Россия и мусульманский мир № 2 / 2015
Шрифт:
Нынешняя активность ислама на Северном Кавказе определяется не только его культурно-историческими, ментальными и политическими особенностями, но и причинами международного масштаба, связанными с возрастанием глобального значения мусульманской религии 14 . В силу этого Северный Кавказ стал одним из самых проблемных и уязвимых регионов. Он является объектом долгосрочных экспансионистских устремлений различных западных и восточных государств, в том числе и мусульманских.
14
Ракитянский Н.М. Исламский менталитет в геополитическом пространстве XXI в. // Власть. – 2013. – № 1. – С. 123–128.
Разнообразные исламские центры, многочисленные фонды и спецслужбы Турции, Иордании, Пакистана, ваххабитских нефтяных монархий Персидского залива и др. проявляют повышенную активность на Северном Кавказе, культивируя и поддерживая политизированные движения радикально-экстремистской направленности. Контекстуальной особенностью Нового времени стало также появление вдоль наших южных границ мусульманских государств с нестабильными политическими режимами.
Внутри самой России подрастает второе поколение как внешних, так и внутренних (с Северного Кавказа) мигрантов, родившихся
15
Карта этнорелигиозных угроз. Северный Кавказ и Поволжье: Доклад Института национальной стратегии / Под ред. М.В. Ремизова. – М., 2013. – С. 25.
Исламский фактор не впервые становится инструментом подрывной деятельности против России. В этой связи изучение политических аспектов исламского менталитета в контексте проблем Северного Кавказа, где с конца 1980-х годов по сегодняшний день идет борьба активистов радикального ислама и этнического сепаратизма с государственной властью, представляется важной задачей политологического сообщества.
Сложность и актуальность проблемы в значительной мере обусловлена концептуальной невнятностью государственной стратегии борьбы с политическим исламом – исламизмом, этнонациональным сепаратизмом и терроризмом на Северном Кавказе. Такие вопросы, как неэффективность политических и социальных институтов, этнократизм, низкий уровень политической культуры, религиозный экстремизм, идеология нетерпимости, бедность, перенаселенность, массовая безработица, коррупция и вопиющее социальное неравенство, образуют узел проблем, неразрешимых посредством частных решений и силовых методов 16 .
16
Курайши Д.А. Исламский фактор в политическом процессе современной России (на примере республик Северного Кавказа): Автореф. дисс. … канд. полит. наук. – М., 2009.
Нельзя не учитывать и то обстоятельство, что показатели экономического развития регионов Северного Кавказа – самые низкие по России. Основу существования здесь создает теневая экономика вкупе с нецелевым расходованием федеральных дотаций. Значительной проблемой являются этнические кланы, контролирующие местную власть. Их винят в расхищении средств, выделяемых Москвой, и подавлении любой оппозиции. Всё это вынуждает людей искать справедливости, нередко приводящей к обретению ими новых форм самоидентификации или обращению к мифологизированному историческому прошлому. В этих условиях закономерными становятся попытки многих кавказских общностей найти себя в этничности, клановости и архаичных формах идентичности. Нередко это влечет за собой культурный регресс, распространение агрессивных идеологических концепций националистического и религиозного толка в условиях утраты Россией роли морального арбитра.
Традиционная для региона форма мусульманского вероучения имеет на этой территории ряд отличий от канонической исламской догматики – она трансформировалась здесь под воздействием со стороны древних политеистических культов, обычаев и традиций коренных народов 17 . Общими чертами местного ислама являются: многоликость, обусловленная этнической пестротой кавказских мусульман; тесное переплетение с автохтонными традициями, обычаями и нравами разных этнических групп. Значимая их особенность проявляется в принадлежности к основным направлениям ислама – суннитскому большинству и шиитскому меньшинству, к разным догматико-правовым мазхабам 18 – ханафитам 19 , шафиитам 20 , к различным суфийским братствам (тарикатам) – накшбандийа 21 , кадирийа 22 , шазилийа 23 .
17
Бардаков А.И., Поломошнов А.Ф., Гурбанов Э.А.-О. Ислам – политический и социально-культурный фактор развития Северного Кавказа // Исламоведение. – 2010. – № 2. – С. 19–32.
18
Мазхаб – школа шариатского права в исламе. Несмотря на то что основа исламского законодательства – Коран, между мазхабами существуют многочисленные различия.
19
Ханафитский мазхаб – наиболее распространенная из правовых школ в суннитском исламе. На Северном Кавказе ханафитами являются ногайцы, карачаевцы, черкесы, кабардинцы, абазины, часть кумыков и другие народы.
20
Шафиитский мазхаб – одна из правовых школ в суннитском исламе, основателем которой является Мухаммад ибн Идрис аш-Шафии. Этот мазхаб сложился под сильным влиянием ханафитского и маликитского мазхабов.
21
Накшбандийя – суфийское братство (тарикат), получившее это название в конце XIV в. по имени Мухаммада Бахауддина Накшбанди аль-Бухари (ум. в 1389).
22
Кадирийа – суфийский тарикат, основанный персом Абд ал-Кадиром ал-Джилани (1077–1166).
23
Шазилийя, или Шазилийский тарикат, – суфийский тарикат, основанный шейхом Абуль-Хасаном аш-Шазали в XIII в.
Подробнее о структуре ислама на Кавказе см.: Ханбабаев К.М. Трансформация ислама на Кавказе в постсоветское время // Двадцать лет реформ: Итоги и перспективы: Сб. статей / Под общ. ред. М.К. Горшкова и А.-Н.З. Дибирова. – М.; Махачкала, 2011. – С. 290.
