Россия и мусульманский мир № 6 / 2015
Шрифт:
Как свидетельствуют недавние исследования, депопуляционные процессы бьют, в первую очередь, по этническим русским, т.е. по народу, являющемуся скрепой других народов и стержнем российской государственности. Некоторые специалисты полагают, что прогнозируемая к 2025 г. депопуляция коснется русских на 85–90%, что приведет к снижению их доли до 60–70%; имеется также прогноз, что в 2050 г. доля русских в России будет составлять 46,5%. Предположительно, это будет сопровождаться низким уровнем рождаемости именно среди русского населения, что означает существенное изменение этноконфессиональной структуры. Мы уже сейчас видим, что облик Москвы меняется, и в дальнейшем эти процессы будут только усугубляться: достаточно сказать, что на данный момент треть всех рождений в Москве приходится на мигрантов! 30
30
См. комментарии и авторитетные проекции:
1) http://www.demographia.ru/articles_N/index.html?idR=22&idArt=1765
2) http://www.kp.ru/daily/23505/39507/
3) http://www.demographia.ru/articles_N/index.html?idR=1&idArt=1743
Итак,
Во-первых, последние два десятилетия в России имеет место массовая депопуляция, что обусловлено низкой рождаемостью и высокой смертностью.
Во-вторых, она бьет сильнее всего по русскому народу.
В-третьих, депопуляция будет продолжаться, что, предположительно, приведет к дальнейшему сокращению населения и изменению его этноконфессиональной структуры (при общем снижении доли русских).
Обозначенные тенденции сочетаются с рядом других тенденций, которые позволяют говорить о возрастании роли мусульманского фактора. Я имею в виду проблему иммиграции и региональные особенности демографии.
Одним из важных утверждений «Концепции демографической политики РФ на период до 2025 года» 31 является то, что в качестве существенной задачи государство видит «привлечение мигрантов в соответствии с потребностями демографического и социально-экономического развития, с учетом необходимости их социальной адаптации и интеграции». На данный момент Россия занимает 2-е место в мире по абсолютному объему иммиграции, уступая лишь США. За последние два десятилетия за счет высокой иммиграции удалось несколько скорректировать динамику убыли населения. По официальным данным, за период 1992–2010 гг. в страну въехало 8,4 млн иммигрантов; неофициальная статистика более реалистична – 15–18 млн человек, т.е. 10,5–12,7% населения. Следует учитывать, что высокая иммиграция ведет к существенной трансформации социальной действительности. По данным за 2012 г., 91% всего миграционного прироста приходится на страны СНГ, из них 63,5% – это представители республик, исповедующих Ислам (Азербайджан, Таджикистан, Туркменистан, Киргизия, Узбекистан, частично Казахстан). В будущем подобная пропорция сохранится, хотя в целом прогнозируется снижение иммиграции. Один из ключевых вызовов, стоящих перед Россией, – это интеграция иммигрантов, особенно приехавших на постоянное место жительства.
31
Проект документа может быть найден на сайте: http://www.protown.ru/information/doc/4291.html
Другой фактор, свидетельствующий о возрастании роли Ислама, связан с региональными особенностями демографии. Наименее демографически благополучным регионом является Центральный федеральный округ, в то время как наиболее благополучный – Северо-Кавказский. С 2000 по 2012 г. в Северо-Кавказском округе коэффициент рождаемости увеличился в 1,7 раз. Специалисты отмечают, что убыль населения наблюдается в регионах с преимущественно русским населением. Среди демографических лидеров – национальные республики с низкой долей русского населения, а также Тюменская область и Москва, в которых прирост достигнут за счет иммиграции и высокого уровня жизни граждан. В 2020-е годы в республиках Северного Кавказа ожидается бэби-бум. Таким образом, в России мы наблюдаем ситуацию, сходную с европейской: народы, исповедующие ислам, отличаются более высокими и устойчивыми показателями рождаемости, а также более молодой возрастной структурой. Связь между религиозной принадлежностью и суммарным коэффициентом рождаемости – это хорошо известный демографический факт 32 .
32
Региональные особенности демографии подробно рассматриваются в работе [Кравченко 2013].
Массовая депопуляция, уменьшение доли русских, старение населения, иммиграционные потоки, демографические успехи мусульманских народов – всё это несомненным образом свидетельствует о том, что в ближайшие годы роль Ислама в российской социальной и духовной действительности будет существенно расти. Насколько масштабными будут изменения в этноконфессиональной структуре? Об этом довольно сложно сказать с определенностью. У нас нет точных данных о численности мусульманского населения, что обусловлено отсутствием систематических опросов и адекватных оценок иммиграции. Согласно переписи 2002 г., численность традиционно мусульманских народов в России составила около 14,5 млн человек, т.е. примерно 10% населения страны. Очевидно, даже для тех лет эта цифра была заниженной. Фигурируют более реалистичные оценки – в 18–20 млн, т.е. 14–15% населения страны, такую оценку, в частности, дал В.В. Путин 33 . Отталкиваясь от этих оценок, мы можем примерно представить будущее мусульман в России. Согласно подсчетам авторитетного центра «Пью», к 2030 г. число мусульман увеличится на 3%, при этом нужно понимать, что авторы доклада оперируют самыми скромными цифрами, не учитывающими реалии иммиграции [PEW 2011]. Я полагаю, что с учетом иммиграции и депопуляции русского населения вполне правдоподобно, что к 2030 г. доля мусульман в России составит 20–22%. Сходные прогнозы делались в ряде авторитетных отчетов 34 .
