Россия нэповская
Шрифт:
В своем обращении во ВЦИК жители Кончауровской волости Вятской губернии прямо указывали на то, что «население не понимает, что у нас в РСФСР власть Советов и живет в ожидании какой-то новой власти. Граждане до того напутаны местной властью, что они питают злобу. Семена все попрятали у родственников. К продналогу так же, как и к советской власти, относятся неудовлетворительно» [263] .
Особенно обременительными для крестьян были денежные штрафы, которые зачастую по своим размерам превосходили сумму налога и не соответствовали мощности хозяйства. Деревня роптала, порой вместо продработника для сбора налогов приходилось высылать кавалерийские эскадроны [264] . Но подобные действия были чреваты обратной связью — влиянием крестьян на красноармейцев. 22 апреля 1922 года состоялась межведомственное совещание по вопросу об освобождении армии от нарядов Народного комиссариата по продовольствию. В резолюции, принятой на совещании специально указывалось на деморализующее влияние этих заданий на армию. К 1 мая были сняты все воинские команды и отряды, выделенные по заданиям губернских и уездных органов Наркомпрода для содействия сбору продовольственного налога, заградительной
263
Цит по: Грехова Н.Н. Указ. соч. С. 198.
264
Тайболина М.Н. Указ. соч. С. 20.
265
РГАЭ. Ф. 1943. Оп. 11. Д. 589. Л.
Итоги осуществления налоговой политики в первые годы нэпа подвел XII съезд РКП(б). Отметив, что переход от продразверстки к продналогу означал признание права крестьянина свободно распоряжаться продуктами своего труда, съезд в то же время признал, что «…тот договор с крестьянством, который мы в форме продналога заключили два года назад, нуждается в некоторых поправках и дополнениях, направленных к облегчению положения крестьянства» [266] .
Проведение тотального контроля над сельским хозяйством возлагало на плечи государства непосильные функции связывания разнокалиберного хозяйственного механизма в единое целое. У экономики было два регулятора: рыночный и властный, а перманентные кризисы, возникшие как результат их противоречий, потрясавшие сельское хозяйство всякий раз разрешались усилением госрегулирования и последовательным ограничением рыночных механизмов. Умеренная либерализация лишь обозначила скрытые пороги классовой борьбы. Это прекрасно просматривается на примере все той же налоговой политики.
266
XII съезд РКП(б). Стенографический отчет. М, 1968. С. 41.
Ранненэповские кризисы не миновали и сельскую кооперацию. В развитии кооперации отмечается два этапа: первый — до 1923 года, когда процент кооперированных хозяйств был достаточно высок (до 50 %) в силу ряда причин, важнейшими среди которых были обязательность, принудительность, стремление крестьян с помощью различных форм кооперации, преимущественно потребительской, получить большое количество льгот, и второй — после 1923 года, когда в условиях хозяйственного расчета происходит его снижение до 14 %.
Но производственная форма объединения крестьянства в том виде, в котором она существовала имела серьезные недостатки: повсеместно превышалось число работающих женщин над мужчинами, кроме того несмотря на относительно привилегированное положение, себестоимость продукции кооперации, при равных условиях, была в те годы выше, чем у некооперированных крестьян (на Южном Урале, например, в 1,5–2 раза) [267] .
Основными формами кооперирования, даже при имеющихся недостатках, должны были стать те его виды, которые, не разрушая, не упраздняя индивидуального характера каждого крестьянского хозяйства, входящего в кооперативную систему, объединяли бы их на основе потребительских интересов и сельскохозяйственного кредита. Рост доходности и товарности крестьянских хозяйств создали благоприятные условия для дальнейшего быстрого продвижения потребительских обществ в деревню. За 1923–1924 годы число хозяйств, кооперированных потребительскими обществами возросло на 39 %. 28 декабря 1923 года был опубликован декрет ВЦИК и СНК РСФСР «О реорганизации потребительской кооперации на началах добровольного членства» [268] , а 20 мая 1924 года был принят уже общесоюзный декрет «О потребительской кооперации» [269] .
267
Лабузов В Л. Деревня Южного Урала в период нэпа (1921–1927 гг.): Автореф. … к. и. н. Оренбург, 1995.
268
CУ РСФСР. 1924. № 17. Ст. 173.
269
См.: Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. С. 412–416.
Большими возможностями располагали снабженческие и кредитно-ссудные кооперативы, имевшие достаточно большой объем оборотных средств (например, по Оренбуржью — от 34 713 до 38 626 рублей на одно товарищество), объединявшие и наиболее зажиточную часть села [270] . Декретом ВЦИК и СНК РСФСР от 24 января 1922 г. «О кредитной кооперации» [271] крестьянству было возвращено право создавать кредитные общества, привлекать для этих целей средства отдельных членов товарищества и заемные средства. Общее руководство кредитной кооперацией возлагалось на Наркомат финансов и Наркомат земледелия. Декретом предусматривалось образование товариществами союзов, чем закладывалась возможность для самодеятельности, основанной на кооперативных принципах кредита в деревне. Вместе с тем, декретом не регулировалось соотношение государственных и кооперативных компонентов в области кредитования крестьянства.
