Россия против Наполеона: борьба за Европу, 1807-1814
Шрифт:
Как и в бою под Красным, русские генералы сохраняли спокойствие, а русская пехота в критической ситуации продемонстрировала большую стойкость и храбрость. В отличие от сражения под Красным, свой вклад в победу внесли также русская кавалерия и артиллерия. В частности, кавалерийский отряд графа В.В. Орлова-Денисова прикрыл уязвимый левый фланг П.А. Тучкова от натиска французской кавалерии и пехоты, превосходно используя особенности местности и идеально выбирая время для контратак.
Однако никакие выучка и храбрость русских не спасли бы П.А. Тучкова, если бы французы с умом использовали все войска, имевшиеся в их распоряжении. Перейдя Днепр вброд недалеко от Прудищево, корпус генерала Ж.А. Жюно в течение большей части дня оставался без движения, хотя был развернут в сторону фланга и тыла русских, и Тучков тем самым находился во власти противника. Французские источники впоследствии объясняли этот промах умственным расстройством, начавшим развиваться у Жюно, но он также в полной мере свидетельствовал о том, что французская армия, прославившаяся своим
273
1812 год в дневниках… Вып. 1. С. 13, 219–24; Сборник исторических материалов, извлеченных из архива собственной Е.И. В. канцелярии. Вып. 5. С. 414–417.
Пока русские армии отступали на восток, инициатива оставалась у Наполеона. Он мог либо продолжить преследование, либо завершить свою кампанию в Смоленске и направить усилия на превращение Литвы и Белоруссии в обширный плацдарм, с которого мог нанести второй, решающий удар в 1813 г. Как в то время, так и впоследствии обсуждение преимуществ и недостатков обоих вариантов вызывало серьезные прения.
В пользу того, чтобы остановиться в Смоленске, говорили опасности, связанные с дальнейшим растяжением французских коммуникаций в восточном направлении. Линии коммуникаций и без того были слишком сильно вытянуты: к середине августа угроза для них возникла на обоих флангах, особенно на юге, где огромная армия адмирала П.В. Чичагова подходила все ближе к театру военных действий. Кроме того, за два месяца войны произошло не только значительное сокращение численности французской армии, также заметно ослабли ее дисциплина и моральный дух. Имея у себя десятки тысяч больных, дезертиров и мародеров, разбросанных по территории Литвы и Белоруссии, не было ли разумнее укрепить основы собственной армии и водворить в ней порядок вместо того, чтобы подвергать дополнительному риску ее слабую дисциплину?
Для прекращения кампании в Смоленске имелись также веские политические причины. Если бы удалось удовлетворить притязания местной аристократии и установить там эффективное управление, Литва и Белоруссия могли бы стать ключевыми союзниками в войне против России. Российские правители всегда опасались, что, оставив западные провинции, они позволят Наполеону укрепить здесь свою власть и обратить против России польское население. Одно из соображений, из которого исходил Наполеон, планируя свое вторжение, заключалось в том, что правящие круги России никогда не будут сражаться до последнего, чтобы удержать польские провинции империи. Если бы он покорил эти провинции и установил там свое правление, сколь сильные муки готовы были вынести русские в надежде вернуть их?
Для Наполеона кампания 1812 г. была кабинетной войной, которая преследовала строго ограниченные политические цели. В лучшем случае он добился бы присоединения Литвы, части Белоруссии и Украины, вынудил бы Россию вновь присоединиться к континентальной блокаде, и, возможно, заставил бы русских оказать ему помощь в попытке оспорить могущество Великобритании в Азии. Столкнувшись с трудностями в ходе российской кампании, он даже в случае победы мог бы ограничиться меньшими требованиями. Будучи втянут в народную войну в Испании, он меньше всего хотел разжечь еще одну в России. С самого начала имелись явные признаки того, что Александр I и его генералы пытались спровоцировать народную войну против Наполеона. По мере приближения к Смоленску эти признаки становились все более угрожающими. Чем дальше продвигалась французская армия вглубь Великороссии, тем более народной становилась война.
Наполеон был человеком порядка, он положил конец Французской революции и женился на дочери императора из династии Габсбургов. Он не хотел провоцировать крестьянское восстание в России. Однако угроза может быть действенным средством достижения политических целей. С гораздо большей долей вероятности она могла быть воспринята всерьез в том случае, если бы французская армия находилась в состоянии боевой готовности на подступах к центральным районам России, чем если бы она действительно вторглась на эти территории. Едва ли русские крестьяне прислушались бы к обещаниям французов после того, как те осквернили бы их храмы, изнасиловали их женщин и уничтожили их хозяйства.
