Россия перед лицом истории: конец эпохи национального предательства?
Шрифт:
Аналогичная ситуация сложилась и при уничтожении ливийской государственности и самой Ливии как относительно цивилизованной страны. «Вбамбливание» ее «в каменный век» (по терминам, официально применявшимися США и их европейскими сателлитами по НАТО по отношению к Югославии в 1999 году) очевидным образом противоречило объективным европейским интересам, связанным с обеспечением бесперебойных поставок энергоносителей и сдерживанием исламского фундаментализма. Тем не менее, европейские члены НАТО либо непосредственно участвовали, либо энергично приветствовали эту вредящую их собственным интересам агрессию (исключением являются власти Франции, стремившиеся не допустить предъявления Каддафи доказательств финансирования
Аналогичная ситуация наблюдается и во время украинского кризиса, когда руководство Евросоюза ставит под угрозу энергоснабжение своих собственных стран и подрывает перспективы собственного бизнеса ради того, чтобы США могли реализовывать свои стратегические интересы по ослаблению этого же самого Евросоюза как своего конкурента.
Именно для обеспечения первичности своих интересов и их преобладания над интересами Евросоюза США рассматривают членство в НАТО как необходимую предпосылку для вступления новых членов в Евросоюз (и, в силу доминирования США, это является общим правилом). Такая последовательность обеспечивает американскую ориентацию его новых членов и, соответственно, усиливает внутреннюю разнородность Евросоюза, ослабляя его. Характерно, что страны Восточной Европы во внутриевропейских дискуссиях склонны отстаивать интересы именно США, а не Европейского Союза (наиболее полно выражаемыми континентальными странами «старой Европы», финансирующими ее объединение).
Таким образом, присоединение к НАТО, являясь необходимым этапом процесса вступления в Евросоюз, обеспечивает подчинение национальной элиты интересам США и отрыв ее от осознания и защиты интересов не только своего народа, но и объединенной Европы как целого.
Таким образом, для относительно небольшого народа современной Европы курс на евроинтеграцию в ее прежнем понимании будет означать сначала политическую катастрофу (в силу переориентации ее элиты на обслуживание интересов США, а не собственной страны), а затем и катастрофу экономическую (в силу подчинения государственной политики интересам корпораций «старой Европы»),
Единственной реальной альтернативой этому саморазрушительному пути представляется в настоящее время евразийская интеграция — реинтеграция наиболее развитой части постсоветского пространства с участием России, на первом этапе — на основе обеспечения стабильного доступа к ее емкому рынку.
Главная проблематика современности — конкуренция, с одной стороны, глобальных корпораций, как оформленных, так и образующих неформальные группы, с национальными властями, а с другой — США и Китая. Евросоюз, Япония и некоторые другие страны смогут сдерживать противостояние в рамках новой, только складывающейся биполярной системы, направляя его энергию на пользу человечеству и купируя его потенциально опасные обострения.
Задача России на ближайшее десятилетие в этих условиях — надежно закрепиться в группе этих «второстепенных» стран. Ведь все остальные не будут иметь никакого влияния и, соответственно, никаких выгод, связанных с таким влиянием.
Решить эту задачу нельзя без теснейшей хозяйственной реинтеграции основной части постсоветского пространства. Ведь без Украины, Казахстана и Белоруссии Россия в экономическом плане длительное время устойчиво существовать не может даже при самой дорогой нефти. Поэтому интеграция с этими странами — абсолютный приоритет.
Именно поэтому такие усилия были вложены Россией в развитие идеи постсоветской реинтеграции, а ее конкурентами на Западе и либеральной «пятой колонной» в ее собственном руководстве — в ее торпедирование.
Именно поэтому Россия добилась создания Таможенного союза, перерастающего сейчас в Евразийский Союз, — и именно поэтому США и их сателлиты по Н АТО организовали украинскую катастрофу. Ведь без Украины, как и без России, любая постсоветская интеграция неполноценна.
Но и остальное постсоветское пространство исключительно важно для России, хотя и по иным причинам.
Дело в том, что ни одна постсоветская страна, включая даже страны Прибалтики, экономически не может существовать сама по себе. Вырванные из некогда единого экономического организма, наши страны просто не могут прилепиться к соседним организмам и потому агонизируют, погружаясь в хаос, — хотя и с разной скоростью.
Хаос в соседних странах неминуемо проникает в Россию, захлестывает ее потоком беженцев. Носители иной культуры, часто жертвы социальных катастроф, они могут разрушить этнокультурный баланс России и просто смыть российскую цивилизацию. Значит, чтобы существовала Россия, постсоветские страны должны развиваться нормально, — а организовать это развитие никто, кроме самой России, не только не хочет, но и не может.
Разумеется, такое развитие должно организовываться исключительно на взаимовыгодной основе, не отрывая, как это было в Советском Союзе, последний кусок от своих детей, чтобы накормить отлынивающего от работы соседа. Но развитие совместных производств, восстановление старых и создание качественно новых кооперационных связей, а затем и перевод торговли на рубль как общую региональную валюту позволит постсоветским странам вместе вернуться с дороги деградации на путь прогресса.
Отчаянное сопротивление прозападной части шиты России и ряда других стран (в первую очередь Украины), коррупция, бюрократизм и слабость политической воли создают серьезные препятствия реинтеграционным процессам, которые могут вызвать отчаяние.
Достаточно сказать, что введение совместной российско-белорусской валюты, намеченное еще на 2005 год, к настоящему времени отложено на неопределенное будущее.
Однако создание совместных институтов и в целом углубление евразийской интеграции продолжаются, а потребность в ней обостряется по мере развития глобального экономического кризиса.
Важно понимать, что потенциал евразийской интеграции отнюдь не ограничен официально провозглашаемыми направлениями.
Так, сначала греческий, а затем и кипрский кризис создали для России реальную возможность, выкупив чужие долги, расширить сферу интеграции и на Южную Европу, на страны, формально остающиеся членами как НАТО, так и Евросоюза. Эта возможность возникла слишком внезапно и на слишком короткое время, чтобы российское государство успело отреагировать на нее, — однако схожие возможности по мере углубления кризиса будут возникать все чаще и будут все более масштабными и реалистичными.
С другой стороны, в случае своего успеха проект «Южный поток» не просто положит конец надеждам Турции на превращении себя в газовый «хаб» для Юго-Восточной и части Центральной Европы (а внутренняя дестабилизация мешает ей организовать серьезное противодействие этому проекту), но и создаст принципиальную возможность для поэтапной интеграции Турции в евразийское пространство, — просто в силу очевидных экономических интересов.
Неопределенность устремлений российской бюрократии, являющейся полем отчаянного сражения между прозападными и патриотическими силами, открывает широчайшие возможности для влияния на интеграционные процессы его новых членов. Даже слабые и неустойчивые страны получают в этой ситуации колоссальный шанс на получение непропорционально большого по сравнению со своим потенциалом влияния на определение будущих правил и строительство будущих институтов, — нужно просто проявить инициативу.