В течение длительного времени процессы ментализации соединяли ислам с родовыми и этническими особенностями местных сообществ, доисламские верования этих народов – с элементами других религий в поликультурной среде Северного Кавказа. Сложившийся здесь менталитет как уникальная совокупность отличий догматических установок веры, мышления, воли и бессознательного отражает особенности миропонимания и политического поведения мусульман северокавказских народов. Каждый местный этнос исповедует свою версию ислама, что в значительной мере определяет его менталитет. Эта совокупность этнических менталитетов сложилась в своеобразную полиментальностъ – множественность менталитетов 24 .
24
Ракитянский Н.М. Понятия сознания и менталитета в контексте политической психологии // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 12. Политические науки. – 2011. – № 6. – С. 89–103.
Формировавшаяся столетиями северокавказская полиментальность объективно препятствовала интеграции и сплоченности народов, населяющих этот регион. Она блокировала зарождение и развитие целостной северокавказской субъектности. В ее русле складывалась эфемерная полисубъектностъ, лишенная фундаментальных субъектных оснований – целостного самосознания, политической самодетерминации и стратегического самопроектирования 25 .
Если говорить об универсальном основании полиментальности северокавказских народов, то приоритет здесь принадлежит этническому компоненту. При этом ислам в его местном многообразии выступает мобилизующей формой самосохранения этносов в условиях внешнего цивилизационного давления на самобытные северокавказские сообщества. Благодаря уникальному соединению древних общинно-родовых отношений, обычаев повседневной жизни и религиозных традиций, отождествлению морали, права и установок религиозной веры ислам стал здесь адаптационно-охранительной системой. Он способствовал выживанию в годы Кавказской войны XIX в., приспособлению к условиям жизни в Российской империи и затем в Советском Союзе 26 .
25
Ракитянский Н.М. Исламский менталитет в контексте принципа политической субъектности // Теодицея: Альманах. № 3. – Пятигорск, 2012. – С. 83–92.
26
Бардаков А.И., Поломошнов А.Ф., Гурбанов Э.А.-О. Указ. соч. – С. 21.
Ислам был источником особой идентичности, мифов, ценностей, норм, самобытного мышления и веры, системы своеобразных социальных и политических представлений, психологических установок и устойчивых стереотипов. Все это составляет конструкты исламского менталитета, посредством которых представляется возможным его изучать, а также проводить сравнительные ментальные исследования. Исламская идентичность, являясь важнейшим компонентом менталитета северокавказских этносов, всегда шла по линии общинно-родовых начал, затем – по этническим и только потом – по религиозным основаниям. В иерархии факторов самоидентификации на первом месте неизменно оказывалась родовая опора 27 . Ислам же при этом являет собой не столько фундаментальный базис менталитета северокавказских этносов, сколько его форму, выполняя тем самым «этноохранительную функцию» 28 .
27
Заметим здесь, что действие этого фактора довольно явно обнаруживается в повседневной жизни на Северном Кавказе и проявляется в доминировании кавказцев над разобщенными согражданами, у которых ослаблены или утрачены не только религиозные основы жизни, но и узы родовой и общинной солидарности.
28
Семедов С.А. Ислам в современных этнополитических процессах на Северном Кавказе. URL: http://religio.rags.ru/journal/anthology4/a417.pdf
В определенной мере это обусловлено тем обстоятельством, что ислам утвердился на Северном Кавказе относительно недавно – в XVII–XVIII вв., хотя проникать на эти земли он стал значительно раньше. В связи с этим у горских народов не сложился длительный опыт жизни в исламском теократическом государстве. Кроме того, кавказцы жили в условиях довольно интенсивного воздействия российской и затем – советской ментальной экспансии. Они были свидетелями процесса нарастания секуляризации во всех сферах общественной жизни России. Наиболее активные из них, приобщаясь к образованию и культуре, в той или иной мере усваивали национальный тип русской субъектности 29 . Они становились служащими, учителями, инженерами, литераторами, учеными, военными, общественными и политическими деятелями. Представители религиозной элиты постепенно входили в структуры государственной власти на местах.
29
Ракитянский Н.М. Исламский менталитет: Ценностные установки и цивилизационно-политические ориентации // Универсальные ценности в мировой и внешней политике / Под ред. П.А. Цыганкова. – М., 2012. – С. 76–92.
Одним из важнейших следствий двух с лишним столетий истории Северного Кавказа в составе России стало то, что впервые на его многоязычной территории сложилось двуязычие – языком межнационального общения стал русский язык. Причем по масштабам применения и силе воздействия он превзошел все языки, когда-либо претендовавшие на эту роль, что в значительной мере предопределило то, что Северный Кавказ в ментальном плане стал уникальной частью России.
При этом необходимо отметить, что процесс вхождения северокавказской уммы в общественную, политическую и правовую ткань Российской империи существенно отличался от того, как это происходило с исламским сообществом в других частях страны. Так, например, отношения с татарскими и башкирскими мусульманами выстраивались по образцу отношений государства с православной церковью. Учитывая, что исторически само понятие и институт церкви как таковой в исламе отсутствует, для мусульманской общины России была создана организация, сходная с церковной. В 1788 г. Екатерина II учредила Духовное управление мусульман России – административный орган, назначающий мулл и следящий за соблюдением российских законов. Это было первое представительское учреждение такого рода – оно дало российским мусульманам возможность политического существования. Исследователь российского ислама начала XX в. С.Г. Рыбаков отмечал, что русский закон создал мусульманское духовенство как сословие мулл с установлениями, правами и обязанностями, чуждыми мусульманскому миру, не предусмотренными мусульманским правом – шариатом 30 .
30
Рыбаков С.Г. Устройство и нужды управления духовными делами мусульман в России. – Пг., 1917. – С. 55.