Россия в средние века
Шрифт:
Иосиф Санин умер в 1515 г., но его дело было продолжено его учеником Даниилом, который наследовал Иосифу в качестве настоятеля Волоцкого монастыря. В 1522 г. Даниил был посвящен в сан митрополита, и с его восхождением на московский духовный стол иосифлянство прочно утвердилось в своем влиянии на церковь и русское государство. В 1531 г. монах Вассиан, главный оппонент Даниила, предстал перед судом церковного собора и был приговор к пожизненному тюремному заключению. Даниил оказывал по, и недвусмысленную поддержку великокняжеской власти. Он редко пользовался традиционным правом митрополита обращаться к великому кому князю с просьбой о смягчении суровых наказаний, наложенных Василием на его противников. Однажды (в случае с князем Bacилием Шемячичем в 1523 г.) он даже не воспротивился аресту человека, чью свободу он до этого клятвенно гарантировал. Поэтому боя И.Н. Берсень-Беклемишев обвинил Даниила в клятвопреступлении (два года спустя Берсень был казнен).
Герберштейн описывает Даниила как мужчину «с сильным тучным телом, чье лицо всегда было румяно-красным. Казалось, что он больше посвятил себя служению желудку, нежели посту, добродетелям и молитвам, когда же он должен был проводить публичную службу, он обычно обкуривал свое лицо серным дымом, чтобы оно становилось бледным». 269 По меркам того времени Дани был образованным человеком, но, конечно же, не глубоким ученым. Его
269.Герберштейп-Бакус, сс. 31-32.
Основным советником Василия, конечно же, была боярская дума. Отношения между Василием и боярами требует пояснения. С моей точки зрения, как бы ни была велика власть Василия, он не был абсолютным монархом, поскольку вынужден был считаться с боярством. Представляется, что историки придавали слишком много веса обобщенным суждениям Герберштейна, а также гневным словам Берсень-Беклемишева, согласно которому Василий не выказывал уважения старым советникам, а решал все государственные дела в своей спальне с одним или двумя помощниками. Между прочим, Василий мог себе позволить сурово расправиться с таким яростным противником, как Берсень-Беклемишев (чья семья, кстати, не принадлежала к боярской верхушке), но был достаточно осторожен по отношению к боярству как классу. Во время царствования Василия III боярская дума заседала постоянно. За исключением случаев государственной измены (lese-majeste), никто из видных бояр не был отстранен Василием от должности; даже военачальники, которые по халатности проигрывали битвы, редко получали выговоры. Ведущие бояре получали наиболее выгодные должности, и правительство Василия не делало никаких попыток вмешаться в боярские права. В качестве меры предосторожности Василий III требовал, чтобы князья, находящиеся у него на службе, давали клятву верности, подобную той, что дал князь Данила Холмский Ивану III в 1474 г.
Ко времени, когда Василий взошел на трон, ключевую позицию главы боярской думы занимал его зять, князь Василий Холмский. Следует вспомнить, что князь Холмский был назначен на это место в 1499 г. Иваном III взамен князя Ивана Патрикеева, защитника прав заключенного под стражу несчастного внука Ивана III Дмитрия. В 1508 г. князь Холмский был внезапно схвачен и отправлен в Белоозеро, где умер в тюрьме в 1524 г. У Василия III, вероятно, были особые причины убрать Холмского. Скорее всего, это были соображения династического характера: возможно, князь Холмский пытался вступиться за Дмитрия. Даже если он только посоветовал освободить царевича из заключения, Василий, должно быть, усомнился в искренности его намерений. Спустя год Дмитрий умер в тюрьме.
