Россия нэповская
Шрифт:
Аналогичные процессы затронули во второй половине 1920-х годов и другие формы реализации государственной собственности. Замедлились темпы акционирования, уменьшилась мощность создаваемых АО, а также доля торгово-промышленной группы среди них. В системе централизованно-плановых отношений акционерные общества с участием государственного капитала фактически приравнивались к государственным предприятиям. Они были обязаны помещать 60 % основного и резервного капитала в государственные бумаги, регистрировать свои внебиржевые сделки и т. п. Одновременно с процессом перехода АО в разряд «чисто» государственных предприятий, шел и процесс сближения акционерной организационной формы с синдикатской, то есть с государственным паевым объединением. В Постановлении ЦИК и СНК от 24 апреля 1925 года «О порядке утверждения уставов акционерных обществ (паевых товариществ) и их регистрации» эти две форм фактически отождествляются, а Положение об акционерных обществах от 17 августа 1927 года законодательно закрепило хозяйственную деятельность акционерных обществ в форме паевого товарищества [992] . Акции АО не котировались на рынке, не переходили из рук в руки в виде товара, а играли роль вкладов, связанных с конкретным вкладчиком. Положением 1927 года все акционерные общества делились на государственные,
992
Если в 1924/25 г. было зарегистрировано 28 акционерных обществ, средний уставной капитал которых составлял 2,8 млн. руб., то в первой половине 1925/26 г. — всего 12 (средний размер уставного капитала — 0,9 млн руб.). От общего количества АО доля торгово-промышленных обществ составляла 26°ь, тогда как на 1 января 1925 г. — 32,9 %. (См.: Дрюбин Р. Акционерные общества и госпромышленность // Социалистическое хозяйство. 1926. Кн. 5. С. 142; Ильин-Кряжин А.Н. Что такое трест, синдикат и акционерное общество. М. — Л., 1927. С. 54).
993
См.: Исаев И.А. История государства и права России: Полный курс лекций. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1994. С. 333–336; Аютов Л.Н. Указ. соч. С. 89–91; ГА РФ. Ф. 374. Оп. 1. Д. 232. Л. 70 об.; СЗ. 1927. № 49. Ст. 499.
В начале 1927 года СНК и СТО приняли решения, ограничивающие работу бирж, в результате чего из 70 товарных бирж было ликвидировано 56, а вскоре (в 1929–1930 годы) прекратили свою деятельность остальные. Полностью была прекращена после постановления СНК от 15 мая 1928 года аренда, а в 1930 году эта форма хозяйствования практически перестала существовать.
В наиболее неблагоприятном положении во второй половине 1920-х годов находилась частная промышленность. Сталинская установка декабря 1926 года: «Построить социализм в СССР — это значит преодолеть в ходе борьбы своими силами нашу, советскую, буржуазию», — определила деятельность государства по отношению к частной промышленности в этот период [994] . Ограничение, а затем вытеснение и ликвидация частной промышленности были связаны не только с форсированной индустриализацией, но имели более глубокие причины: простая необходимость ведения хозяйства в условиях государственной собственности объективно превращалась в планирование из единого центра, отторгавшее рыночную «стихию» и в том числе частную промышленность. В этом объективном процессе свою субъективную роль сыграла правящая коммунистическая партия. Завершение восстановления экономики и перенос акцентов на реконструкцию показал низкую эффективность всех укладов в решении новых задач. В силу экономической слабости, не имея возможности консолидировать развитие укладов на экономической основе, государство выбрало политику концентрации средств на отдельных направлениях за счет необобществленных укладов.
994
Сталин И.В. Соч. Т. 9. М, 1954. С. 3—61.
Ослабление давления на частника в течение 1925 — первой половины 1926 года под влиянием кризисных явлений в народной хозяйстве, вызванных фронтальным наступлением на него в 1924 году, привело к расширению кредитования частных предпринимателей и облегчению налогового обложения. Капиталистическому накоплению способствовала отмена принудительного размещения государственных займов, снижение арендной платы и «ликвидационная горячка» 1925 года. Решение ВСНХ об усиленной реализации неликвидных средств заводов в целях увеличения их оборотных средств было дополнено директивой сократить запасы в государственных торговых и производственных предприятиях. В результате прошла волна отчуждения госимущества частным лицам по пониженным ценам.
