Российские вожди в борьбе, любви и смерти
Шрифт:
Вот как это было.
— Что было то? Что? — спросил у Пургена новый русский, едва сдерживая рыдания.
— Как че? Ему глаза как открыли, так этот пацан сразу и умер. Конечно. Там такие лютые глаза были, конкретные прям. А потом они, братва, две бригады там сняли с рынка, пошли его искать, но не нашли уже. И бабы этой тоже. Короче, конкретное произведение.
Есть особая статья анекдотов — литературные, то есть не лишенные исторической и эпической значимости. Известен анекдот про юного Анександра Первого, который прогуливаясь с папенькой и наставником Жуковским спросил: а что это написано на заборе? Жуковский быстро отвечает: «Это повелительная
Характерные анекдоты, показывающие быт и нравы чиновничества:
Канцелярист был однажды прикомандирован к чиновнику, отправленному в уезд по важному делу, вследствие чего оба они и поехали к назначению своему, но по пути случилось несчастие: чиновник заболел, да в тот же день и умер; что делает канцелярист? На такой экстренный случай он не имел от начальства никаких наставлений. Уведомить официальный уездный суд, — о избави Бог!
Известно было ему правило, что всякая бумага должна идти по команде и что не было примера, чтоб канцеляристы вступали с присутственным местом прямо в переписку, и для этого подумал, подумал и наконец примыслил: взял перо и написал: «Рапорт от такого-то чиновника в такой-то уездный суд. Сего 20 октября от приключившейся внезапно мне апоплексии я умер; а посему и прошу уездный суд сделать законное распоряжение насчет сдачи бумаг, при которых дежурствует теперь бессменно находящийся при мне канцелярист, которого рекомендую с отличнейшей стороны. За смертью же своею я рапорта не подписываю, а только для лучшей вероятности сего происшествия прикладываю казенную печать».
Образы вождей
Искусство как форма отражения и постижения жизни не может обойти политику и создает свои образы вождей. Это либо нейтральные, исторические картины, либо произведения, отражающие критическое отношение автора к персонажу (яркий пример — портрет Столыпина кисти Репина, где премьер-министр изображен на кроваво-красном фоне), или, наоборот, что чаще всего называют официальным искусством, пропагандой. Многочисленные примеры такого искусства — в художественных образах Ленина и Сталина эпохи «культа личности».
Придание вождям всех лучших качеств, воспевание их подвигов и достижений — проявление атавизма древнего мифологического сознания. Лидер — это тот, кто думает обо всем и всегда, лидер — это живая легенда. Заключенный в медальон образ Ленина был словно символом предка того общества, которое построили потомки. Правда, среди российских вождей последнего столетия только один удостоился канонизации — Николай II. В современном романе Н. Джина «Учитель» — Сталин заявляет, что сам назначил Ленина богом.
Пролетарский поэт Безыменский писал:
Он нам важен не как личность,Он нам важен не как гений,А как символ: «Я не Ленин».Но вот в Ленине — и я…Образ вождя становился вровень с образами святых. Биография Ленина — это «житие», которое преподавали детям в школе.
Над изображениями Ленина в первые послереволюционные годы работали художники Н. Андреев, И. Бродский, К. Малевич, Н. Альтман, которые делали зарисовки «на ходу» — на митингах, на заседаниях, в кабинете вождя. Это были наиболее точные работы, выражающие характер
Ближе всего к истине были Андреев и Бродский.
Андреев создал свыше 200 рисунков Ленина, они напоминают кадры хроники. «Андреев запечатлел неповторимое выражение лица, отражающие сложные и едва уловимые оттенки настроения В. И. Ленина», — сообщает журнал «Искусство» за 1949 год.
В 1920 году Андреев создал удачный портрет вождя: «Художник изобразил В. И. Ленина крупным планом. Исключительно проницательные и живые глаза его смотрят несколько задумчиво, на губах легкая улыбка. Художник не фиксирует внимание на мелочах. В образе В. И. Ленина выражена большая внутренняя сила». Этот образ впоследствии станет каноническим, перейдет на плакаты.
В 1922 году был создан плакат А. Соколова «Пусть господствующие классы содрогаются перед коммунистической революцией», где впервые Ленин предстал символом власти, справедливости: он твердо стоит на Земном шаре на фоне Солнца, причем его фигура гораздо крупнее и Земли, и Солнца, и стоящих по обе стороны рабочего и крестьянина, лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» обрамляет его фигуру. Исследователь советского политического плаката В. Боннел провела параллель между этим изображением и иконой. Действительно, композиция напоминает композицию икон, жест вождя — вытянутая вперед рука — символизирует благословение и движение вперед.
На плакате А. Страхова «В. Ульянов (Ленин). 1870 — 1924» у Владимира Ильича исчезли личностные черты, он все больше стал напоминать символ вождя с ритуальным жестом.
После смерти Ильича в визуальной пропаганде еще больше зазвучали агиографические мотивы. Плакат «Ленин — кормчий Советского государства» напоминает житийную икону, иллюстрирующую миф о том, что «у вождя не было иной жизни, кроме жизни в партии и для партии». Ленин стал Знаменем, этот образ стал самым популярным в пропаганде. Знамя и раньше носило сильную смысловую нагрузку — со знамениями изображались святые воины. Образ Ленина эволюционировал.
Интересно, что художники, поддерживающие миф о Ленине, творят до сих пор. Анатолий Коровкин, выставки которого проходят в наши дни, написал много портретов Владимира Ильича: полотно «Ленин с нами» — улыбающийся вождь на фоне пропагандистских брошюр и своих собственных трудов. Или картина «Знаменательная дата»: портрет задумчивого Ленина на фоне красного флага с серпом и молотом. Это так называемый соцреализм. О себе Коровкин говорит так: «Меня воспитала Советская власть. Моя мать — это партия и страна в одном лице. Я с пеленок воспитывался в духе социалистических идеалов. Социалистический строй властвовал надо мной». Детдомовец стал художником, жрецом тех богов, которых ему навязали с детства.
Образ Ленина подвергался трансформации на протяжении всей ленинианы. В 1930-х годах появилась новая иерархия вождей: Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин. «Сталин — это Ленин сегодня» — вот лозунг тех лет. Ритуал почитания Сталина в изобразительном плане был другим, нежели Ленина. Если Ленин был сверхчеловеком, то Сталин — вполне обычным, в окружении простых людей — рабочих, крестьян, передовиков производства, детей. Плакат буквально призывал к ликованию: ведь у страны есть такой великий вождь, который создает идеальную систему, «где счастье государства равно счастью людей».