Россия в экономической войне
Шрифт:
Поскольку товары, в которых остро нуждалась Швеция, принадлежали Великобритании или находились под ее контролем, их стоимость стала той меновой ценой, которую следовало заплатить за шведские транзитные лицензии. Российский экспорт в Швецию вряд ли мог стать адекватной заменой этого транзита, хотя бы потому, что российские товары не представляли особого интереса для Швеции, не говоря уже о трудностях, с которыми был сопряжен в целом их экспорт. Роль экспорта из России в механизме компенсационного обмена ограничивалась лишь использованием российских экспортных товаров в качестве платежа за шведские товары, экспортируемые в Россию. Надлежащее снабжение России товарами представляло для стран Антанты настолько серьезную проблему, что Великобритания без особых колебаний приняла активное участие в оплате шведских транзитных лицензий. Тем не менее проблема российского транзита через Швецию, естественно, не могла перевесить вопрос, который, с точки зрения британцев, имел первостепенное значение, а именно ограничение шведского импорта как меры, необходимой для установления экономической блокады Германии. Правительство Великобритании продолжало разрываться между этими противоречащими друг другу целями. Политика, проводимая Швецией, еще больше осложнила эту ситуацию.
За первый период – с июля по октябрь – в течение которого неоднократно возобновлялись переговоры между Великобританией и Швецией по поводу урегулирования торговли, вопрос о транзите через Швецию приобрел статус
51
Hildebrand, De svenska statsmakterna och krigstidens folkhushallning, 1916, S. 60 sqq.
Вряд ли можно было ожидать хоть сколько-нибудь удовлетворительных результатов от такой череды договоров, каждый из которых заключался только по мере необходимости в каждом конкретном случае. Всякий раз, когда в отношениях между Швецией и Великобританией возникала напряженность из-за проблемы торговли – а это происходило с определенной регулярностью – действие таких договоров на время приостанавливалось. Так, например, в конце 1915 г. Великобритания ввела запрет на любой импорт в Швецию и задержала все рождественские посылки, отправленные в Швецию по почте. В ответ на это в январе 1916 г. Швеция запретила экспорт в Великобританию древесной целлюлозы, а после этого задержала все посылки, следовавшие по почте транзитом в Россию. Весной 1916 г. Великобритания ввела систему строгого контроля над шведским импортом, взяв за основу объемы довоенных импортных операций. Разумеется, эти меры не способствовали быстрому и устраивавшему обе стороны решению вопроса о транзите посредством договоров о компенсации.
Представитель российского Министерства торговли и промышленности в Стокгольме Д. Н. Русинов в своем отчете одной из ведущих российских торговых и промышленных организаций следующим образом описал состояние дел в шведской транзитной торговле в конце 1916 г. В течение трех летних месяцев 1916 г. Швеция отказывала в выдаче транзитных лицензий на заводское оборудование. Однако в конце концов этот вопрос был решен. Затем возникли проблемы с транспортировкой медицинских товаров и термометров, а несколько позже – с медными ситами для целлюлозно-бумажных фабрик. Не выдавались необходимые кожевенным заводам лицензии на химические вещества. К концу года в Швеции скопилось огромное количество кофе, поскольку правительство отказывалось выдавать транзитные лицензии, требуя, чтобы Великобритания разрешила Швеции оставлять себе от 30 до 40 % от объемов кофе для использования на шведском рынке. Великобритания отказалась выполнить это условие, мотивируя отказ тем, что импорт кофе в Швецию для собственных нужд является вопросом, не имеющим никакого отношения к транзитным лицензиям. Объем партий кофе, задержанных в связи с этим в Швеции, составлял около 163 000 мешков [52] .
52
Промышленность и торговля, 1917, № 1, с. 24.
В дальнейшем заключать транзитные договоры становилось все труднее в связи с категорическим отказом Швеции разрешить перевозку военных грузов по своей территории. Юридически это было закреплено законом от 9 января 1915 г. Швеция собиралась строго, без всяких исключений, следовать этому закону, даже в случае получения компенсации. Согласно этому закону, полное эмбарго распространялось на «вооружение, боеприпасы и иное военное имущество», а в условиях войны этот перечень допускал весьма широкую интерпретацию [53] .