В 1926 году еще продолжался абсолютный рост капиталистического сектора промышленности и торговли, но это был последний год роста. Сфера применения частных капиталов оставалась прежней — торговля, посреднические услуги, заготовка и реализация сырья. Причины этого крылись в политической линии большевистской партии, объявившей, что частный капитал — лишь временный «пособник» социалистического строительства. Но главное — в экономической невыгодности ввиду отсутствия льготного порядка налогообложения для частного производителя по сравнению с частным торговцем.
Передышка была недолгой. Уже в первом квартале 1926 года «внимание» государственной инспекции труда к частным предприятиям снова возросло, а во второй половине года началась новая атака на частника. 1927 год — это год непрерывного наступления на частный капитал. Наряду с административными мерами, очень эффективным средством борьбы с частным капиталом стала налоговая политика. Постановлением от 18 мая 1927 года был узаконен принятый в 1926 году временный налог на сверхприбыль. При этом ставки налога стали составлять от 32 до 50 % получаемой прибыли. С февраля 1927 года на частный сектор экономики распространилась практика регулирования цен, в конце года было прекращено плановое снабжение частных предпринимателей и предоставление им ссуд. А решения XV съезда партии определили курс на ликвидацию капиталистических элементов преимущественно административными методами. К административным мерам следует отнести и санкционированные циркуляром НКЮ и Верховного суда РСФСР 20 апреля 1928 года обыски, аресты частных предпринимателей и их семей, конфискацию имуществ и прочие репрессии [995] .
995
См.: Архипов В.А. Этапы и методы регулирования торгово-промышленного предпринимательства // Экономическая политика Советского государства. М., 1986. С. 12; Директивы КПСС и Советского правительства по хозяйственным вопросам. М., 1957. Т. 1. С. 644; Законы о частном капитале: Сб. законов, постановлений, инструкций, разъяснений. М., 1929. С. 313; ГА РФ. Ф. 374. Оп. 1. Д. 682. Л. 179, 181.
В результате всех этих мер в 1926–1927 годы доля частной цензовой промышленности в производстве упала до 2,6 %, а в 1928 году от нее почти ничего не осталось. В 1927/28 году число капиталистических предприятий сократилось по сравнению с предыдущим годом почти в два раза — с 8099 до 4433. Массовым стало закрытие частных предприятий по выпечке хлеба, виноделию, выделке кожи, производству конфет и др. Сократилось и без того незначительное число цензовых предприятий, достигшее в 1927/28 году мизерной цифры 210. По данным Госплана, на кустарную промышленность в 1926–1927 годы приходилось чуть больше 10 % промышленного производства. Но и она регрессировала, находясь в зависимости от трестов, монополизировавших скупку сырья. Быстрый рост государственной промышленности требовал дальнейшего разрушения частного хозяйства. Получение трестами монополии на распоряжение крестьянским сырьем по дешевой цене обрекло на гибель целый ряд отраслей кустарной промышленности. А поскольку кустари обходили запрещения, то их производства просто закрывали. Насильственно было закрыто около 5 тыс. мелких кожевенных заводов; были закрыты маслобойни, махорочные фабрики и пр. [996]
996
См.: Бруцкус Б. Народное хозяйство Советской России, его природа и его судьбы // Вопросы экономики. 1991. № 9. С. 134, 152, 153; ГА РФ. Ф. 374. Оп. 1. Д. 682. Л. 133.
Эти меры ударили, прежде всего, по средним и мелким частным предприятиям. Тогда как крупные частные предприятия умело использовали недостатки налогового обложения. Практиковалось закрытие предприятий перед наступлением срока платежа, а затем их новое открытие, поскольку по положению о подоходном налоге и налоге на сверхприбыль взимание этих налогов проводилось через 5 месяцев по истечению того года, за который они взимаются. Широко применялась «подменщина» — перевод предприятий на имя подставных лиц, фиктивные продажи и дарения (иногда несколько раз в течение года). К концу 1920-х годов частные торговые капиталы стали уходить за границу, в местную кустарную промышленность, оседать в банках, ценных облигациях, переходить на нелегальные формы существования. Наряду с лжекооперативами, более неуловимой формой были раздаточные конторы, занимавшиеся раздачей работы, сырья и денежных средств кустарям на дом [997] .
