Россия против Наполеона: борьба за Европу, 1807-1814
Шрифт:
Благодаря взаимодействию армейских интендантов, генерал-губернаторов и дворянства русские войска в первую половину кампании 1812 г. редко голодали. В процветающих губерниях центральной России во время сбора урожая и вскоре после окончания уборочных работ достичь этого было не так уж трудно. Помогало то, что в русских деревнях существовала система складов, служившая гарантией на случай плохого урожая и голода. В ряде случаев помещики соглашались кормить армию из этих складов, которые они затем наполняли заново за счет собственных средств. Добровольные пожертвования в виде продовольствия, фуража, лошадей, транспортных средств, снаряжения и одежды поступали в очень большом количестве. Как и следовало ожидать, самые крупные поступления шли из близлежащих губерний, где исходившая от противника угроза ощущалась наиболее остро и откуда было легче всего доставить все необходимое в расположение армии. Возможно, ни одна другая губерния не сравнится с объемом пожертвований, поступивших из Псковской губернии в корпус П.X. Витгенштейна, но и Смоленск с Москвой не сильно от нее отставали, а Калужский губернатор П.Н. Каверин много и успешно работал над организацией поставок в армию М.И. Кутузова, расположившуюся лагерем под Тарутино. Один довольно трезвомыслящий историк, современник событий, оценивал добровольные пожертвования на военные нужды, сделанные русским обществом, в 100 млн. руб., причем большая часть этой суммы поступила
374
Оценка дается В.В. Тивановым (Указ. соч. С. 66), но основывается на рассуждениях, приводимых в кн.: Богданович М.И. История Отечественной войны 1812 года. Т. 2. С. 31–90.
Пока генерал-губернаторы и помещики помогали кормить армию, к ним также обращались с просьбой посодействовать созданию новых военных частей, которые должны были образовать вторую линию обороны позади армий М.Б. Барклая и П.И. Багратиона. Первые просьбы подобного рода поступили в начале июня от Александра I, находившегося тогда в Вильно, то есть еще до того, как Наполеон пересек границу России.
Часть данного нового военного резерва должны были составить рекруты, на тот момент собранные в десять так называемых рекрутских депо 2-й линии. Генерал-лейтенант А.А. Клейнмихель получил задание сформировать из этих новобранцев шесть новых полков общей численностью чуть менее 14 тыс. человек. Учитывая, что тогда Наполеон двигался через территорию Белоруссии, Клейнмихелю было приказано сосредоточить свои шесть полков в глубоком тылу в районе между Тверью и Москвой и заниматься там их обучением. В его распоряжение были предоставлены прекрасные офицерские кадры и имевшие боевой опыт войска, которые должны были помочь ему выполнить поставленную задачу. В их число входил весь кадровый инструкторский состав рекрутских депо 2-й линии и все офицеры и унтер-офицеры, оставленные в тылу для эвакуации складов и завершения подготовки двадцати четырех депо 1-й линии. Помимо этого к нему были направлены два батальона морской пехоты из Петербурга. Через некоторое время у А.А. Клейнмихеля имелось достаточное количество офицеров для того, чтобы отправить часть их на подмогу князю Д.И. Лобанову-Ростовскому, который изо всех сил старался сформировать двенадцать полков в центральных губерниях России [375] .
375
Ключевые документы, касающиеся операции А.А. Клейнмихеля приводятся в кн.: Сборник исторических материалов, извлеченных из архива собственной Е.И. В. канцелярии. Вып. 1. С. 5–11, 14–15, 23–24. Недавно вышла книга о российской морской пехоте, в которой подробно рассматривается эпоха наполеоновских войн: Кибовский А., Леонов О. 300 лет Российской морской пехоты. М., 2007.
