Россия и русские в мировой истории.
Шрифт:
Наиболее значимым, определяющим решением по данному вопросу, по мнению Алексеева, явилось совершенно секретное решение Политбюро ЦК ВКП(б) от 11 ноября 1939 г. за № 22 в протоколе № 88, которое, как пишет в 1999 году автор, <до сего дня не только никогда не публиковалось, но и видеть его могли лишь немногие>. Под скромным названием <Вопросы религии>, но с грифом <Особый контроль> и четырьмя дополнительными грифами секретности папок хранения (<Особой важности>, <Совершенно секретно>, <Особая папка>, <Рассекречиванию не подлежит>), этот документ делает крутой поворот от ленинской воинствующей атеизации населения и культуры в стране, где три четверти населения были верующими:
<По отношению к религии, служителям Русской православной церкви и верующим ЦК постановляет: 1. Признать нецелесообразной впредь практику
В пункте 2 прямо говорилось: <Указание тов. Ленина В.И. от 1 мая 1919 г. за № 13666/2 <О борьбе с попами и религией>, адресованный Пред. ВЧК тов. Дзержинскому Ф.Э., и все соответствующие инструкции ОГПУ-НКВД, касающиеся преследования служителей церкви и православноверующих, – ОТМЕНИТЬ>.
Не без оснований можно согласиться с Алексеевым в том, что по сути решение Политбюро ЦК ВКП(б) от 11 ноября 1939 г. есть едва ли не полная ревизия ленинской линии по религиозному вопросу начиная с 1917 года. В пункте 3 этого решения, подписанного Сталиным, прямо говорится: <НКВД СССР произвести ревизию всех осужденных и арестованных граждан по делам, связанным с богослужебной деятельностью>; далее: <освободить из-под стражи и заменить наказание, не связанное с лишением свободы, осужденных граждан по указанным мотивам, если их деятельность не нанесла вреда советской власти>, что означало пересмотр дел по ленинским указаниям. В пункте 4 указывалось, что по вопросу о судьбе верующих, принадлежащих к другим конфессиям, ЦК примет решение Дополнительно>. Это последнее положение подтверждает, что ленин-
16* 243
ский террор был сознательно антихристианским и антиправосла ным, ибо отменяемое <Указание> Ленина относилось именно к Руд ской православной церкви, з
Эти документы дополняют картину перемен в 30-е годы и пожъ? тверждают планомерный характер определенного поворота от цел^| ной концепции 1917 года, являвшейся частью всемирного историцЩ ческого проекта, исполняемого в России определенным российскиъ^ | отрядом, тесно связанным с общемировой структурой. ВыстраивайтеъЩ в единую стратегию и так называемый <разгром троцкистско-бух> , ринско-зиновьевского блока>, и частичная реабилитация российское^ истории с переменой в ее преподавании, и начало издания русскавп* классики и, наконец, поворот от уничтожения церкви к установлен нию с ней некоего <конкордата>. Спецификой этой смены было то, что данный процесс не являлся <контрреволюцией> или восстанови лением поверженной России, ее осуществляли коммунисты под флги гом той же доктрины и теми же методами, которыми пользовалибй устраняемые. Сталин даже выдвигает тезис об обострении классовой борьбы по мере строительства социализма, который А.С. Панарин справедливо трактует не столько как обострение классовой борьба с эксплуататорами и чистку внутренних рядов, а как продолжений <войны с местной цивилизацией>, разрушения <социокультурном? ядра> православной и преимущественно крестьянской традицион^ листской страны. ii
В начале XX века социальная база любого западного уклада в России, как справедливо отмечается в <Социальной истории России>, <была чрезвычайно слабой. Ориентация на коллективные формй труда и жизни… традиции вечевой культуры консервировали сложит1 шиеся в обществе отношения. Преобладание крестьянской культуры, крестьянской цивилизации над городской закрепляли в общестъ1 венном сознании россиян… иерархичность и… мифологичность воЙ^– приятия мира>335. Эксплуатация <вечевого> и <коллективистскоте!*1 инстинкта весьма пригодна для <русского бунта, бессмысленного # беспощадного>, но не для реализации кабинентных проектов. Троцкий и Ленин совершенно не питали народнических иллюзий в от0 ношении русской крестьянской цивилизации. Они были слишкой образованы и знали разницу между <коллективизмом> пролетариата^ <не имеющего отечества кроме социализма>, и общинной психояо^ гией крестьянства, коренившейся в первохристианстве. ;JP
Смена правящей элиты, отстранение и устранение ленинский гвардии все же имели куда большее значение не только для совет^ ской, но и для российской истории, чем борьба за власть, типичйаЙ в периоды, когда <революция как Сатурн пожирает собственный
335ъ
5 Жуков В.И., Еськов Г.С., Павлов B.C. и др. Социальная исторМ! ^
России. М., 1999, с. 425. ъ" 1
244
детей>. Коммунистический эксперимент на российском материале продолжался, но <материал> требовал приспособления к нему проекта. Оценивая перспективу <сектантского меньшинства>, как им именованы большевики-ортодоксы, абсолютно чуждые по культуре и мировоззрению основному населению, А. Панарин подчеркивает неизбежную дилемму перед ним, обострившуюся с изменением положения на Западе – крахом революции и установлением фашистских режимов: либо смягчение догматической остроты учения и <натурализация в собственной стране, либо прежняя опора на могущественных союзников на стороне>. Часть архитекторов выбрала изменение проекта, для чего она вынуждена была организовать <кровавую чистку внутренних рядов и избавиться от пролетарских интернационалистов, по-прежнему испытывавших отвращение к российскому Отечеству>336.
