет увлекается проблемой социальных преобразований, а Робеспьер к 30 годам уже один из наиболее известных и влиятельных политических деятелей, идейный вдохновитель террора, утверждавший, что смертная казнь является обязанностью любого революционного правительства. Джордж Вашингтон (будущий президент США) в 22 года стал командиром ополчения, участвовавшего в колониальной войне. Симон Боливар, едва примкнув к восставшим против испанского владычества, в 27 лет получает звание полковника и титул губернатора Пуэрто-Рико. Джузеппе Гарибальди в 26 лет уже член тайного общества «Молодая Италия». Лев Троцкий с юности увлекся идеей революции и уже в 18 лет (!) создал подпольный кружок, в котором насчитывалось до 200 человек. Че Гевара – в 26 лет уже овеянный славой революционер. Дед нашего премьера-реформатора Аркадий Гайдар (несмотря на дворянское происхождение) в 14 лет уже член РКП (б), а в 17 уже командир полка в Красной Армии.
Таких примеров огромное множество. И эти имена известны всем, они остались в истории! Зачем годами учиться или работать, что-то изобретать, делать открытия или писать диссертации, когда можно обрести всемирную известность через борьбу? Как соблазнительно для молодых активистов!
В середине и второй половине ХХ в. наиболее значимыми были антиимпериалистические выступления, основной движущей силой которых, как и ранее, была молодежь. Эти выступления активно поддерживались Советским Союзом как оплотом всей системы противодействия капиталистической идеологии. С крахом этой системы образовался идейный «вакуум», и ничего нового или хотя бы интересного для молодых активистов предложено не было. В итоге часть молодежной активности растворилась в сексе, алкоголизме и попкультуре. А другая часть начала искать идейные опоры за пределами демократического «вакуума» и империалистического беспредела.
Затем на смену истощившегося и активно подавляемого антиимпериалистического движения пришли антиглобалисты и также преимущественно молодые люди. Но и это движение, ощутив свою бесперспективность, постепенно снижает свой накал. А молодежь снова обращается к поиску хоть каких-то идеалов или чего-то более значимого, чем товарный фетишизм и материальное благосостояние.
Определенное количество исходно оппозиционно заряженных социальных активистов, настроенных на перемены и страстно желающих быть услышанными, всегда присутствует в любом обществе. Это нормально и естественно. Но если культура и социум не принимают, не обсуждают или исходно отвергают идеалы такого социального активиста, а наличная власть не обеспечивает его сколько-нибудь адекватной объяснительной системой современности, он легко может трансформироваться в социального фанатика. В принципе крах любых идеалов и иллюзий может стать причиной «некоторого умопомешательства», как Н. Бердяев определял фанатизм. Может быть, стоило бы именно с этой точки зрения рассматривать все, что происходит в бывших союзных республиках СССР после краха социалистических и коммунистических иллюзий и идеалов? А параллельно упомянуть и о высоких идеалах демократии, и о том, насколько они верифицируются в реальной жизни современного демократического сообщества.