Россия нэповская
Шрифт:
Деятельность членов РАГ не ограничивалась только научными делами. Огромную часть времени и сил они отдавали организации и налаживанию работы структур, связанных с делами русских эмигрантов и соблюдением прав человека — дело не менее важное, чем научные изыскания. Например, ряд членов РАГ в Париже входили в Комитет французской секции российской Лиги прав человека и гражданина, юридическую комиссию при Русском эмигрантском комитете, Общество просвещения беженцев из России [746] . Поскольку большинство в РАГ составляли юристы и экономисты, то юридическая помощь совмещалась с финансовой. Шел активный поиск средств, могущих поддержать эмигрантов хотя бы в первое время. Сотрудники правозащитных обществ и комитетов, союзов и комиссий буквально «стучались» во все двери — государственные и коммерческие организации, к частным лицам, стремясь заручиться поддержкой. Наиболее нуждающимся РАГ даже оказывал материальную (правда очень скромную) помощь, порой из своих собственных
746
Последние новости. Париж, 1924. 9 ноября.
Не отставали от своих коллег и русские эмигранты в Праге и Белграде, Берлине и Софии, Риге и Лондоне. Но наибольшее внимание РАГ уделяли студентам, тем, кто готовился прийти на смену первому поколению русских ученых-эмигрантов. Детище РАГ в Париже — Общество русских студентов для изучения и упрочения славянской культуры, являло собой настоящий центр притяжения эмигрантской молодежи. Здесь проходили не только встречи научного и культурного плана, но и отмечались юбилейные даты, устраивались вечера, сложился даже студенческий хор, которым руководил все тот же неутомимый председатель РАГ А. Н. Анцыферов. Наряду с культурной и просветительской «подпиткой» студенты получали информацию об экономическом и социальном уровне развития того или иного государства, о колебаниях курсов валют и цен акций на важнейших биржах мира, возможностях и объемах рынка труда, сведения об эмиграционной политике и проч., — все это способствовало формированию объективного мировоззрения и адаптации к новым жизненным реалиям.
В Чехословакии в 1920-е годы проходили так называемые «збраславские пятницы» — своеобразный интеллигентско-научный «салон», на заседаниях которого приглашалась и вся эмигрантская молодежь. Там обсуждались как проблемы далекой родины, так и насущные вопросы эмигрантского бытия. Выступали юристы, разъяснявшие суть того или иного закона, экономисты-практики, пытавшиеся проанализировать возможные хозяйственные перспективы той или иной западноевропейской страны, журналисты и политические деятели, объясняющие особенности государственного устройства стран, на территории которых существовала русская диаспора. Чтобы собрания эти не носили сугубо академический оттенок, приглашались поэты, писатели, музыканты.
Огромное место в жизни российских колоний в 1920-е годы занимали исследовательские образования. Такие, например, как кружок «К познанию России», имевший своей целью «обследование причин, объясняющих ход культурного развития русского народа в прошлом и выяснение условий, могущих благоприятствовать его успешному социально-экономическому развитию в будущем» [747] . Членам кружка, среди последних стоит отметить долголетнего соратника С. Ю. Витте П. П. Мигулина, удалось не только сплотить вокруг себя достаточно известных в научной среде личностей, но и издать материалы исследований [748] . Свою лепту внесли и члены «Кружка изучения России» (руководитель — историк В. Л. Иванов) [749] , «специализировавшиеся» на истории России времен XVIII–XIX веков.
747
Русский альманах. Париж, 1930. С. 108–109.
748
Труды кружка «К познанию России». Париж, Вып. 1. 1929–1934; Вып. 2. 1934–1936
749
ЦХИДК. Ф. 461. Оп. 1. Д. 189. Л. 266.
Особое место занимают созданные в 1920-е годы общества и центры, ставившие задачу исследования хозяйственного организма России: Экономический кабинет профессора С. Н. Прокоповича (Берлин, затем — Прага), Русское экономическое общество в Лондоне, Русское экономическое общество в Югославии, торгово-промышленный и финансовый союз, Торгово-промышленный комитет (два последних — во Франции). Цель последних объединений — потребность и «моральная принудительность» в ознакомлении русской эмиграции, в особенности — ее молодежи, с процессами и явлениями, происходящими в России. Эту задачу в экономической и связанной с ней правовой области и пытались разрешить созданные экономические общества.
Исследованию вопросов исторического прошлого и настоящего России были призваны созданные в середине 1920-х годов Институт изучения России в Праге [750] , раз, личные региональные общества, как, например, Общество сибиряков [751] , национальные академии. В различных западноевропейских университетах и исследовательских центрах российскими учеными были прочитаны специальные курсы лекций, дающие возможность по достоинству оценить интеллектуальный потенциал эмигрантской элиты. Так, по инициативе комитета русской интеллигенции, подобный курс лекций был прослушан сотрудниками Института изучения Восточной Европы в Риме; профессора Русского научного института в Берлине выступали с лекциями в Голландии и Дании, а русские эмигранты, проживающие в Польше — в странах Прибалтики.