33
См. интервью телеканалу Аль-Джазира. Источник: http://www.newsru.com/arch/religy/17oct2003/putin_islam.html
34
См., например, доклад национального разведывательного совета США [Global Trends 2025].
Таким образом, через 10–15 лет каждый пятый житель России будет исповедовать Ислам, причем в Москве эта цифра окажется явно выше. Некоторые специалисты высказывают мнение о том, что нужно проводить различие между практикующими мусульманами и «этническими» мусульманами. Из этого делается вывод о том, что реальных мусульман значительно меньше, чем людей, ассоциирующих себя с исламом лишь формально. Так, по результатам опроса, проведенного в 2012 г. исследовательским центром «Среда», только 42% мусульман подтвердили, что религия играет важную роль в их жизни и что они соблюдают все религиозные предписания. Я думаю, если подходить к проблеме таким образом, то православных у нас в стране вообще окажется 5–7%. Очевидно, подобные подсчеты упускают из виду то, что «этнические» мусульмане – даже в случае если они считают себя светскими людьми или просто не рефлексируют над своей религиозностью – выступают носителями исламских традиций и исламской культуры. Их присутствие в российском обществе не может не оказывать влияния на само это общество, на его менталитет, склонности, идеологию, короче говоря, на его мировоззренческое кредо. К тому же, религиозный заряд и связь с традицией у мусульман, особенно это касается иммигрантов и представителей Северного Кавказа, в целом сильнее, чем у православных.
Представленные материалы требуют тщательного осмысления. Я уверен, что через несколько десятилетий нам придется иметь дело с новой социальной реальностью, в которой существенно возрастет роль мусульманского фактора. Необходима основательная рефлексия над этим как со стороны самих мусульман, так и со стороны других представителей российского общества. Я думаю, намечается кризис российской идентичности или, по крайней мере, ее эволюционная трансформация. Было бы большой ошибкой игнорировать существующие тенденции и пытаться загнать ислам на периферию, стимулируя шовинизм и исламофобию. Более адекватной представляется попытка скорректировать политику и общественное мнение в соответствии с имеющимися тенденциями, способствуя, тем самым, эволюционному и менее болезненному изменению социальной действительности. Иначе говоря, необходимо пробуждать те потенции, которые имеются внутри российской идентичности; тогда «новая» идентичность может оказаться вовсе не «новой», а просто старой идентичностью с иначе расставленными акцентами и небольшим внутренним этноконфессиональным смещением. В России такой безболезненный процесс стимулировать гораздо проще, чем в Европе, где также часто в последнее время говорят о кризисе идентичности. Это связано с тем, что российский мультикультурализм является естественным и имеющим долгую историю. Мне представляется, что без тщательного осмысления феномена российского мусульманства все эти процессы будут пущены на самотек, что грозит прискорбными последствиями для нашего общества.
Теперь я предлагаю посмотреть на современный геополитический и идеологический контекст.
После окончания «холодной войны» мир стал однополярным, что получило отражение в экономической и ценностной гегемонии Запада во главе с США. Но уже в начале 1990-х годов отмечалась едва заметная тенденция к многополярности. Более отчетливой она стала в начале XXI в. В 2001 г. для обозначения перспективных в экономическом плане стран была введена аббревиатура БРИК, которая в 2011 г. трансформировалась в БРИКС. Сейчас население стран БРИКС составляет 43%, а объем ВВП – 20% от мирового уровня. Ни у кого из крупных специалистов уже не вызывает сомнения то, что к 2050 г. страны БРИКС станут доминировать в экономическом плане. При этом, однако, отсутствует ясность по поводу геополитической перспективы. Предполагается, что большие размеры экономик стран БРИКС позволят в будущем трансформировать экономический рост в политическое влияние. Сейчас блок БРИКС в целом позиционирует себя как альтернативу западной модели развития. Каждая страна имеет уникальную политическую систему и свои геополитические интересы в регионе. Выработка единой политической платформы – в духе западной концепции «либеральной демократии» и «прав человека» – представляется маловероятной; скорее, каждая страна будет формировать собственную политическую повестку дня, опираясь, с одной стороны, на привнесенные извне европейские традиции, а с другой – на цивилизационные особенности.
Экономический рост стран БРИКС выступает залогом будущей многополярности. Уже сейчас мы можем спрогнозировать, какие страны и регионы станут полюсами нового мироустройства. Так, теоретики многополярного мира выделяют следующие наиболее вероятные зоны: западная цивилизация, евразийская цивилизация, исламская цивилизация, латиноамериканская цивилизация, индийская цивилизация, тихоокеанская цивилизация и африканская цивилизация 35 . Вопрос о принадлежности отдельных стран в рамках данного разделения остается открытым, как, впрочем, остается открытым и вопрос о возможности объединения отдельных регионов на основе общей идентичности.
35
См. обобщающие труды [Дугин 2013; Хантингтон 2003; Hobson 2012].
Важно отметить, что будущее региональное разделение будет формироваться не только на экономической базе. Экономика, и в частности рост стран БРИКС, это лишь необходимая предпосылка для политического, культурного, идеологического и мировоззренческого размежевания. Теоретики многополярности оперируют понятием «цивилизация», которое предполагает и особый тип хозяйствования, и уникальную культуру, и социальное устройство, и мировоззренческие клише. По сути, речь идет о важном смысловом переходе от тезиса об «универсальных ценностях», под которыми скрываются западные ценности, сформированные в рамках западной традиции, к тезису о структурной специфике каждой политической и культурной ойкумены. В рамках новой модели так называемые «западные ценности» будут осмыслены как региональные, т.е. произойдет их «провинциализация», хотя не исключено, что какого-то консенсуса по отдельным вопросам всё-таки удастся достичь.