Все эти резоны в то время были очевидны. К этому можно добавить еще кое-что, взглянув на события с высоты наших дней. Возрождение мощного польского государства было необходимо для продолжения французской гегемонии в Европе. Восстановленная Польша была бы куда более надежным союзником Франции, чем когда-либо могли стать монархии Габсбургов, Романовых или Гогенцоллернов. В силах Наполеона было сделать восстановление Польши приемлемым шагом в глазах Австрии, которой он мог вернуть Иллирийские провинции, отторгнутые от нее в 1809 г. Если взглянуть на события с еще более далекого расстояния и окинуть взглядом последние три столетия
Даже не принимая во внимание тот факт, что Наполеон не мог предвидеть будущее, все равно имелись веские аргументы в пользу того, чтобы остановиться в Смоленске. Наполеон очень не хотел отсутствовать в Париже долее одного сезона, в течение которого он собирался провести кампанию. Как было сказано выше, А.И. Чернышев указывал на это обстоятельство еще до 1812 г. и связывал его с природой режима Бонапарта и теми вызовами, перед которыми тот оказывался. Перечислив некоторые из общего числа этих вызовов (экономика, папа римский, Испания, высшие слои общества), ведущий французский специалист по эпохе Наполеона нашего времени делал вывод о том, что «Чернышев был прав, докладывая своему начальству, что, если бы война затянулась, Наполеон подвергался бы серьезному риску у себя дома». Если сейчас, имея возможность спокойно взглянуть на события отдаленного прошлого, можно сделать такой вывод, насколько же сильнее в 1812 г. должно было быть чувство незащищенности, испытываемое Наполеоном? Он являлся свидетелем крайней нестабильности политической ситуации во Франции в 1790-е гг. Он понимал, сколь условна была лояльность по отношению к нему со стороны правящих кругов Франции. Он знал, сколь многим его положение на троне было обязано победам и удаче [274] .
274
Lentz T. Op. cit. Vol.2. P.324.
Он также понимал, что создать надежный опорный пункт на западных рубежах Российской империи будет непросто. Литва и Белоруссия с трудом могли прокормить армии даже в мирное время, особенно в зимнюю и весеннюю пору. 1-я Западная армия сильно уступала по численности силам Наполеона, к тому же далеко не все ее части провели зиму 1811–1812 гг. в приграничных районах. Даже при всем при этом армию пришлось расквартировывать на большой территории, чтобы обеспечить ее нормальное снабжение. Особенно это касалось кавалерии. Пять полков 2-го кавалерийского корпуса барона Ф.К. Корфа квартировали на пространстве от прусской границы до центральных частей Украины с тем, чтобы иметь корм для лошадей [275] .
275
Schubert F. Op. cit. P. 203–204.
Едва ли дела могли обстоять лучшим образом зимой 1812 г., после того как приграничные районы в течение целого года опустошались силами двух армий. Русская легкая кавалерия находилась в лучшем состоянии по сравнению с французской даже в начале лета 1812 г. Однако, как Наполеон смог убедиться в 1806–1807 гг., казаки полностью раскрывали свой потенциал в зимнее время, когда они были в состоянии действовать в условиях, губительных для регулярной легкой кавалерии. Учитывая, что русские мобилизовали все мужское казачье население, французам зимой 1812 г. предстояло столкнуться с большими трудностями по части охраны своих опорных пунктов и нахождения провианта для лошадей и даже людей.
Конечно, если бы Наполеон остановился в Смоленске, вся его армия не была бы уничтожена, как это случилось после того, как он неумело повел наступление в центральных районах России. Но гибель армии Наполеона ни в коем случае не была предрешена только потому, что он продолжил наступление после Смоленска. Виной тому были другие причины (и ошибки).
В августе 1812 г. Наполеон предпочел бы не отсиживаться в Смоленске, зная, что русская армия не разбита и продолжает действовать. Его стратегия зиждилась на справедливой убежденности в том, что если бы он смог уничтожить Первую и Вторую армии, Россия лишилась бы всяческой надежды на то, чтобы в конечном счете одержать победу. Придерживаясь этой стратегии, он преследовал русских на протяжении всего их отступления к Смоленску, но они сорвали его планы. Один из политических расчетов Наполеона оказался верным: русские не могли сдать Москву без боя. До Москвы от Смоленска в строевом порядке было две недели пути. Раз уж он зашел так далеко, ища сражения, вполне вероятно, что ему могла показаться глупой идея сдаться тогда, когда он почти добился своего. Действуя на просторах зажиточной московской губернии в самую урожайную пору, у него не должно было возникнуть серьезных проблем, связанных с прокормом лошадей и людей своей армии, до тех пор, пока последняя продолжала движение. Несомненно, наступление являлось авантюрой, но Наполеон был азартным игроком. Он также был прав, полагая, что прекращение наступления после Смоленска в августе 1812 г. ни в коей мере не являлось безопасным выбором. Поэтому он решил продолжить движение к Москве.