Россия против Наполеона: борьба за Европу, 1807-1814
Шрифт:
Оставалось решить непростую задачу: провести по улицам крупного города измотанную и в некотором роде деморализованную армию вместе со всем ее багажом и частью раненых солдат. Учитывая, что враг шел по пятам, это могло стать чрезвычайно опасным мероприятием. Не облегчало положение и то, что новости о предстоявшем оставлении Москвы обрушились на гражданское население города очень поздно. Во время прохода армии через город 14 сентября, массовый отъезд гражданских лиц все еще продолжался. Один штабной офицер описывал происходящее «не как ход армии, а перемещение целых народов с одного конца света на другой». Барклай, как обычно, был неутомим и делал все от него зависящее, чтобы водворить хотя бы некоторый порядок посреди этого хаоса. На ключевых перекрестках стояли офицеры, которые должны были направлять движение войск. По обе стороны от двигавшихся колонн ехала кавалерия с целью недопущения дезертирства и грабежей. Барклай лично следил за исполнением распоряжений [348] .
348
Маевский
Однако истинным героем дня оказался Милорадович, в тот момент командовавший русским арьергардом. Его оппонентом в рядах французского авангарда обычно оказывался И. Мюрат — у двух этих людей было много общего. Оба генерала часто играли на публику, любили роскошную одежду и широкие жесты. Было бы неверным утверждать, что ни один из них не был интеллектуалом, но Милорадович был не только почтенным и великодушным, но временами и удивительно скромным и проницательным человеком. Он, безусловно, всесторонне оценил опасность, грозившую российской армии в тот момент, и с некоторой бравадой отправил своего адъютанта к Мюрату с предложением заключить однодневное перемирие с тем, чтобы русские могли отступить, оставив город нетронутым. В случае если бы эта просьба была отклонена, Милорадович грозил начать уличные бои и превратить Москву в руины. Более, чем многие другие французские генералы, Мюрат желал получить удобные квартиры, заключить мир и вернуться домой. Возможно, убаюканный иллюзиями самого Наполеона, он видел падение Москвы как прелюдию к миру. Все это подвигло его к тому, чтобы не просто принять предложение Милорадовича о перемирии, но также впоследствии продлить его еще на двенадцать часов. Результатом дерзкого почина Милорадовича стало то, что российская армия вышла из Москвы практически невредимой [349] .
349
1812 год в дневниках… Вып. 1. С. 205–212; Маевский С.И. Указ. соч. С. 143–144.
В принципе М.И. Кутузов мог отступить из Москвы по нескольким направлениям. Если бы он повернул на северо-запад, например, он мог перекрыть дорогу на Тверь и Петербург, население которого не могли не всколыхнуть новости о падении Москвы. В действительности же он отступил на юго-восток по дороге к Рязани. Во многих смыслах это был самый безопасный путь отхода из Москвы перед лицом противника, входившего с запада. 17 сентября, однако, переправившись через реки Москва и Боровск, Кутузов резко свернул на юг. Двигаясь быстрым маршем, он пересек дороги на Каширу и Тулу прежде, чем свернуть на юг на Старую Калужскую дорогу, которая вела от Москвы на юго-запад.
Тем временем 15 сентября Наполеон вошел в Москву и разместил свою ставку в Кремле. Уже в тот день в разных частях города начались пожары. Москва сгорела за шесть дней. Три четверти зданий в городе было уничтожено. Всего за лето и осень 1812 г. в Москве и Московской губернии было уничтожено частной собственности на 270 млн. руб., что по тем временам являлось астрономической суммой. Подавляющее большинство жителей выехали из города, но те, кто остался, были выгнаны из своих домов, обездолены, а иногда и убиты. Из общего числа 30 тыс. раненых солдат, бывших в Москве, вовремя были эвакуированы всего 6 тыс., прежде всего благодаря стараниям Я.В. Виллие — директора Медицинского департамента Военного министерства, хорошо знавшего свое дело. Но очень многие из оставленных погибли в огне пожара. Когда русские отбили Москву, они обнаружили и сожгли 12 тыс. трупов [350] .
350
Новейший обзор этих проблем приводится в Энциклопедии: особенно ценны пассажи о Москве (С. 476–479) и пожаре (С. 482–484). О стоимости уничтоженного частного имущества см.: Богданович М.И. История Отечественной войны 1812 года. Т. 3. С. 28. О вывозе раненых и последующем разговоре с Я.В. Виллие см.: Михайловский-Данилевский А.И. Мемуары. С. 189. См. также: Гаврилов С.В. Указ. соч. С. 143–144.