270
Государственный архив Оренбургской области. (Далее: ГАОО.) Ф. 261. Оп. 1. Д. 794. Л. 288; Лабузов В Л. Указ. соч.
271
СУ. 1922. № 12. Ст. 110.
Основным аппаратом для губерний в создании сельскохозяйственного кредита Наркомземом предполагалось сделать губернские общества сельхозкредита, организуемые на правах местных сельскохозяйственных банков, которые предполагалось создать, кредитуемые и руководимые государственным центром сельхозкредита. Звеном, связывающим общества с крестьянскими хозяйствами, должны были стать агентства обществ сельхозкредита и учетно-судные комитеты. Наркомат земледелия намечал и технический аппарат для производства операций сельхозкредита в натуральной форме — им могли служить «соответствующие учреждения кредитно-коммерческого характера, как, например, Госсельсклад с его губернскими и более мелкими отделениями, Госсельсиндикат… а также местные аппараты земорганов» [272] .
272
РГАЭ. Ф. 478. Оп. 1. Д. 68. Л. 27, 28.
В декрете ВЦИК и СНК от 21 декабря 1922 года «О восстановлении сельского хозяйства и сельскохозяйственной промышленности и об организации для крестьянства сельскохозяйственного кредита» отмечалось, что Советская власть «считает ныне необходимым прийти на помощь крестьянству организацией дешевого крестьянского кредита. Этот кредит должен восполнить недостаток у крестьянства оборотных средств, дать ему возможность производить продукты лучшего качества и сбывать их по соответствующим ценам, должен избавить крестьянство от кабалы у ростовщиков и богатеев и помочь правильно распределить средства производства» [273] .
273
Реент Ю.А. Кооперация и нэп. Рязань, 1997.. С. 332.
В тоже время последний декрет, в силу двойственности нэповской идеологии имел и обратную сторону: из-за боязни реставрации капитализма с опубликованием декрета планомерно и целенаправленно стала претворяться в жизнь концепция строительства сельскохозяйственного кредита на бескомпромиссных государственных началах, не допускающих даже намека на какие-либо уступки кооперативным идеалам свободного развития экономики [274] .
На местах создавалась сеть республиканских, губернских, районных обществ сельскохозяйственного кредита. Непосредственное руководство кредитными обществами должен был осуществлять отдел сельскохозяйственного кредита Госбанка. В 1923 году для образования основного капитала общество государство отпустило 20 млн рублей золотом [275] . При такой поддержке численность кредитных обществ быстро увеличивалась. Если на 1 июля 1922 года было всего 616 таких кооперативов, на 1 января 23 года — 799, то на 1 июля 1923 года — уже 2788, а к началу 1924 года — 3850 [276] . К 1928 году кредитно-сбытовой кооперацией только на Южном Урале было охвачено 33 %, в то же время на долю кооперации производственной приходилось только 23,7 % населения [277] .
274
Там же.
275
СУ РСФСР. 1922. № 12. Ст. 110.
276
Сельскохозяйственная кооперация в системе государственного капитализма. М., 1924. С. 127.
277
ГАОО. Ф. 261. Оп. 1. Д. 794. Л. 68; Лабузов В.Л. Указ. соч.
С развитием нэпа, ростом товарности, сельскохозяйственного производства происходил процесс специализации крестьянского хозяйства. Создаются Всероссийские центры сельскохозяйственной кооперации: в 1922 году Льноцентр и Союзкартофель, в 1924-м — Маслоцентр и Плодвинсоюз, а несколько позднее Птицеводсоюз, Пчеловодсоюз, Центротабаксоюз, Свеклоцентр, Семеноводцентр, Животноводсоюз.
Однако непонимание роли и значения рыночных механизмов в экономическом развитии деревни, но главное — боязнь реставрации капиталистических отношений на базе товарно-денежных отношений вели правительственную политику к подмене собственно кооперативных институтов хозяйствования государственным декретированием. Уже в 1922–1923 годах государственные органы принимали участие в разработке законодательных положений и уставов кооперативных организаций, занимались учетом сельскохозяйственных кооперативов, и назойливо инструктировали их [278] . Число объединенных в союзы кооперативов на 1 января 1922 года достигло 12 тысяч, к концу 1923-го эта цифра возросла до 28 тысяч, а в 1925-м — до 40 тысяч [279] .
278
Отчет НКЗ IX съезду Советов за 1923. М, 1924. С. 12.
279
РГАЭ. Ф. 478. Оп. 56. Д. 332. Л. 19–20.
В начале 1920-х годов образование так называемой «кооперативной системы» происходило в принципиально ином, чем до революции, направлении: а именно, «сверху — вниз». Одновременно с политикой, хотя и скудного, но все же материального стимулирования вовлечения крестьян в коллективные хозяйства, государство начинает использовать и внеэкономические рычаги давления. Например, письмо ЦК РКП(б) «О сельскохозяйственной кооперации» от 18 марта 1922 года предписывало, во-первых, выдвижение на руководящие должности в коллективных хозяйствах только коммунистов, во-вторых, обязывало крестьян — членов партии вступать в коллективные хозяйства.