Россия и Запад на качелях истории. От Павла I до Александра II
Шрифт:
Те же мысли о необходимости компромисса присутствуют в записке императрицы «О мерах к восстановлению во Франции королевского правительства» в 1792 году:
Что касается до восстановления королевской власти, то мне кажется, что всего лучше было бы… не подымать ее больше, чем сколько потребуется благоразумием, отнюдь не слабостью. Следуя по пути среднему и умеренностью сопровождая меры сильные, может статься, и удалось бы удовлетворить и подчинить все партии, тем более что они утомлены и расстроены трехлетними раздорами и бедствиями.
Здесь же примечательное рассуждение о пользе
…Невозможно отрицать, что установление парламентов одновременно с монархиею и составляет как бы ее существенную часть. Парламенты – это великий рычаг, могущий принести огромную пользу, когда умеют направлять его и мудро распорядиться его действиями.
В документах Екатерины немало рекомендаций и в отношении того, что после восстановления монархии французскому дворянству не следует поддаваться чувству мести, а стоит и здесь проявить умеренность.
Сходную позицию занимал позже и внук Екатерины император Александр I. В своих письмах французским эмигрантам он рекомендует «полное забвение прошлого и всеобщую амнистию для всех, кто был замешан в ужасах революции, подтверждение прав за лицами, приобретшими национальные имущества».
Екатерина не была ни оплотом контрреволюции, ни последовательным реформатором. Она действовала в рамках собственного представления о просвещенном абсолютизме. И только.
Другое дело, что для одних уже тогда абсолютизм не мог быть в полной мере «просвещенным». Так считал Дидро, так считали и некоторые русские масоны. Для других же просвещенный абсолютизм не был абсолютизмом. С их точки зрения, умеренная монархия являлась ущербной, а потому неприемлемой – так считали французские роялисты.
«Завещание» Екатерины. Французский социализм как союзник русского консерватизма
Смерть Екатерины II (она скончалась 6 ноября 1796 года), как это часто случается с политиками, пришла неожиданно для самой императрицы, когда она все еще строила далеко идущие планы. Так что никакого завещания Екатерина, как и ранее Петр Великий, составить не успела. В этих случаях за подлинных персонажей нередко начинают говорить другие. Когда речь идет о простых смертных, поддельные завещания преследуют, как правило, цели материальные, то есть денежные и имущественные, а когда речь идет о крупных государственных деятелях – цели идеологические и политические.
Так случилось с Петром I (об этом завещании речь пойдет в следующей книге, поскольку хронологически оно появилось позже) и с Екатериной. Фальшивки ставили перед собой разные задачи, объединяет их лишь то, что родились они не в России, а на Западе.
«Завещание» Екатерины направлено против идеи просвещенного абсолютизма, символом которого в Европе являлась российская императрица. Документ впервые был напечатан в 1802 году в анонимной книге «История России, сокращенная до изложения только важных фактов». Как утверждал издатель, «один русский литератор, находящийся на службе при дворе петербургском, доставил нам копию императорского манускрипта, добытого им с великим трудом».
Анонимной книга оставалась недолго: уже в новом издании 1807 года содержалось признание, что «Историю России» написал Сильвен Марешаль, фигура в те времена достаточно известная. Марешаль – писатель, драматург и публицист – слыл убежденным сторонником утопического социализма, а одно из его произведений, «Путешествие Пифагора», хотя и не полностью, публиковалось даже в России.
Кстати, для Марешаля это был уже не первый опыт мистификации: в 1784 году он издал «Книгу, спасшуюся от потопа, или Вновь открытые псалмы», где, имитируя религиозный текст, излагал свои взгляды на частную собственность, разоблачал клерикализм и критиковал монархию.
Для человека радикальных революционных взглядов, каким являлся Марешаль, просвещенный абсолютизм представлялся немалым злом, поскольку порождал иллюзию того, что позитивные реформы возможны и при сохранении монархического строя. Так что идея разоблачить Екатерину не имела никаких русофобских мотивов, все упиралось в общеевропейскую политику и идеологию.
Главной своей мишенью Марешаль выбрал переписку Екатерины и Вольтера, которая, будучи приватной по форме, на самом деле предназначалась для европейского общественного мнения. Текст «Завещания» точно такая же имитация интимного послания, якобы адресованного лишь одному читателю – наследнику престола, сыну Екатерины Павлу. На самом же деле и здесь главной целью было привлечь на свою сторону общественное мнение. Марешаль лишь остроумно поменял плюс на минус.
Искусно созданная мистификатором «политическая кукла» Екатерины зажила своей собственной жизнью, начав высказывать мысли прямо противоположные тем, что содержатся в реальной переписке императрицы с Вольтером. Если в подлиннике немало рассуждений Екатерины о важности образования народа, то здесь чуть ли не главный завет сыну заключается в введении жесточайшей цензуры: «Блюдите, чтобы ни единая книга, ни единая газета, даже карикатура не входили в Россию без Вашего позволения»; мысль русского обывателя необходимо держать «между цензорами и попами», «не надобно, чтобы народ думал: ничто не может быть труднее в управлении, когда он требует отчета в делах. Пусть он работает и молчит».
Если в беседах с Вольтером Екатерина подлинная старательно демонстрирует Европе свои либеральные убеждения, то Екатерина поддельная однозначно настроена против каких-либо реформаторских, а уж тем более революционных преобразований. Павлу рекомендовано при удобном случае напасть на Францию, когда она окончательно погрязнет в республиканском хаосе и анархии.
С точки зрения Екатерины, созданной Марешалем, нужно, например, как огня остерегаться конфедераций, доведших до развала Польшу, а особенно «политических клубов или собраний» вроде тех, что существуют в Англии, ибо именно они и породили тяжелейшие бедствия в ряде стран. Народом еще долго придется управлять «с железным прутом в руках», резюмирует поддельное «Завещание».
Думается, что реальная Екатерина, столь оберегавшая свой имидж, пришла бы в ужас, если бы узнала, что ей приписывают подобные слова, достойные вульгарного лавочника, но никак не просвещенной государыни.
Конечно, «Завещание» – очевидная фальшивка. Хотя бы уже потому, что Екатерина не жаловала Павла, считая его своим антиподом, и на самом деле собиралась оставить престол не сыну, а внуку Александру.
Тем не менее нужно отдать должное Марешалю. Создавая свою мистификацию, он продемонстрировал прекрасное знание реальной ситуации в России. Екатерина (или, точнее, ее карикатурный двойник), например, рекомендует сыну: