Российское Общество Вампиров
Шрифт:
– Ну… – Ника наморщила нос. – Они воняют.
– Да. Но ты привыкнешь. Поначалу будет желание впиться в глотку любому проходящему. Поэтому я и хожу тут с тобой.
Данил вздохнул. Хорошо Сомову отдавать распоряжения. Сам бы и гулял с ней, и рассказывал обо всём. Зачем Данилу все эти ахи-вздохи и «да ладно?!» Нет, удивительная баба. Для пятидесяти лет.
– А ты вообще кто? Ну, в этом обществе вампиров.
– Да я так… помогаю старому товарищу. Он сделал карьеру и пытается меня приобщить. Но если мне дадут ещё какое-нибудь задание вроде тебя, Богом клянусь, уйду обратно. На вольные хлеба. Так что… пока я никто. И не решил,
– А как ты жил на вольных хлебах? – поинтересовалась Ника. – Я, понимаешь ли, тоже такой, достаточно свободолюбивый человек. Люблю быть сама по себе.
– Ну, это вы уж там с Сомовым сами разбирайтесь. Ему ты зачем-то нужна, а меня это не касается.
– А он кто?
– Вот он и есть мой товарищ.
– Нет, это я поняла. А карьеру какую он сделал?
– Он что-то типа… начальника отдела кадров. Если вампир может быть полезен, Сомов помогает ему. И вампиру польза, и обществу. Всё взаимовыгодно. Всё добровольно, не пугайся. Но учти, тебе, как новичку, будет проще освоиться с поддержкой общества.
– Но ты же жил один! Сам по себе. Сколько? Два века?
– Почти два, да… я был не один, Ника. Я остался один совсем недавно…
Данил благополучно помогал своему отцу в мелочной лавке, когда стало известно о гибели старшего брата.
– Чай не призовут тебя. Старый ты уже. А я престарелый. – заметил отец, смахивая скупую слезу.
Брат Володя давно служил в царской армии, дослужился до подпоручика. Погиб как герой, во время восстания декабристов. О чём торжественно известили родных. Восстание было подавлено, но без жертв не обошлось.
– Призовут. – вздохнул Данил. – Зазря погиб. Лучше бы за другую сторону. Сохранил верность царю, и что?
– Типун тебе на язык, Данька! – разозлился отец. – А пошёл бы против царя, и что? То же самое, ещё и нас бы под монастырь подвёл.
Отец ушёл хлопотать, дел было много. Нужно было ехать за телом брата. Герой героем, а доставка тел не предусматривалась даже из Петербурга в Москву. Володю могли похоронить недалеко от места гибели за государственный счёт, но отец хотел забрать тело сына и попрощаться как полагается. Предстояло организовать похороны. Данил остался в лавке за старшего. Вечером, почти перед закрытием, пришла ОНА. Анна. Девушка всегда приходила вечером. В тёплое время года Данил не видел её, наверняка уезжала. А зимой она появлялась вечерами, не чаще раза в неделю. Покупала керосин или мыло. Никогда ничего из еды. Анна была хрупкой и бледной, какой-то неземной, загадочной. Она очень нравилась Данилу, они могли подолгу разговаривать, если не было покупателей. Но Данил и мечтать не смел, что у него может быть такая жена. На той, что ему подобрал отец десять лет назад, Даня ухитрился не жениться – она не нравилась парню вовсе. Так и жил бобылём, чем невероятно огорчал отца. Два сына. Один на службе в армии, второй никак не женится по непонятным причинам. А кто же продолжит род?
Нет, на такой, как Анна, Данил бы женился не глядя. Но разве такая девушка обратит на него внимание? Она, конечно, общалась с ним. Из вежливости. Но это совсем другое.
– Данил, вы сегодня грустный. Отчего?
– Брат погиб. Меня теперь призовут служить, наверное.
– А сколько вам?
– Двадцать семь.
– Двадцать семь… – как-то странно, почти мечтательно, вымолвила Анна, которой на вид было не больше двадцати. – Вроде бы поздновато вам уже в армию.
– Времена такие… смутные. В царской армии нужны люди.
– Так отчего вы грустите? По брату? Или в армию не хотите?
Данил задумался. Он давно привык видеть брата раз в год, во время отпуска. Никаких общих интересов у них не было. Грустно, конечно, что брат погиб… но то, что теперь придётся служить ему было хуже всего. Данил был против ситуации, сложившейся в стране. Ему ближе были идеи декабристов. Но воевать он не хотел ни на какой стороне. Не все рождаются воинами.
– Служить не хочу. – твёрдо сказал Данил.
У Анны как-то странно, слишком ярко, сверкнули глаза, она наклонилась и сказала Данилу:
– А хочешь быть всегда со мной?
Данил облизнул пересохшие губы и кивнул. Ему стало страшно, но вместе с тем он невероятно возбудился от этого пугающего предчувствия.
– Всегда – это всегда. Вечно.
– Хочу!
– Тогда в десять на углу.
Анна исчезла. Данил стряхнул с себя наваждение. Ого! И что это такое было? Данила трясло и лихорадило от близости чего-то ужасного. Он физически чувствовал будто его затягивает во тьму, которая разверзлась перед ним. Но любопытство и желание были сильнее лихорадочного страха. Без пяти десять Данил закрыл лавку и прошёл до угла. На улице было пусто. Он покрутил головой – никого. Разочарование хлестнуло по щеке. Конечно, разве такая женщина могла всерьёз позвать его куда-то. Или это просто декабрьский ветер холодил лицо, а разочарование тихо зарождалось в груди, ширилось и разрывало клетки.
– Ну что? Идём?
Анна подошла сзади и взяла его под руку.
– Откуда вы взялись? Никого не было.
– Не говори мне «вы». Я, конечно, старше тебя, но всё равно, не надо.
Она его старше?!
– Куда мы идём?
– Увидишь.
Они пришли на окраину, куда-то в район Преображенской заставы. Там спустились по лестнице в подвал. Данил шёл за своей спутницей как завороженный. Анна открыла ключом тяжёлую дверь и втолкнула его внутрь. Зажгла керосиновую лампу, помещение осветил тусклый свет.
– Хочешь, могу свечи ещё зажечь?
– Где мы?
– У меня. Я тут живу.
Это место совершенно не вязалось с прекрасной Анной. Даже при свете керосинки было видно, как тут неуютно. Она правда тут живёт? Данил осматривался диким взглядом. Ему уже не было любопытно, сказка становилась кошмаром. Хотелось просто уйти. Анна тем временем взяла серебряную рюмку со стола, понюхала и протянула Данилу:
– Выпей это.
– Послушай… я, наверное, пойду.
Анна усмехнулась. Потом начала расстёгивать платье. Мелькнула белая кожа.
– Ты же сказал, что хочешь. Быть со мной. Я подарю тебе новую жизнь. Просто выпей.
Данил тоже понюхал содержимое рюмки. Пахло наливкой или вином – ничего страшного. Что он, гимназист, в конце концов? Данил выпил. Анна расстегнула ещё пару пуговиц на груди, шагнула к Данилу, и обхватила его голову неожиданно сильными руками.
– Ну вот и умница.
Девушка приблизила к нему своё лицо, и её глаза снова загорелись каким-то странным жутковатым тёмным блеском. Данил зажмурился. Потому, что не хотел смотреть в эти глаза. А ещё потому, что ждал поцелуя, вопреки всей жути происходящего. Ждал, но не дождался. Шею вдруг словно обожгло огнём. Данил дёрнулся, но Анна держала его очень крепко. Дальше Данил ничего не помнил, пока не очнулся.