53
Hildebrand, De svenska statsmakterna och krigstidens folkhushallning, 1914–1915, S. 103, 227.
В октябре 1916 г. под давлением катастрофического дефицита снабжения Швеция решила вновь начать переговоры с Великобританией. В этот раз, помимо Великобритании, в переговорах участвовали Франция и Италия. При условии, что в будущем к российской транзитной торговле не будет применяться никаких ограничительных мер, представители Антанты предложили разрешить поставки в Швецию ряда товаров, в которых та остро нуждалась. В ответ от Швеции требовали гарантий, что эти товары не пойдут далее на экспорт. Однако поскольку шведские представители продолжали доказывать, что нейтральный статус Швеции не допускает свободного транзита грузов, которые могут быть использованы в военных целях, в частности автомобилей, то на этом переговоры были прекращены. В феврале 1917 г. шведская делегация вернулась в Стокгольм, так и не подписав предложенные им договоры [54] . Итак, поскольку стороны придерживались противоположных мнений по принципиальным вопросам, ситуация оставалась прежней. Все так же продолжалась борьба за транзитную торговлю, и проблемы решались от случая к случаю. Несмотря на то что в первой половине 1917 г. в отношениях между Великобританией и Швецией наметился некоторый прогресс, основные проблемы оставались нерешенными вплоть до того момента, когда Англия прекратила все поставки в Россию в связи с государственным переворотом, совершенным большевиками 26 октября 1917 г. [55]
54
Ira Nelson Morris, From an American Legation. New York: A. A. Knopf, 1923, p. 104; Hildebrand, De svenska statsmakterna och krigstidens folkhushallning, 1916, S. 129; 1917, S. 74.
55
Б. А. Никольский, Наше экономическое представительство за границей. Из записок торгового агента. Гамбург, 1923, с. 56.
Поскольку ключ к решению всех проблем, имевших отношение к российско-шведскому транзиту, находился в руках Великобритании, вполне естественно, что именно она играла роль главного организатора. Принятие Швецией Закона о военной торговле помешало Великобритании создать эффективный локальный механизм, действующий в интересах экономической войны, в которой она принимала участие. Подобный механизм помог бы ей установить контроль над шведским рынком. Правда, в области транзитной торговли, где особенно сильно ощущалась необходимость контроля, удалось создать особый инструмент, правда, не такого размаха, под названием акционерное общество «Транзито», которое осуществляло все поставки, направлявшиеся в Россию из Великобритании и других стран. Компания «Транзито» находилась в руках англичан, и Россия практически не имела никакого влияния на ее управление.
Бывший российский торговый атташе в Швеции Б. А. Никольский описывал деятельность «Транзито» следующим образом:
Общество это, все акции коего были в руках шведов – А. Бильда, возникло в октябре 1915 г. по инициативе англичан, являвшихся в нем хозяевами и руководителями. Появление его вызвало ряд протестов в шведской печати, указывавшей на истинную природу нового акционерного общества. Протесты эти являлись, впрочем, в достаточной мере лицемерными, ибо разрешение создать транзитный контрольный аппарат было куплено ценой определенных, весьма важных и нужных для Швеции обязательств по снабжению ее некоторыми грузами. Компенсации, которые требованы Швеции за транзитные в Россию грузы, были в руках англичан. В их же руках находились и все нити по контролю экспедиторских фирм, формально работавших с «Транзито». Без англичан нельзя было ни получить, ни довести товара. Такое положение вещей, естественно, обеспечивало представителю английской миссии положение хозяина в «Транзито». Но грузы все же предназначались для России и были нужны ей для ведения войны. Платила за эти грузы в конечном счете Россия, которая, следовательно, была заинтересована, в лице получателя транзитных товаров, в том, чтобы услуги «Транзито» обходились не дороже, чем следовало. Поэтому столь же естественно было бы обеспечить и представителю Русской миссии при образовании общества «Транзито» положение полноправного соучастника в делах: дать ему возможность следить за деятельностью всего механизма, чтобы вовремя устранить невыгодные для русского кармана погрешности. В действительности, однако, роль представителя Русской миссии свелась к участию в особом комитете при обществе «Транзито» (в составе английского и русского коммерческих атташе и представителя общества «Транзито»), решавшем вопрос о пропуске того или иного груза (торговый агент руководился при этом предварительной перепиской и заключениями ряда инстанций, из которых последней являлся экономический комитет Д-т М.И.Д.). Каждому из членов комитета было присвоено право veto. Ставя свой инициал на ходатайстве о пропуске, или «аппликации», члены комитета высказывались положительно о судьбе груза. В случае сомнений дело обыкновенно решалось после короткого обмена мнений, причем непримиримые разногласия (veto) возникали редко. Дальше заседаний названного комитета, происходившего раз в неделю, – русский торговый агент не допускался. Все взаимоотношения между обществом «Транзито» и его корреспондентами-экспедиторами, вся коммерческая сторона дела оставалась для него совершенно недоступной тайной. Более того, – даже со справками о судьбе того или иного груза, с указаниями о замедлениях в их отправке приходилось обращаться к обществу «Транзито» в качестве просителя, с голосом которого считаются лишь более других [56] .
