Российский хоккей: от скандала до трагедии
Шрифт:
СССР: вратарь — Третьяк; защитники — Гусев, Лутченко, Кузькин, Рагулин, Цыганков, Ляпкин;
нападающие — Блинов, Мальцев, Мишаков, Михайлов, Якушев, Петров, Харламов, Викулов, Шадрин, Анисин, Мартынюк.
Канада: вратарь — Т. Эспозито; защитники — Бергман, Стэплтон, Парк, Силинг, Уайт, Лапойнт;
нападающие — Эллис, Ф. Эспозито, Жильбер, Курнуайе, Рателль, Хендерсон, П. Маховлич, Паризе, Ф. Маховлич, Кларк, Перро.
Шестой матч (Москва)
Итак, советские СМИ смаковали третий проигрыш канадцев и возносили
«Трудно объяснить, почему руководитель команды канадских профессионалов не присутствовал на пресс-конференции. Один канадский журналист высказал предположение, что Синден не мог оставить своих игроков одних. Оставшись в одиночестве, профессиональные спортсмены могут впасть в депрессию, и тогда судьба остальных матчей будет решена. Поэтому Синден немедленно приступил к психотерапии, считая задачу сохранения морально-волевых кондиций команды важнее, чем вежливость по отношению к репортерам».
Утром следующего дня, 25 сентября, канадцы, как обычно, вышли на очередную тренировку во Дворце спорта. Синден их наставлял: «У нас бывают взлеты и падения. Мы хорошо играем один период, хуже проводим второй и плохо — третий. Хорошо играть два периода подряд мы не можем. Русские же способны играть в одной и той же манере двадцать четыре часа в сутки — до полуночи третьего вторника февраля следующего года».
На той тренировке Кен Драйден внезапно узнал, что в завтрашнем матче ворота будет защищать именно он (как мы помним, последние четыре игры он был в запасе и выйти на лед уже не рассчитывал). На волне этой новости Драйден и его супруга Линда отправились после тренировки на прогулку по Кремлю. По словам вратаря:
«Мы вошли в Кремль через ворота Спасской башни, миновали здание Верховного Совета и оказались у Дворца съездов — одного из самых больших театральных помещений мира, — облицованного белым мрамором. Дворец создавал поразительный контраст с древними, желтого цвета зданиями Кремля. Мы видели огромную Царь-пушку, слишком большую, чтобы из нее можно было палить. Затем мы осмотрели Оружейную палату, где хранятся драгоценности и реликвии царских времен.
В гостинице мне показали отчет „Советского спорта“ о вчерашней игре, последний абзац которого развеселил меня. „Советская команда, — пишет В. Юрзинов, — показала характер и одержала важную победу. Отдавая должное нашим игрокам, мы тем не менее хотим их просить не заставлять своих болельщиков так нервничать и в воскресной встрече начать играть не в третьем периоде, а в самом начале“.
Я хотел немного соснуть перед тем, как идти на оперу во Дворец съездов, но усталость и простуда взяли свое, и вместо одного часа я проспал до самого утра…»
Между тем накануне важнейшего для канадцев матча в Суперсерии (проиграй они его, и общий счет окончательно перевесил бы в сторону сборной СССР) из команды уезжает Жиль Перро. Он забросил важную шайбу в Ванкувере и в Москве помог забросить одну, но все равно недоволен тем, что тренеры мало выпускают его на лед.
Вспоминает К. Драйден: «Что-то кормить нас стали похуже. Огромные бифштексы, которые нам давали вначале, превратились в мини-бифштексы. И кока-колы нам так и не выдали, хоть разговоров об этом было много.
Канадские болельщики развлекаются как могут: чуть ли не до рассвета просиживают в гостиничном баре или маршируют по Красной площади с канадскими флажками в руках. Многие придумали другое развлечение: на лацканы пиджаков, на сумки и шляпы они прилепили наклейки с улыбающейся рожицей. А кто-то догадался наклеить их на двери всех номеров девятого этажа гостиницы.
Мы получаем тысячи телеграмм от почитателей, оставшихся дома. Их послания с добрыми пожеланиями заполнили все стены наших раздевалок. На одной телеграмме из Монктона стоит по меньшей мере тысяча подписей, другую, из Симкоу, Онтарио, подписали четыре тысячи человек. Удивительно! И очень приятно. Телеграммы братьям Эспозито подписала, наверное, половина жителей их родного городка. Как-то утром, прочитав послания своих земляков, Тони воскликнул: „Эй, Фил, я и не знал, что Фрэнк Донателли женился на той девушке, как ее…“ Фил, правда, тоже позабыл ее имя.
Все мы понимаем важность предстоящей шестой встречи с русскими. Проиграв ее, мы проиграем серию. Ничья могла бы дать общую ничью по восьми матчам, что для нас также равносильно поражению. В раздевалке выяснилось, что некоторые игроки страдают от незначительных травм. У Билла Уайта ныла рука, Пэта Стэплтона беспокоила давно растянутая мышца, а Гэри Бергман страдал от спазм спинных мышц. Но я знаю этих ребят: ничто не удержит их от выхода на лед…»
А вот что вспоминает о тех днях другой игрок канадской сборной — Р. Эллис:
«На улице прохожие нас сторонились, в гостиницу не приходили. Зато мне запомнился водитель нашего автобуса. Ему, видимо, запрещали с нами общаться, но он все равно разговаривал и много шутил. К концу поездки он стал почти членом команды…
Мы везде ходили группой, вместе со своими супругами. Успели посмотреть Красную площадь и Мавзолей. А самым странным оказался визит в Большой театр. Почему-то нас привезли туда, когда первый акт уже вовсю шел. Врываться в зал толпой и занимать свои места в такой момент мы не могли. Помню, люди косились на нас: кто, мол, такие? В итоге через некоторое время многие наши ребята развернулись и ушли в гостиницу…
А так каждый день ездили на тренировки — из гостиницы в „Лужники“ и обратно. Кстати, на стадионе наши тренировки раз за разом задерживали. Опять же не могу сказать, по какой причине…
Мы были отрезаны от какой-либо информации. Думаю, что даже материалы канадских журналистов, которые приехали с нами, проходили жесткую советскую цензуру. Но такой информационный вакуум нас не пугал, потому что с нами были 3 тысячи преданных болельщиков, которые приехали в СССР показать всем, как надо болеть на хоккейных матчах…»
Шестой матч Суперсерии состоялся 24 сентября . Несмотря на то что это было воскресенье, игра состоялась в 20.00. Повторимся, что нашим нужна была всего лишь одна победа, чтобы выиграть всю Суперсерию. И в СССР мало кто сомневался в том, что наши ребята не упустят эту возможность. Но, как показали дальнейшие события, советская сборная свой лимит на чудеса исчерпала. Теперь настала очередь канадцев стать чудотворцами. Правда, подспорьем им в этом стали в том числе и методы из разряда недостойных. В Москве объявилась та самая «банда горилл», которая несколько дней наводила ужас на добропорядочную Швецию. Впрочем, расскажем обо всем по порядку.