Россия против Наполеона: борьба за Европу, 1807-1814
Шрифт:
Организованное союзниками преследование завершилось не ранее первой недели сентября. К тому времени армия Макдональда была вытеснена в Саксонию и потеряла, даже согласно французским источникам, 35 тыс. человек. Силезская армия также понесла крупные потери, но очень многие из тех, кого недоставало в ее рядах, были истощенными прусскими ополченцами, которые в свое время должны были вернуться в строй. Чего нельзя было сказать о раненых и пропавших без вести французах, которых обогнали наступавшие силы коалиции. Наполеон не мог позволить себе таких потерь. Равным образом не мог он позволить Блюхеру закрепиться в опасной близости от Дрездена, переправ через Эльбу и остальных армий коалиции. Катастрофа, постигшая армию Макдональда, делала очень маловероятным, что французскому императору удастся исполнить свой план и взять с собой на север гвардию и резервы для борьбы против Бернадота.
Победа сильно укрепила моральный дух и уверенность армии Блюхера и разрешила многие противоречия внутри ее командного состава. Ланжерон был прощен за свое неповиновение. После рапорта Блюхера Александру о сражении на реке Кацбах Сакен был повышен в звании до полного генерала и получил орден Св. Георгия 2-й степени.
678
Богданович M. И. История войны 1813 г. Т. 2. С. 78.
Сколь ни велики были победы Блюхера, в конечном счете исход кампании зависел от действий главной армии коалиции — Богемской армии Шварценберга. Она включала в себя больше войск, чем армии Бернадота и Блюхера вместе взятые. Только Богемская армия могла надеяться на то, что ей удастся противостоять самому Наполеону и нанести ему поражение. Более того, только в Богемскую армию входил крупный контингент австрийских войск. Австрия оставалась потенциально слабым звеном в коалиции. Если бы основные силы были уничтожены или серьезно ослаблены, а Богемия подверглась неприятельскому вторжению, возрастала вероятность того, что Австрия возобновит переговоры с Наполеоном или даже выйдет из войны.
В июне и июле Шварценберг и Радецкий высказывали предположения, что, если австрийцы вступят в войну, Наполеон нанесет первый удар по ним в Богемии. Союзники были склонны разделять эту точку зрения и всеми возможными способами стремились развеять опасения Австрии. Таким образом, уже на ранней стадии совместных военных совещаний было запланировано отправить в Богемию для усиления австрийцев Витгенштейна с 25-тысячным отрядом. По мере того как полки коалиции пополнялись неожиданно большим числом резервистов и возвращавшихся из госпиталей, планы становились более амбициозными. Когда 22 июля граф Латур, представитель Шварценберга прибыл в ставку коалиции для того, чтобы ускорить совместное планирование боевых действий, он был удивлен, обнаружив, что союзники значительно увеличили размер войска, которое они намеревались отправить в Богемию на подмогу австрийцам. В дополнение к целому армейскому корпусу Витгенштейна они наметили к отправке Прусский армейский корпус генерал-лейтенанта фон Клейста и Резервный армейский корпус великого князя Константина, который включал в себя русскую и прусскую гвардию, русский гренадерский корпус и три русских кирасирских дивизии. Всего 115 тыс. русских и пруссаков должны были отправиться из Силезии в Богемию к моменту возобновления военных действий.
Австрийцы по этому поводу испытывали несколько смешанные чувства. С одной стороны, столь крупное подкрепление, в состав которого входили лучшие войска армий коалиции, являлись существенным вкладом в дело обороны Богемии. С другой стороны, продовольственное обеспечение всей этой массы войск требовало огромных непредвиденных усилий. Хуже всего было то, что Фридрих Вильгельм, не говоря уже об Александре, ни за что не отказался бы от командования своими элитными полками, а также, что стало очевидно к тому времени, от руководства основными силами союзной армии и основными военными операциями союзников. Вместе с русскими и прусскими войсками явились два монарха, которые явно не были желанными гостями в ставке Шварценберга [679] .
679
Geschichte der K"ampfe "Osterreichs… Vol. 3. P. 1–11.
Ни при каких обстоятельствах Шварценберг не мог оказаться в роли военачальника, способного завладеть инициативой и навязать свою волю Наполеону. Но в августе 1813 г. единственно возможным для него изначальным вариантом было дожидаться подхода русско-прусских подкреплений и принять меры предосторожности против любых попыток Наполеона атаковать их на марше или вторгнуться в Богемию. Радецкий, напротив, скорее надеялся, что Наполеон начнет вторжение. В этом случае у союзников появилась бы возможность перехватить неприятельские войска на выходе с перевалов, ведущих с Рудных гор, вместо того, чтобы самим оказаться в аналогичном положении. Австрийский генерал-квартирмейстер также имел справедливые опасения на предмет того, насколько быстро и эффективно командующие различными колоннами союзников смогут координировать свои действия в том случае, если бы они были брошены в наступление через горы и в Саксонию. Даже оставляя в стороне проблемы рельефа местности и взаимодействия между союзниками, нельзя не отметить, что сама австрийская армия имела сверхцентрализованную и громоздкую командную структуру. В 1809 г. австрийцы приняли на вооружение французскую систему отдельных общевойсковых корпусов. Урок, вынесенный ими из войны, состоял в невозможности полагаться на свой высший генералитет и штабы, для того чтобы заставить эту систему работать. Поэтому в 1813 г. австрийская армия стала единственной из четырех армий, которая частично вернулась к системе, в которой централизованное верховное армейское командование имело дело напрямую с дивизиями и специальными начальниками колонн. У Радецкого были основания опасаться, что это нововведение окажется вредоносным [680] .