56
Никольский, Наше экономическое представительство за границей, с. 54 и далее.
С точки зрения России, транзитная торговля через Швецию была не единственной важной проблемой при рассмотрении вопроса об освобождении из-под неприятельского контроля северной части Балтийского моря и железной дороги через реку Торнио. Я уже отмечал, что Россия не в меньшей степени была заинтересована в импорте из самой Швеции, чем в получении товаров, переправлявшихся через шведскую территорию. Политику компенсационного обмена, которую Швеция начала проводить главным образом под влиянием блокады, Россия ощутила на себе как в области экспорта, так и в области транзитной торговли. Швеция буквально окружила себя стеной экспортных ограничений, и в целом без особой лицензии вывозить товары из страны было невозможно. Выдача таких лицензий зависела от импорта в Швецию определенных товаров из России. В дальнейшем мы подробно рассмотрим условия, от которых зависел экспорт из России в Швецию, а затем обсудим, как функционировала система компенсационного обмена между этими двумя странами. Пока же будет достаточно отметить, что, несмотря на все трудности, шведские товары, поступавшие в Россию во время войны, занимали четвертое место по объему импорта в Россию через границы европейских стран, за исключением Финляндии, причем объем шведского экспорта год от года увеличивался. За первый год войны, с августа 1914 г. по июль 1915 г. шведский экспорт в Россию составил 18 059 000 рублей [57] ; за второй год войны, с августа 1915 г. по июль 1916 г., – 80 053 000 рублей; а за третий год войны, с августа 1916 г. по июль 1917 г., – 99 369 рублей [58] .
57
Статистические данные о российской торговле, используемые в этой монографии, заимствованы из ежемесячного обзора «Внешняя торговля по европейской границе», издаваемых Департаментом таможенных сборов, выпуски 347–382, и из «Обзора внешней торговли» за 1913, 1914 и 1915 годы. [Вероятно, имеется в виду периодическое издание «Обзор внешней торговли России по европейской и азиатской границам», выходившее с 1803 по 1917 гг. – Прим. науч. ред.] Я привожу данные не за календарный год, а отдельно за каждый год войны начиная с первого года войны, с августа 1914 г. до июля 1915 г. Данные официальных публикаций, упомянутых выше, проанализированы в ряде статей, которые были опубликованы Ломакиным в «Вестнике финансов», 1915, № 10; 1916, № 9 и 10; 1917, № 10, 15, 34, 35,
58
Обесценение рубля можно проследить по следующей таблице:
Хотя значение транзитной торговли через Швецию было весьма относительным, северный путь все же оставался открытым. Это была узкая лазейка между двух блокад, в которых оказалась Россия: германская блокада в Балтийском море и британская блокада в Северном море. Роль этих двух экономических блокад, в которых Россия активного участия не принимала, обнаруживается еще ярче, если учесть, что на юге Российская империя была практически полностью отрезана от внешнего мира.