Приказы Александра I по созданию этих двенадцати полков в черновом виде были составлены 25 мая в Вильно. Крупным новшеством стало то, что эти полки предполагалось набирать и содержать за счет средств губернского общества. Государство брало на себя задачу обеспечить полки рекрутами и ружьями, но при этом имелись надежды, что дворяне, прежде служившие в армии, вернутся из отставки и восполнят нехватку офицерских кадров. Ожидалось, что губернские дворяне заплатят за обмундирование, снаряжение и питание своих полков. Городские думы должны были оплатить перевозку рекрутов. Двенадцать полков предполагалось сформировать в шести губерниях: Костромской, Владимирской и Ярославской на севере, Рязанской, Тамбовской и Воронежской — на юге. Планировалось, что каждая из этих шести губерний наберет офицеров и добудет снаряжение для одного полка. Ответственность за формирование остальных шести полков возлагалась на девять других губерний [376] .
376
РГВИА. Ф. 125. Оп. 1/188а. Д. 16. Л. 18–19, 21, 23–28. Список губерний см.: Проходцев И.И. Указ. соч. С. 168.
Как обычно после получения подобного рода приказов первым шагом губернатора было обсуждение дела с предводителем губернского дворянства. Для претворения в жизнь нового постановления в столицу губернии собирались предводители уездного дворянства. Вследствие обширности российских губерний редко удавалось устроить столь важную встречу губернатора с предводителями уездного дворянства ранее, чем через неделю. Как дворяне, так и городские думы сразу же приняли к исполнению задачу, намеченную императором. Александр предложил, чтобы три южные губернии — Рязанская, Тамбовская и Воронежская соединили свои усилия по формированию там полков. Губернаторы этих губерний подсчитали, что прокорм, обмундирование и снаряжение каждого полка обойдется в 188 тыс. руб. и еще 28 тыс. требовались для постройки повозок для их транспортировки. Однако в разных районах страны цены сильно разнились. Предводители костромского дворянства, в частности, полагали, что им потребовалось бы 290 тыс. руб. Предводители дворянства сошлись на том, что распределили необходимую сумму поровну между всеми помещиками губерний, имевшими крепостных [377] .
377
РГВИА. Ф. 125. Оп. 1/188а. Д. 16. Л. 2–3, 90–91.
Собрать деньги было достаточно просто, гораздо сложнее — приобрести обмундирование, снаряжение и повозки. У губернаторов и предводителей дворянства было мало опыта в деле формирования полков, а длившийся на протяжении нескольких недель период повышенной опасности, связанный с продвижением Наполеона вглубь России, был не лучшим временем для обучения. Все губернии соглашались с тем, что большая часть снаряжения и материалов должна была быть получена из Москвы. Поскольку один полк потребовал, например, 2900 м темно-зеленой ткани и почти 4500 пар ботинок, нужно было большое количество транспортных средств для их перевозки. Три южные губернии предпочли, чтобы обмундирование пошили в Москве, поскольку у них не имелось достаточного количества подходящих ремесленников, чтобы выполнить работу в срок. В результате 1620 мундиров, пошитых для Рязанского полка, так и не были вывезены из Москвы и погибли в огне. Северные губернии, однако, не были чисто аграрными районами, и костромской губернатор Н.Ф. Пасынков был убежден в том, что костромские портные смогут выполнить задание собственными силами [378] .
378
Там же. Л. 6–7,100–101.
Все
379
Там же. Л. 6–7, 284–285; Русский архив. 1866. № 6. С. 922–927.
История отчаянных усилий, требовавшихся для создания новых полков, может многое поведать о русской провинциальной жизни во время правления Александра I. В Рязани местное купечество пыталось взимать непомерно высокую плату за прокорм полков, формировавшихся вокруг города. Возможно, исходя из того, что ему в любом случае придется оплатить половину этого продовольствия, дворянство предложило поставить весь объем бесплатно. Изрядную долю забот по реализации этого замысла взял на себя предводитель губернского дворянства генерал-майор Л.Д. Измайлов, печально известный своим жестоким обращением с крепостными. Сложнее обстояло дело с оказанием медицинской помощи в новых полках. Оказалось, что в Рязани в 1812 г. имелось в наличии всего два врача. Один из них, молодой доктор Герне, повел себя героически, добавив к своей обычной работе заботу о больных полка, вызвавшись добровольцем сопровождать их, когда они отправились на театр военных действий, и даже оплатив часть необходимых им лекарств из своего кармана. Доктор Молтянский, напротив, сделал все возможное для того, чтобы не оказывать помощь солдатам, даже когда те находились в Рязани и наотрез отказался сопровождать их. В конечном итоге губернатор И.Я. Бухарин заставил его это сделать, пригрозив выслать из губернии и тем самым положить конец его практике [380] .
