Россия и мусульманский мир № 2 / 2015
Шрифт:
В тяжелом положении оказалось традиционное мусульманство края. В силу их невысокого авторитета, особенно в глазах молодежи, а также из-за отсутствия средств некоторые традиционалисты отчаянно пытались наладить диалог с представителями «нового ислама», подпадая под их влияние.
Co временем центральная и местная власть стала осознавать деструктивный характер исламизма. В рамках поиска решений для регламентации государственно-конфессиональных отношений в 1997 г. принимается Закон РФ «О свободе совести и религиозных организациях». Этот закон не решил всех проблем и стал объектом оправданной критики. При этом он значительно ужесточил правила регистрации новых религиозных организаций, а также ввел запрет на религиозную миссионерскую деятельность иностранцев. Работа органов правопорядка Ставропольского края в этот период также была связана с противодействием экстремистской и террористической активности бандформирований. Всё это позволило в какой-то мере ослабить позиции борцов за «чистоту» ислама.
Четвертый этап (1998–2001) отмечен обострением отношений между объединенными силами власти и традиционного духовенства, с одной стороны, и представителями радикальных исламских группировок – с другой. В этом противостоянии лидеры традиционных исламских общин получили мощный стимул для объединения. Они стали вести с мусульманским населением края работу по борьбе с сектантской идеологией исламистов. Исламисты в свою очередь повели на Ставрополье настоящую психологическую и диверсионно-террористическую войну. Так, за четыре года было совершено более десяти террористических актов в различных городах и районах края – Пятигорске, Невинномысске, Минеральных Водах, Ессентуках, Ставрополе и других населенных пунктах. Серьезно осложнилась обстановка в регионе Кавказских Минеральных Вод, что было связано с деятельностью самопровозглашенного «имама Карачая» – М. Биджиева. Используя в качестве прикрытия должность директора открытого при мечети поселка Мирный медресе, он организовал бандформирование численностью 35–40 человек. Противопоставив себя местному традиционному духовенству, эта группа вела борьбу за «присоединение» Предгорного района и Кисловодска к так называемому «независимому Карачаю». В ответ на всплеск экстремистской активности правоохранительные органы и спецслужбы предприняли комплекс профилактических мер, включающих регулярно проводимые операции – «Граница-заслон», «Моджахед», «Вихрь-антитеррор», «Иностранец» и др. Ряд исламистов были привлечены к уголовной ответственности и осуждены за совершение тяжких и особо тяжких преступлений. Однако несовершенство законодательной базы, а также опора в основном на оперативные и силовые методы борьбы с подобного рода преступлениями не позволили исключить терроризм и экстремизм из списка актуальных для края угроз.
Пятый этап (2001–2007) был связан с планомерным и последовательным наступлением на деструктивные формы исламской религиозности. Используя широкий арсенал средств – идеологических, психологических, экономических, политических и силовых – власть продолжала наносить удары по исламизму и его носителям. Эти усилия не только привели к разгрому военной организации северокавказской салафийи, загнав ее в глубокое подполье, но и способствовали формированию ее негативного образа в широких слоях населения. Термин «ваххабизм» стал устойчиво ассоциироваться с терроризмом и религиозным фанатизмом. Тем не менее ушедший в подполье исламизм не отказался от своих целей. В новых условиях произошло обновление его программы идеологического обоснования террористической деятельности, связанное с отказом от национально ориентированного характера исламского «сопротивления». Так, любая этническая или национальная цель, подобная борьбе за независимость, например Ичкерии, объявлялась ложной. По мнению тогдашнего главаря бандитского подполья на Северном Кавказе Доку Умарова, мусульмане должны были отказаться от национализма и перейти на религиозно-политические позиции «чистого ислама». В зону активных действий якобы созданного террористами в 2007 г. исламского государства-организации «Кавказский эмират» – «Имарат Кавказ» вошла восточная часть Ставропольского края, так называемый вилайят «Ногайская степь». Свою активность салафиты подтвердили рядом совершенных в крае террористических актов.