Преемником Холмского в должности был князь Дании Щеня, один из наиболее выдающихся русских военачальников того периода, одержавший победу при Ведроше в 1500 г. Как и Патрикеевы, Щеня был потомком Гедимина. Он был двоюродным братом Вассиана Патрикеева и, по всей видимости, именно по просьбе Вассиан был возвращен в Москву. Щеня умер в 1516 г., нет точных свидетельств о том, кто получил затем его должность. Около 1520 г. главой думы был назначен князь Дмитрий Федорович Вольский, который занимал этот государственный пост он тридцати лет до самой своей смерти. Вольский принадлежа видной западнорусской княжеской фамилии. Его отец приехал из Литвы в Москву в 1482 г. и впоследствии женился на рязанской княжне, племяннице Ивана III. Таким образом, Дмитрий Вольский был вторым двоюродным братом Василия III. Среди других видных титулованных боярских фамилий этого периода были князья Пенковы из ярославской княжеской ветви, князья Шуйские из суздальской ветви и князья Оболенские из черниговской ветви. Из нетитулованных боярских фамилий здесь следует отметить Кошкиных, Челядниных, Воронцовых, Сабуровых и Головиных. Наиболее колоритной фигурой среди бояр был князь Михаил Львович Глинский. 270 Князья Глинские были западнорусским родом монгольского происхождения, и у них были уделы в Северской земле, в то время находившейся под властью великого князя литовского. Михаил Глинский получил блестящее образование и в молодое провел двенадцать лет за границей, в Германии, Италии (где он был обращен в католицизм) и Испании. В течение некоторого времени он служил в армии герцога Альбрехта Саксонского. После возвращения в Литву он стал влиятельным лицом в литовской политике. Он также проявил себя как удачливый полководец в войнах против крымских татар. Будучи человеком больших с способностей и обладая еще большими амбициями, Глинский имел много сторонников среди русских в Литве, но приобрел и нем врагов среди литовских вельмож. Польский летописец Стрыйковский рассказывает, что последователи Глинского мечтали о восстановлении Киевского государства и провозглашении Глинского великим князем киевским и всей Литвы. 271 Король Александр высоко его ценил, но после смерти Александра в 1506г. отношения между Глинским и короной стали натянутыми. Глинский был обвинен в заговоре против брата и наследника Александра – короля Сигизмунда I. В 1508 г. Глинский действительно восстал против короля и перешел под протекцию Василия III. Восстание потерпело неудачу, несмотря на поддержку Москвы, и в 1510 г. Глинский сбежал со всем своим семейством в Московию. Благодаря его знанию западных языков и западного образа жизни, а также его близкому знакомству с литовскими и польскими делами, он оказался бесценным помощником для Василия III. Глинский сознавал это и рассчитывал на хорошую награду за свои заслуги. Когда разразилась новая война между Литвой и Московским государством, и московитами был захвачен Смоленск, Глинский потребовал для себя пост наместника (viceroy) завоеванной области (1514 г.). Но назначение получил другой человек, и Глинский решил перейти на сторону Сигизмунда. Один из приближенных Глинского сообщил первому попавшемуся русскому командиру о намерениях своего господина, и князя схватили. В Москве Глинский под угрозой казни объявил о своем желании возвратиться в лоно греко-православной церкви. Смертный приговор заменили тюремным заключением.
270.О князе Михаиле Львовиче Глинском и роде Глинских см.: А.Э. [А.В. Экземплярский], «Глинский, кн. М.Л.», ЭС, 16 (1893), 866-867; Р.В. Зотов, О Черниговских князьях по Любечскому Синодику (С.-Петербург, 1892), с. 131; Временник, 10, сс. 157-158.
271.Лаппо, Западная Россия, с. 123.
Хотя Василию III поддержка со стороны бояр была политически необходима, он, как правило, выбирал советников, которым мог бы доверять, не из их числа, а из дьяков, хотя обычай и не позволял назначать кого-либо из последних на высшие должности в царстве. Василий использовал дьяков как на дипломатической службе, так и во внутреннем управлении. Видным среди них был Василий Третьяк Долматов, который начал свою карьеру при Иване III. Василий дал Долматову неприятное поручение – отменить свободы города Пскова в 1510 г. Долматов блестяще справился с этой задачей, умело предотвратив всякую попытку восстания в Пскове. Дальнейшая судьба Долматова – свидетельство тому, сколь непрочно было положение дьяков, занимавших государственные посты и как они были беззащитны перед волей великого князя. Согласно Герберштейну, через несколько лет после псковских событий, в которых так ярко проявил себя Долматов, Василий решил направить его в качестве посланника к императору Максимилиану. Долматов отказался от этой службы, аргументируя это тем, что у него недостаточно денег для такого путешествия. После этого Долматов по приказу Василия был сослан в Белоозеро и заключен там в тюрьму. 272 После его смерти вся его собственность была конфискована. После него управление Псковом было доверено еще одному выдающемуся дьяку, Михаилу Григорьевичу Мисюрь – Мунехину (под формальной властью боярина). Как и Долматов, Мунехин начал свою карьеру в качестве дипломата, будучи направленным посланником в Египет в 1493 г. Мунехин оставался в Пскове вплоть до смерти в 1528 г. Он принадлежал к образованной элите московского общества и был тесно связан с настоятеле Филофеем, основоположником теории Третьего Рима. Человек глубоко религиозный, Мунехин активно участвовал в церковных делах. Он основал Псковско-Печорский монастырь возле ливонской границы, в тридцати пяти верстах от Пскова. Предполагалось, что новый монастырь возродит и продолжит традиции старого Киевско-Печорского монастыря. Он действительно стал важным аванпостом русской духовности, находясь лицом к лицу с западным миром. 273 .