750
См.: Записки Института изучения России. Прага, 1925. Т. 1–2.
751
См.: Вольная Сибирь. Прага, 1927–1928. Т. 1–3.
В 1923 году в Праге состоялся Съезд русских деятелей сельского хозяйства, в ходе которого с докладами, как по вопросам общественно-политическим, так и чисто агрономическим, выступали, собравшиеся практически из всех западноевропейских стран русские эмигранты — экономисты, правоведы, кооператоры и агрономы-практики [752] . С 1924 года в Париже функционировало Общество друзей русской книги, которое определяло свою задачу, как изучение, охрану и распространение сведений о русской книге [753] .
752
См.: Труды первого съезда русских деятелей сельского хозяйства, состоявшегося в г. Праге 18–24 апреля 1924 г. Прага, 1925. Вып. 1.
753
О деятельности общества и его руководителе П.Н. Апостоле см.: Телицын В.Л. «…Был он образцом порядочности и культуры» (О Павле Николаевиче Апостоле) // Русское еврейство в Зарубежье. Т. 1 (6). Иерусалим, 1998. С. 408–420.
Нет возможности перечислить все созданные и функционировавшие в 1920-е годы научно-исследовательские общества и объединения. Да и нет в этом необходимости, важно другое. Деятельность всех их была направлена на сохранение и развитие памяти о прошлом и изучение настоящего России, на воспитание у подрастающей эмигрантской молодежи любви и уважения к своей родине, на сохранение связей (пусть односторонних) с далекой, и по расстоянию и по духу, Россией.
Особое место в истории российской эмиграции занимает периодическая печать, наибольшее число наименование которой приходилось именно на 1920-е годы. Пальма первенства несомненно принадлежала в рассматриваемый нами период трем газетам — «Последним новостям» (Париж), «Возрождению» (Париж), «Рулю» (Берлин), и литературному журналу «Современные записки» (Париж) [754] . Первая из газет (редактор П. Н. Милюков) отражала взгляды левого крыла кадетской партии, однако маститых литераторов на страницах газеты публиковали, как правило, вне зависимости от их взглядов. «Возрождение» — газета, издававшаяся на деньги одного из русских нефтедобытчиков и меценатов — А. О. Гукасова, сумевшего сохранить, а затем и приумножить, свое состояние. Однако, если до конца 1920-х годов издание можно было охарактеризовать, как «право-кадетское» (редактор П. Б. Струве), то после смены редакции и редактора и ухода из газеты большинства сотрудников, «Возрождение» трансформировалось в откровенно монархический «боевой листок».
754
За исключением «Руля», все указанные издания просуществовали до начала Второй мировой войны, а «Современные записки» возродились уже в начале 1940-х годов в США, под новым названием «Новый журнал». Последний выходит и по настоящее время.
Что касается «Современных записок», то ими руководили бывшие эсеры М. О. Цейтлин, В. В. Руднев, М. В. Вишняк, И. И. Бунаков-Фундаминский. Политическая ориентация последних, однако, мало сказалась на подборе авторов. Ставка делалась прежде всего на талантливость. Исключение составил случай с отклонением публикации четвертой главы Набоковского «Дара».
Свою роль сначала в консолидации эмиграции, а потом в ее размежевании по политическим пристрастиям, сыграли «Русская мысль», «Россия», «Россия и славянство», «День», «Студенческие годы», «Воля России», «Крестьянская Россия» и другие издания, появившиеся в 1920-е годы, издававшиеся на средства той или иной политической партии и, естественно, отражавшие определенную систему взглядов.
Именно в периодической печати наиболее ярко высветились типичные черты российской интеллигенции: нетерпимость, неумение прислушаться к чужому мнению, удивительный и ничем необъяснимый романтизм, тяга к утопиям, равнодушие к идеям меркантилизма, на которых базировалось экономическое благополучие Запада, невосприимчивость к урокам истории [755] . Порой дело доходило до терактов, например, покушение на П. Н. Милюкова и убийство видного деятеля кадетской партии В. Д. Набокова в 1923 году в Берлине, или до «общих дел» с бывшим противником — связь отдельных сторонников евразийского движения, движения младороссов с агентами советских спецслужб, участие бывших высших чинов Белой армии в тайных операциях ОГПУ.
755
См. в этом плане статьи Е.Д. Кусковой в «Последних новостях» и «Воле России» за середину 20-х годов.