Россия против Наполеона: борьба за Европу, 1807-1814
Шрифт:
Благодаря выдержке генерала П.М. Капцевича и умелым арьергардным действиям его 10-го корпуса, А.Ф. Ланжерон в целости и сохранности вывел все свои войска из Дюбена и отступил на северо-запад, переправившись через реку Мюльде при Есснитце. Однако наступление Наполеона отрезало армейский корпус Остен-Сакена от остальных частей Силезской армии. Впоследствии Остен-Сакен в своем рапорте Барклаю де Толли подробно изложил обстоятельства переправы своего корпуса через Эльбу 4 октября. В течение нескольких следующих дней его кавалерия, включая калмыцкий полк, провела серию успешных стычек с французами. Внезапно 9 ноября корпус оказался в наиболее опасном положении за все время войны. Авангард Остен-Сакена под командованием генерал-майора С.Н. Ланского обнаружил, что крупные силы неприятеля перекрыли ему путь. Тем временем арьергард Д.М. Юзефовича находился под сильным давлением всей кавалерии О. Себастьяни, 6 тыс. пехотинцев и восемнадцати
К счастью, Остен-Сакен никогда не поддавался панике, а его кавалерийские военачальники во главе с Васильчиковым были очень хорошо обучены. Они сдерживали французов достаточно долго для того, чтобы Остен-Сакен успел отвести свою пехоту по проселочным дорогам и через леса севернее расположения французских войск. Прибыв в деревню Пресль в полночь, после десятичасового марша Сакен обнаружил, что здесь же расположилась часть его кавалерии, а кавалерия О. Себастьяни находится неподалеку. Однако французский кавалерийский военачальник позволил себя обмануть, так как «обозы наши были отправлены к Эльбе на Эльстер, и он полагал, что 1-й корпус туда будет следовать». На самом деле Остен-Сакен отправил свои войска в противоположном направлении — на северо-запад, вслед за остальными частями армии. Дело кончилось тем, что Себастьяни упустил большую часть обоза Остен-Сакена и все его войска. Для последнего самым опасным оказался следующий отрезок пути, «где большая дорога идет от Дубена до Виттенберга». Его солдаты прошли по этой дороге ночью. Егерей разместили по обеим сторонам дороги, и остальные войска прошли между ними. При этом неприятельские бивуаки находились в поле зрения, но враг не заметил перемещений войск Остен-Сакена [743] .
743
РГВИА. Ф. 846. On. 16. Д. 3403. Л. 27–28 (об.).
В своих мемуарах Ланжерон писал: «Менее отважный генерал, чем Сакен поспешно отступил бы через Смидеберг к укреплениям перед мостом в Вартенбурге, но Сакен очень твердо решил не отставать от нас, и он был храбрым генералом, способным умело действовать на маршах: ночью он прошел в миле от Наполеона, обогнул его с фланга, протиснулся между его армией и авангардами и соединился с нами, пройдя форсированными маршами через Рагун, где он переправился через Мюльде. Он ни разу не ввязался в бой и потерял всего одного солдата из своего обоза. Трудно привести пример более смелого или лучше выполненного маневра» [744] .
744
Langeron A. Op. cit. P. 299–300.
Подвиг Остен-Сакена не позволил случиться катастрофе, но положение по-прежнему оставалось опасным. Блюхер и Бернадот сошлись на том, что и Северная, и Силезская армии отправятся на запад и займут позиции на другом (т. е. западном) берегу реки Заале. Объединившись и находясь за рекой, отделявшей их от Наполеона, они могли провести некоторое время в безопасности, пока им не удалось бы обнаружить местоположение Шварценберга или выяснить намерения Наполеона. Если, как предсказывал Блюхер, французский император направлялся к Лейпцигу, чтобы сразиться с Богемской армией, тогда Блюхер и Бернадот могли, ничем не рискуя, пройти вдоль западного берега Заале и ударить по Лейпцигу с севера. Если же, как опасался Бернадот, Наполеон попытался бы отступить через Заале или в направлении Магдебурга и маршала Даву, тогда соединенные армии находились в правильном месте, чтобы перекрыть ему путь. Они также располагались достаточно близко к переправам через Эльбу при Росслау и Акене на тот случай, если бы Наполеон попытался атаковать Берлин или коммуникации русско-прусских войск.