997
Исаев И.А. Нэп: рыночная перспектива // Нэп: приобретения и потери. М., 1994. С. 91–92.
В целом в годы нэпа сколько-нибудь значительной и устойчивой группы предпринимателей капиталистического типа не сложилось. Конечно, в частном секторе имелись владельцы очень крупных состояний: в 1925/26 году было зафиксировано 6 предприятий, стоимость основных производственных фондов каждого из которых составляла в среднем 760 тыс. руб. Но такие большие состояния, быстро складывающиеся за счет воровства и взяточничества, быстро и исчезали. В середине 1920-х годов среди крупных нэпманов не было ни одного, не привлекавшегося к уголовной ответственности. Данные показывают, что их состав за год обновлялся больше, чем наполовину. В руках предпринимателей капиталистического типа находилось приблизительно 1 % национального дохода, поэтому влиять сколько-нибудь существенно на народное хозяйство они не могли. Основной фигурой частного сектора в 1920-е годы был мелкий предприниматель, на долю которого внутри частного сектора приходилось 75 % торговых оборотов и 87 % промышленного производства. Его образ жизни существенно не отличался от быта основной массы населения. Если принять за 100 % размер душевого потребления в семьях рабочих, то в семьях кустарей и ремесленников он равнялся 134 %, а у владельцев торгово-промышленных предприятий — 251 %. Незначительными, не более 10–12 %, были различия и в обеспечении жильем [998] .
998
См.: Свищев МЛ. Опыт нэпа и развитие мелкого производства на современном этапе // История СССР. 1989. № 1. С. 10; Статистический справочник СССР. 1928. М., 1929. С. 458.
С какими же итогами подошла промышленность СССР к концу нэпа? На VII московском губернском съезде профсоюзов в октябре 1927 года Н. И. Бухарин сообщил основные данные, характеризующие темп развития промышленности в 1922–1927 годы. На первый взгляд достижения впечатляли: валовая продажная цена промтоваров в довоенных рублях увеличилась почти в 5 раз и превзошла довоенный уровень на 18,5 %, а число рабочих в цензовой промышленности возросло с 1 млн 243 000 до 2 млн 498 000 человек, то есть почти удвоилось. В 1927 году мы имели 858 электростанций общей мощностью 620 000 кВт. За семь лет советского строительства суммарная мощность станций была поднята на 48,5 % [999] .
999
Известия. 1927. 18 октября.
К XV съезду партии национальный доход страны вырос по официальным источникам по сравнению с 1913 годом на 19 %, но современные расчеты доказывают, что на самом деле он оказался на 12–13 % ниже, а душевое производство, с учетом роста населения на 5 %, уменьшилось на 17–20 %. К 1928 году производительность труда в промышленности снизилась на 17–23 %, но зато увеличилась материалоемкость. Резко снизилась рентабельность предприятий, которая в конце 1920-х годов составляла 10,9 %, тогда как в 1913 году — 19,7 %. Получаемая прибыль была на 20 % меньше, чем до войны, а на железнодорожном транспорте даже в 2 раза меньше. Рост основных фондов в промышленности за послереволюционное десятилетие составил не более 10–13 %. В конце 1927 года СССР находился на начальном этапе индустриализации: в крупной промышленности производилось 20–25 % национального дохода страны, уровень производства промышленности в расчете на душу населения был ниже в 5–10 раз душевого производства в индустриально-развитых странах, доля городского населения составляла 18–19 %, а рабочего — 11–12 %. В СССР удельный вес всей промышленности впервые превысил продукцию сельского хозяйства только в 1930 году [1000] .
1000
См.: Анчишкин А.И. Темпы пропорций экономического развития. М., 1967. С. 61; Вайнштейн А. Национальный доход. М., 1989. С. 75; Гордон Л., Клопов Э. Форсированный рывок конца 20-х и 30-х годов: исторические корни и результаты // Политическое образование. 1988. N9 5. С. 23–24; Народное хозяйство СССР в 1958 г. М., 1959. С. 52; Струмилин С.Г. Статистика и экономика. М., 1978. С. 356, 359, 399, 435; Ханин Г. Почему и когда погиб нэп: Размышления экономиста // ЭКО. 1989. № 10. С. 70–71.