272.О монастыре в Печерах см.: Andreyev, «Pskov-Pechery Monastery». См. также: Л. Зуров, Отчина (Рига, 1929).
273.Герберпггейн-Бакус, с. 17.
Хотя Мисюрь-Мунехину не досаждали при его жизни, по смерти вся его собственность, как и в случае с Долматовым, согласно Псковской летописи, тоже досталась Василию. 274
2. Присоединение Пскова
Важная историческая задача объединения Великой Руси был в основном, решена в царствование Ивана III. Однако проблем оставалось еще немало. Нужно было распространить поместную систему, а для этого требовалось больше земли. Что касается религиозной жизни, то, несмотря на поражение Нила Сорского на соборе 1503 г., дебаты между защитниками монастырских прав на землю, известными теперь как иосифляне, и заволжскими отшельниками (которых часто называли нестяжателями), продолжались Ересь жидовствующих, хотя и была вне закона, все еще имела многих последователей.
274.Псковская летопись, с. 105.
С точки зрения национальной политики удельное сопротивление единодержавной власти во времена царствования Ивана III еще не было полностью сломлено. Когда Василий взошел на трон, город Псков все еще пользовался широкой автономией, а половина Рязанского княжества была номинально независимой. На западе еще не была окончательно решена судьба Северской земли и других приграничных регионов, срок пребывания которых под властью великого князя московского, определенный шестилетним перемирием между Литвой и Москвой, заключенным в 1503 г., истекал. Русские князья на этих спорных территориях дали клятву вассальной верности великому князю московскому, но не стали его боярами. Город Смоленск оставался под литовским контролем.
К концу царствования Ивана III в Великом княжестве Московском не осталось удельных князей, за исключением племянника Ивана III, князя Федора Волоцкого. Однако под влиянием семейной традиции Иван III в своем завещании определил по уделу для каждого из младших братьев Василия. Долей Василия были шестьдесят шесть городов против тридцати, предназначенных всем его четырем братьям, вместе взятым. Что касается последних, то Юрий стал князем Дмитрова, Дмитрий – князем Углича, Семен – князем Калуги и Андрей – князем Старицы (на прежней Тверской земле). Иван повелел, чтобы доля каждого из младших братьев, если кто-либо из них умрет, не оставив после себя сына, была возвращена Василию в качестве выморочного имущества. Никто из младших братьев не получил права чеканить монету. Все они были лишены возможности завязывать дипломатические отношения с иностранными державами. Представляется, что Иван III использовал любую возможность, чтобы предотвратить возрождение удельных традиций. Однако со временем между Василием III и его тремя младшими братьями возникли раздоры.
Следует вспомнить, что во время династического кризиса 1497-1499 гг. псковичи были на стороне внука Ивана III – Дмитрия. Когда Иван III назначил в 1499 г. Василия великим князем псковским, псковичи не пожелали признавать его власти. После смерти Ивана III Псков признал сюзеренитет Василия без какого-либо открытого протеста. Василий направил в Псков князя Петра Великого-Шестунова в качестве своего наместника. Однако надолго оставлять Псков вольным городом Василий III не собирался.
15 февраля 1509 г. внук Ивана III Дмитрий умер в своем поместье, куда он был водворен. Хотя у Дмитрия едва ли был шанс, возвратиться к власти, его смерть сделала положение Василия роли правителя Руси более прочным, нежели раньше. Согласно Герберштейну, «пока Дмитрий был жив, Гавриил [т.е. Василий] действовал как регент». 275 Правомерность заявления Герберштейна сомнительна, но возможно, таковым было и отношение псковиче к правлению Василия. Во всяком случае, лишь после смерти Дмитрия Василий решился нанести удар.
275.Герберштсйн-Бакус, с. 11.