К тому времени, однако, Блюхер и все прусские генералы испытывали глубокое недоверие по отношению к Бернадоту и больше чем когда-либо были убеждены в том, что он являлся потенциальным предателем дела, которому посвятила себя коалиция. Полагая, что крон-принц дал обещание соорудить понтонный мост для корпуса Йорка, чтобы тот мог переправиться через Заале при Веттине, пруссаки, прибыв на это место 11 октября и не обнаружив моста, решили, что это тайная уловка, призванная заставить их отступить на север вдоль Заале в направлении переправ через Эльбу и тем самым помочь Бернадоту в реализации его первоочередных задач. Вместо этого Блюхер двинулся на юг к следующей переправе вверх по реке при Галле. К счастью для прусского командира, конная разведка Наполеона работала плохо, а внимание императора было обращено на север, в сторону Эльбы, в направлении
К 12 октября Силезская и Северная армии были развернуты на левом берегу Заале, а командующие пытались разобраться в сбивающих с толку и противоречивых сведениях. Как Блюхер, так и Бернадот неизбежно интерпретировали полученные данные в свете собственных представлений. В какой-то мере замешательство, в которым они пребывали, было не удивительно, так как в то же самое время Наполеон находился в Дюбене и никак не мог решить, следует ли ему сосредоточить свои силы у Лейпцига против Шварценберга, нанести удар в западном направлении по противоположному берегу Заале или же бросить войска на север в сторону Эльбы. В каком-то смысле именно верховный главнокомандующий коалиции подталкивал Наполеона к тому или иному решению. Если бы Шварценберг воспользовался своим четырехкратным численным преимуществом и оттеснил Мюрата, последнему пришлось бы оставить Лейпциг и отойти на север к Наполеону. В этом случае единственной реальной возможностью для французского императора было, как это предсказывал Бернадот, проложить себе путь на противоположный берег Заале или пройти дальше на север к Магдебургу. Однако медлительность передвижения Шварценберга и недостаток у него решимости убедили Наполеона в том, что лучший его шанс — это сосредоточить свои силы у Лейпцига и сокрушить Богемскую армию до того, как в дело успеют вмешаться Блюхер и Бернадот. Однако прежде чем принять это решение (во второй половине дня 12 октября) Наполеон 11 октября отправил два корпуса для внезапного нападения на Дессау и Виттенберг на Эльбе.
В царившей тогда атмосфере повышенной напряженности и неопределенности не только Бернадот, но и генерал-лейтенант Тауэнцин, командовавший прусскими войсками к северу от Эльбы, расценил данный маневр Наполеона как доказательство его намерения нанести удар в направлении Берлина. Рапорт Тауэнцина Бернадоту, из которого следовало, что сам Наполеон и четыре его корпуса движутся на север, чтобы переправиться через Эльбу, укрепил крон-принца в намерении переправиться через реку в обратном направлении для обороны своих коммуникаций и столицы Пруссии. К счастью для коалиции, подход корпусов Наполеона убедил союзных военачальников при Акене и Росслау в необходимости демонтажа понтонных мостов, по которым рассчитывал пройти Бернадот.
Поэтому армия Бернадота задержалась к югу от Эльбы еще некоторое время, которого оказалось достаточно для получения новых сведений от Блюхера, подтвердивших, что Наполеон направляется к Лейпцигу. Испытывая сильное давление не только со стороны пруссаков, но также российских и английских посланников (К.О. Поццо ди Борго и Ч. Стюарта) в своем главном штабе, Бернадот снова повернул на юг. Даже теперь он делал это очень нерешительно, направляясь не напрямик к Лейпцигу, а скорее в тыл Блюхеру, располагавшемуся в Галле. Однако и это движение остановилось 15 октября, когда, вследствие растущего замешательства, Бернадот слишком резко отреагировал на сообщение, будто французские колонны наступали с востока, и войска самого Бернадота якобы оказывались перед лицом этой воображаемой угрозы. В результате Северная армия в первый день Лейпцигского сражения 16 октября оказалась слишком далеко от поля битвы.
Лейпцигское сражение лучше всего рассматривать по трем отдельным секторам. На севере, где были развернуты войска Блюхера и Бернадота, река Парте протекала с востока на запад между армиями коалиции и Наполеона. Близ ее берегов располагались деревни Мёкерн, Ойтрицш и Шёнефельд, в каждой из которых происходили жестокие схватки. То же самое можно сказать о местности вокруг Галльского предместья, примыкавшего к Лейпцигу с севера, где река Парте впадает в реку Пляйсе. Все эти территории за последние двести лет стали частью растущего города, и от поля боя практически ничего не осталось.
То же самое, хотя и по несколько иным причинам, произошло со вторым сектором — к западу от Лейпцига. Здесь господствуют реки Эльстер и Пляйсе, которые текут параллельно и близко одна от другой прежде чем соединиться близ Лейпцига. В 1813 г. вся эта местность была перерезана сетью крупных и мелких водных потоков. Почва между ними была по преимуществу болотистой, особенно в октябре — после того, как на протяжении нескольких недель лил дождь. Немногочисленные деревни и совсем уж редкие дороги в этой местности были почти что островками среди болот и водных потоков. В наши дни вся эта территория приведена в порядок, осушена и окружена насыпью. Сегодня только ландшафт в Дёлице позволяет составить некоторое, хотя и отдаленное, представление о том, со сколь большими трудностями сталкивался любой генерал, пытавшийся разместить многочисленное войско в этой местности в 1813 г.