Россия и мусульманский мир № 3 / 2014

Коллектив авторов

Власть, по-видимому, еще не сделала свой выбор. Выборы прошли, а выбор предстоит, образно говоря.

К сожалению или нет, этот выбор больше зависит от власти, чем от самих новых правых.

С одной стороны, российская власть привыкла к своей абсолютности и бесконтрольности. С другой – решение задач модернизации – а от этого никуда не уйти – требует иных отношений власти с креативным классом, мелким и средним предпринимательством. Сегодня в новых «шарашках» – как в сталинские времена – никто ничего изобретать не будет. Вопрос, что называется, повис в воздухе. Во всяком случае, если речь вести о краткосрочной и среднесрочной перспективе. Что касается долгосрочной перспективы, то тут тумана еще больше. В США и Европе происходят процессы размывания среднего класса, все большей поляризации общества на сверхбогатых и бедных. Размывание среднего класса ведет автоматически

к снижению его роли как политического актора, что наглядно продемонстрировала история на примере рабочего класса и профсоюзов. Правда, никто еще не доказал, что этот процесс необратим. Остается только ждать и анализировать зарождающиеся тенденции и текущие действия власти. Новый состав правительства и Администрации Президента, объявленный 21 и 22 мая прошлого года, свидетельствует, на наш взгляд, что власть готова меняться скорее в имиджевом плане, чем по существу (обилие новых имен в правительстве не показатель сам по себе. Не зря его сразу назвали «техническим», правительством заместителей, тем более что все старые кадры никуда не делись и благополучно перебрались в Администрацию Президента). Но, как справедливо, на наш взгляд, отмечает профессор Высшей школы экономики Леонид Васильев, ситуация может измениться в любой день, если не будет реальной борьбы с коррупцией, продажной судебной системой, беспределом полиции, безответственной бюрократией, то нынешняя опора власти – особенно если к этому прибавится падение цен на нефть и газ, а следовательно, и возможности хотя бы отчасти решить предвыборные обещания, – может в одночасье развернуться в обратную сторону, и тогда, как принято говорить в России, мало не покажется никому.

Конечно, нелегко предположить, что объединятся силы, представляющие «рассерженных горожан», недовольных попиранием их человеческого достоинства, и люди, недовольные тем, что их семьям приходится сводить концы с концами на 10–15 тыс. руб. в месяц. Но, как известно, «дружить против» у нас умеют. В такой ситуации выглядят вполне уместными выводы экспертов Центра стратегических разработок о том, что в стране развивается политический кризис, имеющий глубокие корни в виде запроса населения на новую политику, новых политиков и новые институты.

По мнению аналитиков центра, нынешний кризис выражается для власти «не только в ослаблении доверия со стороны населения, но и в нарастающей угрозе утраты политического контроля». «Политический кризис может быстро перерасти в острые формы, если на него наложится вторая волна экономического кризиса. В этом случае риски потери политического контроля существенно возрастают, а темп политической трансформации может резко ускориться», – предупреждает глава ЦСР Михаил Дмитриев (см.: Президиум антикризисного оптимизма // Независимая газета. 2012. 25 мая).

Как известно, во время кризисов формирование политических взглядов и предпочтений происходит чрезвычайно быстрыми темпами, поэтому не исключено, что «рассерженные горожане» станут полноценным политическим актором уже в ближайшее время.

«Куда пойдет Россия: Новые возможности и ограничения современного развития», М., 2013 г., с. 282–287.

Идентификация этнического конфликта как проблема этноконсалтинга и этноконфликтологической экспертизы

В. Авксентьев, доктор философских наук, директор Института социально-экономических и гуманитарных исследований Южного научного центра РАН

Идеологические операции с этническими конфликтами. Опыт сотрудничества с органами власти свидетельствует, что идентификация этнического конфликта – важный элемент политического управления. Вопрос, является ли конкретный конфликт этническим, возникает постоянно; с просьбой определить наличие этнического компонента в том или ином конфликте власти часто обращаются к научно-экспертному сообществу. При этом на официальном уровне власти обычно стремятся скрыть или приуменьшить этническую составляющую, хотя в неформальном общении обычно называют вещи своими именами. Под идеологической редукцией этнического конфликта мы понимаем мысленное разложение многофакторного конфликта на составляющие элементы, осуществляемое с целью представить заранее заданную интерпретацию конфликта в качестве единственно верной. Чаще всего такой априорной установкой является стремление представить конфликт как неэтнический, минимизировать или вообще

элиминировать его этническую составляющую. Идеологическая редукция этнического конфликта имеет под собой и онтологическую, и гносеологическую основу.

