Российский хоккей: от скандала до трагедии
Шрифт:
Вместе с Высоцким Ирина ездила на юг, в Сухуми, где он дал несколько концертов. Но однажды утром в их гостиничном номере раздался телефонный звонок. Звонила из Парижа Марина Влади. Видимо, она что-то заподозрила, поэтому Высоцкий бросился объясняться супруге в любви, в своей верности. Услышав это, Печерникова тихо собралась и ушла, приняв решение прекратить эту связь. Она вдруг ясно осознала, что Высоцкий вряд ли бросит Влади (во всяком случае тогда), а быть для него очередной мимолетной пассией Ирина не захотела. В итоге Высоцкий за это ее буквально возненавидит (ведь обычно бросал женщин он, а не наоборот) и при их последующих встречах даже не будет здороваться.
27
В тот же день, в два часа дня, в Москворецком райкоме КПСС проходило заседание партийной комиссии, на которой рассматривалось несколько кандидатур для приема в партию. Среди кандидатов был известный поэт, актер и певец Юрий Визбор. Экзамен он провалил, о чем в тот же день записал в дневнике следующие строчки:
«Завалили на райкоме. Мужчина с дырчатым лицом, похожий на Толубеева, и комсомолец, похожий на артиста Кузнецова. Один человек, видно, хотел помочь, задавал легкие вопросы. Кадровик после всего этого сказал: „Ничего, не огорчайтесь, не переживайте — и не такое бывает“. Еркина тоже завалили, спросили, о чем говорил Косыгин с иракским послом. Тот ответил: „Я такие мелкие сообщения не читаю“».
Телевизионный вечер в тот день был отдан на откуп футбольным болельщикам: транслировались сразу два матча розыгрыша европейских кубков. В Кубке европейских чемпионов киевские динамовцы встречались с австрийским «Ваккером», а столичный «Спартак» с голландской «Гаагой». Обе встречи принесли радость нашим болельщикам: динамовцы выиграли 1:0, а «Спартак» хоть и сыграл вничью 0:0, но по результатам двух встреч (первую он выиграл) прошел в следующую стадию турнира.
Кино на ЦТ было представлено следующими фильмами: «Дело № 306» (22-го ), «Малыш и Карлсон», «Гусарская баллада» (23-го ), «Директор» (23 — 24-го ), «Тихая Одесса» (24-го ), «Первый троллейбус» (25-го ), «Песнь о Маншук» (впервые по ТВ 26-го ), «По тонкому льду» (27 — 28-го ).
На концертных площадках Москвы выступали следующие артисты: Ольга Воронец дала концерты в киноконцертном зале «Октябрь» (23–24 сентября ), Алла Иошпе и Стахан Рахимов пели в киноконцертном зале «Варшава» (24-го ).
Но вернемся к хоккейной Суперсерии, а именно — к ее финальному матчу. Он состоялся вечером (19.30) 28 сентября 1972 года . Обе стороны прекрасно понимали ее значение, поэтому лишний раз объяснять игрокам и тренерам, что от них требуется, было не надо. Сотни телеграмм на адрес двух сборных приходили тогда в Москву. Вот как об этом вспоминает К. Драйден:
«…Мы отправились на стадион. На стенах и стульях в коридоре у наших раздевалок громоздились кипы телеграмм с добрыми пожеланиями от болельщиков. Одну из них, от моих университетских товарищей, я положил в свой шкафчик. В ней говорилось: „Отличная игра в воскресенье, но не забудь, что в четверг коммерческие ассоциации“. Будь я сейчас в Монреале, я бы, наверное, сидел на лекции о коммерческих ассоциациях. Но я в Москве, и всего через час начнется игра. Мне никогда не было так приятно слышать о коммерческих ассоциациях. Но что это там говорит об игре Гарри Синден? „Сегодня будет величайшая в истории хоккейная встреча…“ Что ж, дай бог.
В раздевалке, да и на льду во время разминки ребята не так энергично меня подбадривали, как перед шестой встречей. Если учесть мое состояние, то отсутствие избыточного внимания к моей особе было для меня большим облегчением. В прошлый раз Кен Драйден вызывал у них беспокойство, вот они и старались. Теперь же я вроде вернулся из небытия, и подбадривать меня было ни к чему.
Когда мы выкатились на лед, три тысячи канадских болельщиков начали скандировать: „Да, да — Ка-на-да! Нет, нет — Совьет!“ С других трибун раздался пронзительный свист и мощное „шайбу, шайбу, шайбу!“. Состоялось представление игроков, прозвучали государственные гимны, и мы обменялись сувенирами в центре льда. Мы подарили советским хоккеистам огромные техасские шляпы, и Харламов, который уже оправился от травмы, тут же надвинул ее на себя и покатил к своему борту. Игра началась…»
Кстати, о Харламове. Предыдущую встречу он вынужден был пропустить из-за травмы (той самой, что нанес ему Бобби Кларк, ударив клюшкой по лодыжке). Но теперь перед матчем к нему подошел тренер Кулагин: мол, Валера, надо поговорить. Когда они уединились, тренер начал разговор издалека: стал рассказывать о травмах, которые преследовали его в бытность игроком. А потом неожиданно спросил: повышается ли, например, настроение перед матчем со «Спартаком», если вдруг узнаешь, что не смогут по какой-то причине играть против ЦСКА Шадрин или Якушев? Харламов ответил утвердительно. «Вот-вот, — обрадовался Кулагин. — Значит, ты согласен, что отсутствие лидеров команды — это своеобразный допинг для соперников?». Харламов вновь вынужден был согласиться и понял наконец, куда гнет тренер — к его выходу на лед в последнем матче. Разве мог Валерий отказаться помочь своим товарищам?
Отметим, что эта встреча вызвала огромный интерес в мире. Так, в Канаде монреальская «The Montreal Gazette» сообщила, что во время заключительного матча, с 12 до 16 часов по местному времени, казалось, все монреальцы смотрели телевизоры, свыше 5000 человек толпились у 10 специально установленных экранов на Центральном вокзале, монреальская торговая биржа фиксировала резкий спад торговли, во многих офисах в центре города полностью остановилась работа. В Канаде и США этот матч смотрели около 25 миллионов зрителей. Что касается СССР, то там за встречей наблюдали около 150 миллионов человек.
Между тем матч едва не оказался на грани срыва из-за разногласий по вопросу судейства. Один из руководителей канадской сборной Алан Иглсон пригрозил уехать, не сыграв восьмую игру, если их мнение не будет учтено. В этом его поддержали большинство игроков сборной Канады. Руководители советской команды настаивали на паре немецких судей (Компалла — Баадер), обслуживавших шестую игру и вызвавших ярость канадцев, гости — на паре из Чехии и Швеции (Батя и Дальберг). Лишь за несколько часов до игры удалось найти компромисс — каждая из команд выбрала по одному судье: наши — Компаллу, канадцы — Батю.
Рассказывает Д. Рыжков: «По предварительному соглашению судить последний матч Серии-72 должны были немецкие арбитры Компалла и Баадер. Однако после второго московского матча канадцы потребовали заменить немцев — в противном случае, пригрозили они, сборная Канады на лед не выйдет. Дипломатическую битву выиграла советская сторона, а точнее, глава судейского комитета ИИХФ Андрей Старовойтов. Он пожертвовал Баадером, сохранив, естественно, Компаллу, а шведа Дальберга, пригрозив тому отлучением от международного судейства, если Дальберг не скажется больным, заменил Батей из ЧССР. Менее квалифицированным, чем швед, и менее щепетильным…»