Россия и мусульманский мир № 2 / 2015
Шрифт:
В обязанности Духовных управлений главным образом входило поддержание морального уровня исламского духовенства и соблюдение гарантий его лояльности Государю. Неуверенность властей в лояльности как раз и стала причиной, по которой подобные учреждения на Северном Кавказе долгое время не создавались. Исламская окраска Кавказской войны 1817–1864 гг. и значительный авторитет духовенства, полученный им благодаря участию в вооруженной борьбе против России, вызывали недоверие к мусульманской элите со стороны царской администрации. Наряду с этим у локальных сообществ закрепились негативные стереотипы и установки в отношении России на уровне их коллективного бессознательного. Все это привело к последствиям, выходящим за пределы ожиданий российского правительства. Произошло становление мусульманского духовенства в качестве активной и не всегда лояльной этнополитической силы.
С утверждением
Форсированный этап реисламизации начался с разрушением СССР. Основная масса тех, кто стал называть себя мусульманами, имела лишь самые общие и не всегда верные представления о своей религии. Такая ситуация сохраняется в России до сегодняшнего дня. Несмотря на то что растет количество мечетей, мектебов и медресе, уровень исламской грамотности населения всё еще низок. Практически полная религиозная неграмотность населения, отсутствие представлений о различных толках и направлениях ислама, идеализированные и мифологизированные представления о нем способствовали появлению и численному росту реформаторски настроенных мусульманских лидеров, призывавших вернуться к «саф ислама» – «чистому исламу» 31 . Причем значительное количество его приверженцев появлялось в нашей стране в ходе целенаправленной прозелитической деятельности ваххабитов 32 из-за рубежа.
31
Суслова Е.С. Религия и проблемы национальной безопасности на Северном Кавказе: Автореф. дисс. … канд. философ. наук. – М., 2004.
32
Под ваххабизмом в современной России понимается совокупность агрессивных и нетрадиционных для России ветвей ислама – «исламских джамаатов», «внемазхабного» или «безмазхабного» суннизма. Это определение является скорее политическим, чем богословским, но в данном случае именно политическая сторона дела особенно важна как с точки зрения мотивации адептов течения, так и с точки зрения опасности, которую оно представляет для России. Подробнее см.: Карта этнорелигиозных угроз. Северный Кавказ и Поволжье.
Уже в 1989 г. сторонники «чистого ислама» смогли свергнуть муфтиев Средней Азии и Северного Кавказа. После возобновления дипломатических отношений с Саудовской Аравией в 1991 г. и случившегося в том же году распада СССР экспансия ваххабитов на постсоветское пространство приобрела лавинообразный характер. При этом особое внимание уделялось прозелитизму среди христиан, которым отводилась роль наиболее надежного и боеспособного звена первичных ячеек-джамаатов 33 .
33
Там же. – С. 7.
Вместе с процессом реисламизации усилились внутренние религиозные разногласия в мусульманских общинах региона. В этих условиях соотношение между этническим началом и собственно исламом стало меняться. Так, многочисленные лидеры в своей деятельности стали утверждать различные идеологические постулаты и выдвигать политические цели. Каждая из конкурирующих групп, порывая с местными традициями, стала претендовать на то, чтобы сделать свое понимание ислама основным содержанием религиозно-политической идеологии.
Для иллюстрации роли и значения собственно религиозного основания как ментально-политического интегратора нации мы можем вспомнить так называемый «удельный» период Киевской Руси XII–XIV вв. Несмотря на политическую дезинтеграцию, идея единства Русской земли оставалась незыблемой. Тогда Русская православная церковь выступала в роли суперсубъекта, формировала не только онтологическую идентичность, но и национально-политическую субъектность, в первую очередь у удельных князей, боярства и нарождавшегося тогда служивого дворянства. Именно православие культивировало и укрепляло осознание национальной общности в среде полиэтнического конгломерата. Оно было хранителем
Как мы видим, процесс формирования политико-психологической идентичности северокавказских народов в течение длительного времени развивался по своим, отличным от православного христианства законам. Он подвергался влиянию различного рода событийных факторов и воздействию этноконфликтных установок на фоне отсутствия единого толкования и понимания ислама. Почвой для кризиса идентичности мусульман Северного Кавказа могли стать следующие факторы.
Во-первых, это адаптивный и, по сути, бессубъектный процесс стихийной самоидентификации не только в отрыве от религиозных и культурно-исторических традиций мировой уммы, но и в неприятии гражданской российской идентичности.
Во-вторых, это мозаичная этнизация с акцентом на самообособление северокавказских народов, которое является антагонистом позитивной политической идентичности. И как следствие, и это в-третьих, – сужение социального, культурного и ментального пространства местных этносов до размеров отдельных общин 34 .
В заключение отметим, что традиционный ислам с его духовным и культурным потенциалом в условиях постсоветской России не смог сыграть консолидирующую роль для коренного населения Северного Кавказа. Он так и не стал источником позитивной политической субъектности и системным интегратором конструктивных социально-политических процессов в регионе. Осязаемой реальностью практически во всех республиках региона стали деруссификация и дероссиизация как проявление негативной идентичности.
34
Усманова З.Р. Становление общероссийской гражданской идентичности в республиках Северного Кавказа (политико-психологический анализ): Автореф. дисс. … канд. полит. наук. – М., 2013.
Если в 1990-е годы эти процессы характеризовались стремлением к этнокультурному и этнотерриториальному размежеванию с последующим обретением независимой этнонациональной государственности, то в 2000-е годы они стали вырождаться в принципиально новое явление – исламизм. Сейчас он представляет собой не столько религиозно-богословский, сколько политический феномен современной России и, по сути, является протестным, организующим, мобилизующим, идеологически антигосударственным и системным антироссийским проектом. Стратегической целью этого проекта является трансформация традиционной северокавказской полиментальности в мономенталитет тоталитарного типа посредством конструирования новой, антироссийской наднациональной религиозной идентичности.
Идеология исламизма как основание специфической формы реисламизации стала стремительно и агрессивно преодолевать административные границы северокавказских республик и претендовать на утверждение своих правил и норм жизнеустройства даже там, где исламское население всегда пребывало в меньшинстве. Речь прежде всего идет о Ставропольском крае, который находится в самом центре Северо-Кавказского региона.
Общие границы с шестью северокавказскими республиками сделали Ставрополье зоной этнополитической и религиозно-политической нестабильности. Ее очередной всплеск пришелся на 2010 г. К началу 2013 г. Ставропольский край стал самым конфликтным регионом России. По этому поводу в общественно-политическом дискурсе развернулась острая полемика относительно состояния в крае межэтнических и межконфессиональных отношений. С новой силой проявили себя как проблемы исламского экспансионизма, так и исламофобии 35 .
35
Межэтнические и межконфессиональные отношения в Северо-Кавказском федеральном округе: Экспертный доклад / Под общ. ред. В.А. Тишкова. – М.; Ставрополь, 2013. – С.15–42.