Шестой этап (2007–2010). Бескомпромиссная борьба власти с радикалами несколько стабилизировала ситуацию на «исламском» фронте. Почувствовав это, мусульмане-традиционалисты стали более терпимы к присутствию в исламском теологическом дискурсе умеренных салафитских элементов. Так постепенно стали складываться два основных, но принципиально различных типа исламского активизма 40 . Первый тип был представлен традиционным исламским духовенством, удовлетворяющим религиозные потребности людей путем осуществления требуемых в тех или иных жизненных обстоятельствах ритуальных действий и рассматривающим религию в качестве важного социального института. Второй – отрицая авторитет представителей первого, ориентировался на необходимость тотального утверждения в мусульманском обществе исламского политико-правового и морального порядка. Таким образом, ислам приобрел выраженную пропагандистско-политическую направленность, и его религиозная деятельность приобрела деструктивный характер. Всё это сопровождалось усилившейся внутри конфессиональной конкуренцией между лидерами традиционных мусульман, что в итоге привело к очередной реструктуризации регионального Духовного управления мусульман в 2010 г.
40
Косиков И.Г. Исламские движения новейшего времени на Северном Кавказе // Республики Северного Кавказа: Этнополитическая ситуация и отношения с федеральным центром. – М., 2012. – С. 94–100.
Седьмой этап (2010 – настоящее время) совпал с созданием нового федерального округа – Северо-Кавказского, в состав которого вошел Ставропольский край. Данный этап связан с формированием в крае территориально и религиозно единого исламского сообщества. С этой целью 5 мая 2010 г. в Главном управлении Министерства юстиции Российской Федерации по Ставропольскому краю в качестве централизованной организации было зарегистрировано ДУМ СК. На сегодняшний день в ДУМ СК входят 52 официально зарегистрированные мусульманские общины. При этом, как отмечается на его официальном сайте, у каждой общины есть своя мечеть или молельный дом. Главой ДУМ СК стал муфтий Мухаммад Хаджи Рахимов. Его деятельность обеспечивает не только стремление к централизации внутренних исламских отношений среди мусульманских общин Ставропольского края, но и способствует формированию в рамках территории так называемого исламского «суперэтноса», главным признаком которого является принадлежность к исламской умме вне зависимости от каких-либо социально дифференцирующих признаков 41 .
41
Духовное управление мусульман Ставропольского края: [Официальный сайт]. URL: http://dum26.mashuk.ru/
Несмотря на то что суннизм признает равное значение для ислама всех ведущих религиозно-богословских школ, представляется, что последнее обстоятельство скорее всего связано с попыткой ДУМ СК найти компромиссный ответ на опасный вызов российскому исламу, исходящему от «нового ислама» – умеренно-радикальной версии исламизма 42 . В отличие от активно действующего в регионе террористического подполья эта форма исламского религиозно-политического активизма пользуется популярностью в северокавказской молодежной среде в качестве перспективной духовной платформы.
42
Косиков И.Г. Указ. соч. – С. 94–100.
Об этом говорит и тот факт, что порядка 80% проживающей либо обучающейся в городах Ставропольского края этнической исламской молодежи в возрасте от 16 до 22 лет знают единичные (53%) либо многочисленные (27%) случаи распространения среди своих сверстников идей явления, которое принято называть «ваххабизмом». Примерно такое же соотношение характерно для 25% этнически русских юношей и девушек 43 .
Проблема политизации и радикализации исламской молодежи как в крае, так и в Северо-Кавказском регионе в целом продолжает оставаться острой. В этой связи интересными представляются результаты исследования Ф.О. Семёновой и Т.С. Шмельковой, проведенного ими в 2012 г. с целью выявления психологических причин терроризма в молодежной среде.
43
Зинченко М.С. О состоянии и перспективах влияния ислама на общественно-политическую жизнь в Ставропольском крае // Теодицея: Альманах. № 4. – Пятигорск, 2013. – С. 44–53.
Среди студентов 1–3-х курсов Карачаево-Черкесского государственного университета и Северо-Кавказской государственной гуманитарно-технологической академии был проведен анонимный опрос, в результате которого были выявлены и предполагаемые мотивы вовлечения молодежи в террористические группировки.
Первое место по результатам опроса занимает стремление избавиться от неприятных переживаний – отчуждения, фрустрации, обиды, чувства одиночества и т.д. – 46,0% респондентов.
Второе место принадлежит мотиву самоутверждения – это «ощущение собственной значимости, чувство принадлежности важному делу, атмосфера приключений и авантюр» и т.д. – 32,0%.
Конец ознакомительного фрагмента.