Россия и Запад. От Рюрика до Екатерины II
Шрифт:
Нравится это кому-то или не нравится в самой России или на Западе, но в русской крови с Петровских времен сидит западный ген. Родственники могут не симпатизировать друг другу, но от этого они не перестают быть родственниками.
Вывод третий: западное влияние на Россию было в Петровскую эпоху решающим, но и Запад с этого момента перестал быть от России независимым. Русское влияние на жизнь Запада стало постоянным фактором. С этого момента качели русско-западноевропейских отношений будут находиться в постоянном движении, то взлетая вверх, то опускаясь вниз.
Политический климат будет меняться часто. С Петровских времен и до наших дней Россия успеет повоевать и дружески обняться, кажется, с каждой из европейских стран. Россия будет то обожать Наполеона, то ненавидеть его; Париж будет, в свою очередь, то бояться русских казаков, то осыпать их цветами. Русские воевали вместе с французами и против французов, вместе с немцами и против немцев, вместе с англичанами и против англичан, и так далее. Но ведь точно так же складывались отношения и между другими европейскими странами. Сколько коалиций в самых различных сочетаниях знает история Европы!
Есть, однако, еще один вывод, который, на мой взгляд, необходимо сделать после анализа Петровских реформ. Можно, конечно, восхищаться тем, как стремительно Петр пробежал дистанцию и нагнал остальные европейские страны, но сам он, кажется, так и не заметил, что бежал в мешке. Ни он, ни его преемники очень долго, слишком долго не решались даже задуматься о создании полноценного гражданского общества.
Точнее всех это главное противоречие реформ Петра Великого сформулировал Василий Ключевский:
Он надеялся грозою власти вызвать самодеятельность в порабощенном обществе… хотел, чтобы раб, оставаясь рабом, действовал сознательно и свободно. Совместное действие деспотизма и свободы, просвещения и рабства – это политическая квадратура круга, загадка, разрешавшаяся у нас со времени Петра два века и доселе не разрешенная.
В результате русские неоднократно в своей истории, с огромным трудом догоняя другие европейские страны, а то и вырываясь вперед, затем неизбежно снова отставали: бег в мешке – не лучший способ передвижения.
Часть четвертая
Милостью Божьей и милостью гвардейской. Эпоха переворотов
Время от Петра I до Екатерины II многие русские исследователи пробегали впопыхах, кажется даже не без оттенка брезгливости, не желая обращать внимание на исторических карликов после такого титана, как Петр. В этом периоде нет ни трагизма Смутного времени, ни величия Петровских реформ. Зато много дворцовой суеты, заговоров и альковных приключений неразборчивых в своих предпочтениях императриц, усевшихся на трон не по закону, а благодаря поддержке гвардейских штыков. Благодатная почва не столько для серьезного анализа, сколько для авантюрных романов в духе Дюма-отца.
В одном из своих черновиков Василий Ключевский записал мысль, по понятным соображениям не предназначенную для публичных лекций. Он назвал всех императриц той эпохи «воровками власти, боявшимися повестки из суда». В другом черновике та же мысль повторяется снова: «Эпоха воровских правительств, которые сами стыдятся своей власти, но держатся за нее без всякого стыда».
В то же время прав Сергей Соловьев, написавший однажды:
При отсутствии внимательного изучения русской истории XVIII века обыкновенно повторяли, что время, протекшее от смерти Петра Великого до вступления на престол Екатерины II, есть время печальное, недостойное изучения, время, в котором на первом плане видели интриги, дворцовые перевороты, господство иноземцев. При… более внимательном изучении русской истории подобные взгляды повторяться более не могут.
И вправду, в истории не бывает пустого времени, даже если на высоких постах по иронии судьбы на какой-то период оказываются самые пустые люди. Тем более важно проследить, что стало с петровским наследием – богатством, накопленным ценой неимоверных мучений. Для данной же работы, посвященной истории взаимоотношений России и Запада, именно этот исторический период в силу «господства иноземцев» особенно интересен.
Если даже эта эпоха и была временем лишь интриг и фаворитизма, то немаловажно понять, какую роль во всем этом сыграли иностранцы. Еще важнее объективно оценить, в какой степени Запад тормозил начатое Петром движение, а в какой ему способствовал, оберегая посаженные реформатором европейские семена.
Разобраться необходимо, наконец, и потому, что именно этот период обычно используется российскими «патриотами» для демонстрации вреда, наносимого России иностранцами. С тех времен в наследство русским осталось непривлекательное словечко «бироновщина» (по имени фаворита императрицы Анны Иоанновны Бирона). Этот термин в сознании отечественного обывателя прочно ассоциируется с засильем иноземцев, их негативным вмешательством в национальную внутреннюю и внешнюю политику. При этом сегодня уже мало кто помнит, что и биронов в русской истории несколько и что главным противником фаворита был на самом деле не русский человек, а другой немец – один из самых выдающихся «птенцов гнезда Петрова» – фельдмаршал Миних.
Здесь же с самого начала следует обратить внимание и на то, что современники отзывались о Бироне далеко не так однозначно, как их потомки, а само понятие «бироновщина» возникло позже, в основном благодаря мемуарам двух ярых противников фаворита – все того же Миниха и его личного адъютанта Манштейна. Эти зерна, упав на почву, обильно орошенную как справедливыми обидами, так и примитивным национализмом, и проросли ненавистью, далеко не всегда обоснованной. Александр Пушкин как-то заметил по этому поводу:
Он [Бирон] имел несчастие быть немцем; на него свалили весь ужас царствования Анны, которое было в духе его времени и в нравах народа.
Впрочем, бироновщина лишь фрагмент обширной мозаики взаимоотношений России и Запада того времени. После кончины Петра Великого западная политика оказалась перед сложным выбором. Резкое усиление России, совершившей уже немало успешных походов в сердце Европы, породило страх, но, с другой стороны, Петровские реформы стали возможны лишь благодаря Западу. Западные идеи и западные специалисты оплодотворили их.