680
Главной
Если бы он имел представление о внутреннем устройстве российских вооруженных сил, его пессимизм только бы усилился. В 1812 г. русские отправились на войну, имея компактную и рациональную структуру командования корпусами, дивизиями и бригадами. К осени 1813 г., однако, многие военачальники были повышены до звания генерал-майора и генерал-лейтенанта. Например, генерал-лейтенантов стало гораздо больше, чем имелось корпусов, а российские генерал-лейтенанты считали ниже своего достоинства командовать одной дивизией. В результате было сформировано множество корпусов, которые в действительности были немногим крупнее старых дивизий. Эти «корпуса» подчинялись семи более крупным боевым единицам, на которые была разделена полевая армия в ходе осенней кампании. Хотя эти семь единиц также носили название корпусов, во избежание путаницы я буду называть их армейскими корпусами. Два таких армейских корпуса (великого князя Константина и Витгенштейна) находились в составе Богемской армии; два в Силезской армии (Ланжерона и Сакена); еще два — в Польской армии (Дохтурова и П.А. Толстого); и один — в Северной армии (Винцингероде). Создание мини-корпусов было в значительной степени простой уступкой тщеславию генералов, но это делало структуру российского командования неустойчивой и затрудняло взаимодействие с пруссаками. В русском корпусе под командованием генерал-лейтенанта военнослужащих могло быть не больше, чем в прусской бригаде, которой порой командовал всего лишь полковник. Поскольку русские и прусские офицеры придавали большое значение вопросам старшинства и статуса, «недоразумения» были неизбежны [681] .
681
См., например, исполненный негодования протест М.С. Воронцова, обращенный к М.Б. Барклаю, когда он узнал, что должен был подчиняться Бюлову, который стал генерал-лейтенантом на месяц позже самого Воронцова. М.Б. Барклай принял протест и передал М.С. Воронцова под начало Ф.Ф. Винцингероде, см.: РГВИА. Ф. 103. Оп. 4/210. Св. 53. Д. 18. Л. 15–16.
Еще одной причиной неэффективности действий была позиция М.Б. Барклая де Толли. Блестяще проявив себя во время перемирия в качестве главнокомандующего, Барклай теперь оказался отстранен от верховного командования и попал в подчинение к Шварценбергу. Очевидно, Александру потребовалось несколько дней, чтобы собраться с духом и сообщить об этом Барклаю. Чтобы смягчить удар по его самолюбию, а возможно, и действительно с целью сохранить за ним исполняемые ранее обязанности, за Барклаем был сохранен пост главнокомандующего вооруженными силами России. В принципе русские корпуса в составе Силезской и Северной армий в военно-полевом отношении подчинялись Бернадоту и Блюхеру, но в вопросах управления и кадровой политики — Барклаю. Учитывая, что эти силы были разбросаны на большой территории, такая система была неработоспособной, что вызывало разочарование у всех, кто был в нее вовлечен.
Власть Барклая над русскими и прусскими подразделениями в Богемской армии была более реальной, но не более целесообразной.
Она стала бы более эффективной, если бы приказы шли напрямую от Шварценберга к командующим армейскими корпусами (великому князю Константину, Витгенштейну и Клейсту), вместо того чтобы поступать к ним с задержкой и в искаженном виде через Барклая. В течение первой половины осенней кампании даже положение Витгенштейна было проблематичным. В принципе он командовал 2-м корпусом Евгения Вюртембергского и 1-м корпусом князя Андрея Ивановича Горчакова, брата военного министра. На практике, однако, корпус Евгения был выделен из основных сил в августе 1813 г., и в действительности войсками Горчакова командовал Витгенштейн. В результате присутствие Горчакова также временами становилось излишним: в августе Витгенштейн и Горчаков часто просто-напросто мешали друг другу, стараясь выполнить одну и ту же работу [682] .
682
См. письмо М.Б. Барклая Ф.В. Остен-Сакену от 10 сент. 1813 г. (ст. ст.) в качестве одного из многочисленных примеров: Война 1813 г. Материалы Военно-ученого архива. Т. 1. С. 202. W"urttemberg E. Op. cit. Vol.3. P. 145–146.
К тому времени как ведущие генералы коалиции встретились 17 августа на военном совете в Мельнике, признаков наступления французов в Богемию не наблюдалось: почти все генералы теперь полагали, что Наполеон, возможно, атакует Бернадота и попытается взять Берлин. Радецкий и Дибич, два лучших штабных офицера, присутствовавших на совете, придерживались единого мнения. В этом случае основные силы армии не могли отсиживаться за горами и оставлять Бернадота на произвол судьбы. Если Наполеон двигался в северном направлении, союзники имели возможность безопасно перебраться через горы широким фронтом, причем главная линия их наступления должна была быть направлена через Лейпциг в тыл врага. Поэтому совет принял решение о вторжении в Саксонию сразу после прибытия русского и прусского подкреплений. Витгенштейн должен был наступать по правому флангу по дороге на Теплиц от Петерсвальда через Пирну на Дрезден. В центре пруссаки под командованием Клейста должны были пройти от Брюкса через Зайду на Фрайбург. За ними должны были следовать резервы Константина. Тем временем основные силы австрийцев должны были наступать по дороге, ведущей от Коммотау через Мариенбург на Хемниц и в конечном итоге на Лейпциг. Более мелкие отряды австрийцев должны были воспользоваться дорогами, которые шли по обеим сторонам от главной дороги, причем на краю левого фланга австрийцев находилась колонна Кленау.