380
Проходцев И.И. Указ. соч. С. 174–182, 210–222; Отечественная война 1812 г.: Энциклопедия. С. 297.
Самой сложной задачей оказался поиск офицеров для новых полков. Александр I очевидным образом переоценил желание дворян вернуться на военную службу и не смог предложить им достаточных для этого стимулов. Воронежский губернатор в начале июня докладывал Д.И. Лобанову-Ростовскому о том, что, хотя он и созвал чрезвычайное собрание губернского дворянства, ни один из присутствовавших не вызвался добровольцем на военную службу. В Рязани «число людей, желавших стать офицерами, было очень невелико, даже среди весьма многочисленного губернского дворянства». Возвращение на военную службу вступало в противоречие с укладом жизни русских дворян, согласно которому дворянские отпрыски служили в течение ряда лет в качестве неженатых офицеров, а затем выходили в отставку и возвращались в свои губернии, чтобы жениться, управлять поместьями или занять выборные должности в местной администрации. Через некоторое время часть офицеров получала повышение в звании, и поэтому определенную положительную роль могло сыграть то обстоятельство, что император разрешил бывшим офицерам вернуться на службу в том звании, которое они получили, будучи в отставке, а не в том, которое они носили, когда были в полку. Однако в некоторых случаях главным мотивом для возвращения дворян на военную службу служила жестокая нищета, в которой они пребывали [381] .
381
РГВИА. Ф. 125. Оп. 1/188а. Д. 16.92–93; там же. Д. 19. Л. 77–81. Проходцев И.И. Указ. соч. С. 188.
Сам Д.И. Лобанов не способствовал выполнению порученного ему задания, истолковав указ Александра I в типично педантской и вызывающей раздражение манере. Среди губернаторов князь А.А. Долгоруков из Симбирска, казалось, с наибольшим энтузиазмом отнесся к идее мобилизации добровольцев с целью возвращения их на военную службу. К середине августа он направил в полки Лобанова сорок два претендента на офицерские места. По признанию самого Долгорукова, одного из них, подпоручика в отставке Янчевского, следовало принять на службу лишь в крайнем случае, потому что некогда он получил выговор за пьянство. Губернатор писал Лобанову, что оставляет дело Янчевского на его усмотрение, поскольку тот сильно раскаивался и желал искупить свою вину на поле боя. Лобанов, однако, полагал, что императорские указы следовало выполнять дословно и сразу же сделал Долгорукову официальный выговор, так как императорский указ, приглашавший на службу бывших офицеров, требовал, чтобы у них был хороший послужной список [382] .
382
РГВИА. Ф. 125. Оп. 1/188а. Д. 16. Л. 29, 32.
Даже к середине сентября полки Д.И. Лобанова-Ростовского были укомплектованы офицерским составом лишь наполовину, и из 285 человек, получивших назначение в полки, только 204 были вернувшимися на службу дворянами, большая же часть остальных кадров поступила из весьма сомнительного источника — войск внутренней стражи. Потребность в свободных 227 офицерах, высланных А.А. Клейнмихелем, была очевидна. С другой стороны, к Лобанову было направлено двенадцать превосходных офицеров из Петербургского кадетского корпуса, а также почти целый батальон унтер-офицеров инструкторского состава из подразделений лейб-гвардии. Ему также были обещаны офицеры, унтер-офицеры и лучшие из неженатых ветеранов воинских частей, несших службу на границе с юго-западной Сибирью и к тому моменту уже двинувшихся в долгий путь, который им предстояло пройти прежде, чем оказаться под командованием Лобанова [383] .
383
Там же. Д. 19. Л. 2–4, 134–140.