Онтологической основой этого приема является тот бесспорный факт, что все современные конфликты имеют многофакторный характер, и этнический компонент не является константой: он может появляться на определенном этапе эскалации конфликта (типичный случай), нарастать, исчезать (достаточно редкое событие).

Гносеологической предпосылкой идеологической редукции конфликта являются особенности познавательного процесса: имея несколько факторов развития и эволюции конфликта, несколько этапов с различной значимостью этничности, несколько линий конфликтного взаимодействия, исследователь, аналитик (или выполняющие их функции) может вполне корректно определить одну из этих линий (один из этапов, компонентов) в качестве основной, по которой и идентифицировать конфликт. Идеологической такая редукция является потому, что все эти аналитические действия чаще всего предпринимаются для обоснования уже известного ответа: конфликт является неэтническим.

Пример 1. В сентябре 2012 г. в с. Ремонтное Ростовской области разгорелся межэтнический конфликт, который вызревал многие годы. Этот «выброс» нараставшего напряжения в межэтнических отношениях был спровоцирован «случайной» дракой между двумя молодыми людьми – русским и дагестанцем. Произошла резкая эскалация напряженности, которая привела к конфликтной мобилизации по этническому признаку. Несмотря на то что массового столкновения удалось избежать, конфликт быстро обрел публичный характер, информация о нем распространилась через Интернет. Примечательна первая реакция полиции на события. Вечером 13 сентября на сайте ГУ МВД по Ростовской области была размещена информация: «Сегодня в 9.00 в дежурную часть Межмуниципального отдела МВД России “Ремонтненский” поступила оперативная информация о стихийном сходе граждан в селе Ремонтное на площади перед рынком… По предварительным данным, причиной схода граждан стало происшествие в одном из кафе села Ремонтное. Между двумя местными жителями произошла ссора. В результате конфликта за обоих граждан вступились их знакомые. Однако в полицию заявлений о происшествии не поступало…» (Главное управление МВД России по Ростовской области..

В информации, распространенной правоохранительными органами, нет ни одного упоминания об этническом характере происшествия в с. Ремонтное. Такой подход принято называть «милицейским». Отметим, что для правоохранительных органов подобная трактовка вполне оправдана. Эти органы не призваны давать политические оценки событиям, а по формальным признакам такие конфликты действительно зачастую предстают как уголовные деяния или преступления на бытовой почве. Другое дело – реакция со стороны органов государственного управления, которые должны дать политическую оценку таким конфликтам.

Пример 2. В начале декабря 2012 г. в выступлении на заседании Этнического совета при Губернаторе Ставропольского края председатель Комитета по делам национальностей и казачества A.M. Якушев утверждал, что за предшествующие 11 месяцев в крае не было ни одного межнационального конфликта. По его словам, «все зафиксированные в крае конфликты имели в своей основе либо бытовой, либо чисто криминальный характер, или же приходилось иметь дело со спором хозяйствующих субъектов. Стычек, протестных акций с националистическими лозунгами удалось избежать» (А. Якушев: «Этническая напряженность постепенно снижается» //783200-aleksandr-yakushev-etnicheskaya-napryazhennost-postepenno-snizhaetsya.html). События, как до этого выступления, так и непосредственно после, свидетельствуют, что это не так.

Выводы в настоящей публикации основаны на многолетнем опыте этноконсалтинга и этноконфликтологической экспертизы в Северо-Кавказском регионе, в Южном и Северо-Кавказском федеральных округах. Этот опыт позволяет утверждать, что отношение власти к этническим конфликтам различно и ситуационно. Чаще всего власти стремятся всеми доступными способами скрыть или вообще исключить этническую составляющую из уже свершившихся конфликтов. Особенно это характерно для первых лиц на той или иной территории (глав субъектов Федерации, городов, муниципальных районов). Но бывают случаи, когда власти неосознанно «раздувают» напряженность в межнациональных отношениях и тем самым стимулируют возникновение конфликтов. Обычно это – результат некомпетентных действий по регулированию этносоциальных и этнополитических процессов.