Еще до начала пожара русские были вынуждены оставить в городе обширные запасы боеприпасов, в том числе более 70 тыс. ружей, хотя, по общему признанию, половина из них требовала ремонта. Москва являлась тыловой базой армии Кутузова, и за то короткое время, которое прошло с момента получения известия о том, что город должен был быть оставлен, было крайне сложно вывезти все военные арсеналы. Найти достаточное количество телег в последний момент было невозможно, поэтому большая часть оружия, снаряжения и другого военного багажа было вывезено на 23 баржах. Первым трем удалось успешно покинуть черту города, но четвертая баржа, перегруженная артиллерийскими принадлежностями, села на мель на Москве-реке, и перегородила путь остальным девятнадцати. На этих баржах находилось оружия, обмундирования и снаряжения на сумму 5
351
О баржах см. записи опросов, проведенных в послевоенное время: М.И. Кутузов. Сб. документов. Т. 1. Ч. 2. С. 717–718.
Вопрос о том, кто устроил или что вызвало пожар, всегда служил источником разногласий. Достоверно известно, что ни Александр, ни Наполеон не приказывали сжигать город. Еще до сдачи Москвы Ф.В. Ростопчин говорил, что французы завоюют лишь ее пепел. Он эвакуировал московскую пожарную бригаду в составе 2 тыс. человек и все ее оборудование. Казачьи отряды армии Кутузова предали огню по меньшей мере один из кварталов города, следуя тактике выжженной земли, которая предполагала уничтожение всех строений, и которой русские следовали с тех самых пор, как Наполеон оставил позади Смоленск и вторгся в центральные районы России. Кутузов также приказал поджечь многие из остававшихся военных складов. Хотя халатность и грабежи французов могли внести свою лепту в уничтожение города, гораздо большую ответственность за произошедшее, несомненно, несли русские. Что имело значение в то время, так это утвердившееся мнение о том, что во всем виноват Наполеон и что уничтожение города явилось громадной жертвой со стороны патриотически настроенной части русского общества, в том числе в деле освобождения Европы [352] .
352
Прекрасным образом эти вопросы рассмотрены в кн.: Попов А.И. Великая армия в России: Погоня за миражом. Самара, 2002. С. 178 и далее.
Возможно, пожар помог отвлечь внимание Наполеона от флангового маневра Кутузова, совершенного от Рязани до Калужской дороги. При нормальных обстоятельствах это было бы рискованным предприятием, поскольку во время маневра русские колонны оказывались прямо перед наполеоновской армией, находившейся в Москве. В действительности же, однако, измотанность французов и умелые действия казачьего арьергарда означали, что маневр завершился еще до того, как Наполеон успел хотя бы осознать, что его противник больше не двигался в направлении Рязани.
Обосновавшись в лагере близ Тарутино на Старой Калужской дороге, Кутузов занял прочные позиции. Он мог прикрыть военные заводы и склады в Брянске и прежде всего — имевшие большое значение оружейные заводы и мастерские в Туле. Получив известия о падении Москвы, многие ремесленники Тульского оружейного завода разбежались по своим деревням. Генерал-майор Ф.Н. Воронов, командир Тульского оружейного завода, докладывал, что, если бы ему пришлось эвакуировать завод в Туле, производство могло быть возобновлено не ранее, чем через полгода, что поставило бы военную экономику России на грань катастрофы. Фельдмаршал смог уверить его в том, что Тула теперь находится под прикрытием российской армии и ей не грозит непосредственная опасность [353] .
353
Сперанский В.Н. Указ. соч. С. 386–388. М.И. Кутузов. Сб. документов. Т. 1.4.1. С. 250.
Кутузов под Тарутино находился в прекрасной позиции для того, чтобы осуществлять вылазки против протяженных линий французских коммуникаций, идущих на запад от Москвы до Смоленска. Он также расположился наилучшим образом с точки зрения сообщения с армиями Тормасова и Чичагова. Поскольку подводы с продовольствием и подкрепления из плодородных и густонаселенных южных провинций шли к Кутузову в основном через Калугу, благодаря новому местоположению у него имелись широкие возможности по части прокормления находившихся под его началом людей и лошадей и восстановления их сил. Однако для того, чтобы понять, как именно это происходило, мы должны на мгновение оторваться от военных операций и взглянуть на мобилизацию российского тыла.
ТЫЛ В 1812 г.
Ранее план Наполеона состоял в том, чтобы вести ограниченную по своему масштабу «кабинетную» войну против Александра I. Французский император, возможно, и размышлял о том, чтобы стереть Пруссию с карты Европы, но он полагал, что уничтожение Российской империи не было ни в его силах, ни в его интересах. Вместо этого он надеялся ослабить Россию, вынудить ее вновь примкнуть к континентальной блокаде и заставить признать факт господства Франции в Европе. Вовсе не желая свергать Александра с трона или погружать Россию в пучину революции и хаоса, Наполеон хотел, чтобы император согласился на условия мира и затем сделал их обязательными для русского общества. Отчасти по этой причине он в ходе кампании 1812 г. подчеркивал свое уважение к Александру и выставлял напоказ свое видение событий, согласно которому истинным поджигателем войны была Великобритания и ее тайные агенты в кругах петербургской знати.