Но при этом верхушка сознательно освобождалась от опеки <мировой закулисы>, разрубала пуповину, которая связывала само советское государство и его будущее с всемирным замыслом и его организационной структурой. Это же создало условия для самостоятельной позиции на мировой арене, в которых не только партия, но и коммунистическая идеология постепенно, особенно после мая 1945 года и его оздоровительного национально-исторического духа, получила колоссальное вливание почвенного мировоззрения традиционных слоев, несмотря на сохранение официальной догматики. Такому освобождению от мирового глобалистского коммунистического проекта послужило прежде всего отсечение от управления государством щупальца мирового спрута, которым являлась когорта первых пламенных большевиков. Те же, в свою очередь, явно делились на две группы: одна, к которой принадлежал сам Ленин, субсидировалась накануне Первой мировой войны и в ее ходе из Германии с целью вывести Россию из войны. Другая была связана с англосаксонскими масонскими кругами и капиталом в Лондоне и США: это Троцкий, Бухарин, Литвинов, работавшие в США и Англии, связанные с <Кун, Леб и К>, с Я. Шиффом, финансировавшими приезд Троцкого в Россию и осуществлявшими колоссальное открытое давление на американское правительство накануне и в ходе Первой мировой войны с целью поставить ультиматум России, отказать ей в кредитах для закупки вооружений и денонсировать торговый Договор 1832 года в связи с ее <антисемитской> политикой.
Впрочем, и те и другие были теснейшим образом связаны с Гельфандом-Парвусом, который перераспределял средства, выделенные кайзером Вильгельмом на финансирование революции в России. О поддержке из США Временного правительства и финансировании советского режима, а не только большевиков можно узнать из доку-
336 Панарин А.С. Искушение глобализмом. М., 2000, с. 32-33.
245
ментов и прочесть в изобилующей красноречивыми документами Ц книге гуверовского профессора Э. Саттона337. Автор не свободен oW экзальтации, снижающей впечатление от книги, но он представилфотокопии огромного количества документов о роли Уолл-стрит и;
других сил в финансировании большевиков, о роли американские банкиров в финансовом укреплении большевистского режима и кон+ струировании выгодного американскому капиталу направления про>;
мышленного развития СССР, а также сталкивании его с Германией>' Эти факты давно подтверждены, хотя американский автор У. Лакер упоминает их как один из мифов, вроде того что <еврей-большевика сварили суп из епископа и заставляли монахов его есть>. Перечиспаг" установленные факты среди заведомого бреда, да еще со ссылками на экзальтированных фанатиков, Лакер побуждает читателя счесть бредом и факты, как и учит прием из пособий по пропаганде и практическому применению теории политической семантики и стереотипов.
В конце 2000 года вышла фундаментальная книга австрийского историка-русиста Элизабет Хереш, наконец полностью подтвердившая роль Гельфанда-Парвуса не только как финансиста русской революции, но и как автора программы действий, в которой были перечислены все аспекты и направления работы вплоть до финансирования <Союза освобождения Украины> и одновременного <возбуждения в пользу сепаратистов общественного мнения враждебно настроенных к России или нейтральных стран>. Уже в 1914 году Гельфанд составил подробный план организации и оплаты антивоенной и антиправительственной, антисамодержавной истерии в прессе, финансирования газеты <Правда> и листовок, организации забастовок на важнейших для жизнеобеспечения во время войны направлениях и предприятиях (портах и нефтедобывающих заводах и др.). Проект <революционной технологии> со списком партий,коъ;