Шрифт:
Щит
Мир трех Граней
Магистр храма Вездесущих не спеша шёл вдоль строя своих воспитанников, вглядываясь в их юные чистые лица. Всего год он обучал их, передавая свои знания о мире их чистым разумам. Всего год, но они уже стали ему как родные дети, которых, впрочем, у него никогда быть не могло. Как же тяжело, как страшно выпускать своих детей в тот жестокий мир год за годом. Будь проклято это предназначение!
— Ученики! — гулкий, могучий голос магистра слышен был в каждом уголке площади. — Сегодня Выпуск. За этими воротами вас ждёт целый мир. Мир жестокий, мир прекрасный, могучий и беззащитный одновременно.
Бесшумно распахнулись огромные ворота, открывая голубой водоворот портала. Ескамир поправил котомку за спиной, перехватил посох и, взглянув, в последний раз, на родные лица мастеров-наставников, стоящих у стены, одним из первых шагнул за Порог.
Миг ослепительного сияния и Ескамир открыл глаза уже в новом мире. Мире полном новых красок, запахов и ощущений. Здесь все было не так, как в незыблемом постоянстве монастыря. Пожалуй, единственное из прошлой жизни, с чем мог сравнить окружающее его, был монастырский сад. Но тот был крохотный и то, что росло в нем, даже во время своего цветения не могло считаться и бледной тенью полноценного живого леса, не загнанного в рамки дорожек и клумб. От буйства красок леса, ставшего стеной вокруг крохотной поляны с одиноким замшелым камнем, приютившем на своей плоской вершине человека, рябило в глазах у растерявшего былую невозмутимость воина. Он с наслаждением, бездумно улыбался, впитывая в себя множество незнакомых запахов. Не пытаясь разобрать, что они несут в себе, а лишь наслаждаясь ими, как букетом вина, которого он впрочем, тоже никогда не пробовал. Через минуту мир подарил своему новому обитателю новую радость. В кронах деревьев зашелестел ветерок и коснулся разгорячённой кожи юноши. Ескамир с восторгом, прикрыв глаза от нахлынувших чувств, подставил ему лицо.
Сколько так продолжалось? Минуту, десять, час? Кто знает… Но, в конце-концов, первая острота новых ощущений притупилась и Ескамир вспомнил, кто он и зачем вступил в этот домен. Он подозревал, нет, он верил, что каждый новый шаг в жизни принесёт ему новые впечатления. И поэтому с радостью взглянул на старую, почти заросшую тропку у своих ног. И сделал свой первый шаг в этом мире.
Ему даже не было нужды заглядывать в карту, которая для этого домена, чуть ли не единственного в мирах Пути, имевшего связь с храмом Вездесущих, была очень подробная и свежая. Камень, на котором он очутился здесь, был отнюдь не единственным в этом лесу и от всех их бежали тропинки, встречаясь в одном месте. У изначального храма. Ескамир шагал, никуда не торопясь, продолжая любоваться миром вокруг, впервые, не в иллюзиях видя деревья, цветы, голубое небо, зверей.
Вынырнувшее из леса широкое и высокое здание он воспринял как ещё одно чудо. Слишком разителен был контраст с недавно покинутым храмом Вездесущих и храмом Изначальным, перед которым он очутился. Его покинутый дом был строг и наполнен простыми и чёткими линиями. Стоящий впереди странным образом сочетал простоту общего замысла и вычурность деталей и мелочей. Стены, сложенные из толстых брёвен и невесомые кружева резьбы вокруг окон. Прямоугольная красная черепица и изящные, загнутые и ослепляюще голубые водостоки. Мощные, несокрушимые столбы навеса и невесомые, трепещущие едва ли не от любого ветерка, полотнища классовых флагов.
Под навесом же стояли несколько столов и скамей. Вот они то были вполне привычного Ескамиру вида. Как и мужчина с проседью в волосах и бороде, в одежде магистра, сидящий на одной из скамей. Тот дождался, когда Ескамир, пройдя по плитам двора, поднимется по ступеньками и встал напротив.
— Ну, вот и все, опоздавший добрался. Добро пожаловать в твой первый изначальный храм путей. Позволь узнать, что могло задержать тебя и растянуть двух часовой путь на весь день?
— Весь день? — растерянно переспросил Ескамир.
— О! — выдохнул настоятель и захохотал, гулко, с наслаждением, сгоняя иногда набежавшую слезу. — Да ты, малыш, ещё и счёт времени потерял.
Малыш. От этого слова повеяло родным, тёплым и спокойным домом, который он покинул этим утром почти что навсегда. Но и одновременно зажгло в нём ярость. Так его называл только командор Элигний, и никто не смеет осквернять это воспоминание!
— Где вы видите малыша?! Я воин, идущий по пути! — выкрикнул Ескамир раньше, чем осознал, что повышает голос на почти что полубога.
— Прости юный воин за обиду, — настоятель храма и смотритель домена целую минуту терзавший взглядом маску внешнего спокойствия Ескамира, склонил голову в поклоне. Но его глаза, такие же мудрые, такие же проницательные, как и у отца-настоятеля покинутого храма, лучше всякий слов объяснили Ескамиру, что истинная причина его вспышки не осталась тайной для его могучего собеседника. Более того, он был понят и прощён.
Ескамир, стыдясь своей вспышки, поклонился в ответ, только более глубоко и опустил взгляд в пол. А выпрямившись, сделал знак смерти старого, рождения нового, круговорот мира.
— Настоятель, в двери вашего храма стучит вчерашний послушник Ескамир, — ища спасения разговора, юноша обратился к древнему канону.
— Что ищешь ты здесь? — печально улыбнулся смотритель.
— Начало пути.
— Ты стоишь на нём. Что хочешь ты сделать?
— Первый шаг.
— Приветствую тебя, Ескамир, воин Пути.
Настоятель внезапно шагнул к юноше и, заставив его поднять взгляд, крепко обнял его.
— Так что же задержало тебя, Ескамир? Ведь всё, что лежит западнее храма полностью безопасно.
— Мне неловко в этом признаваться, но меня задержал мой восторг от красоты окружающего мира. Храм вездесущих был так мал и так сер, по сравнению с вашим миром.
— Понятно. Ты знаешь, я могу представить твои впечатления. И мне приятно твоё восхищение, ведь в окружающее я вложил немало сил.
— Настоятель, так значит, я последний? Но где же все?
— Самые нетерпеливые сократили время пути вдвое, видимо несясь сюда сломя голову. Да и остальные не сильно отстали, — смотритель снова улыбнулся, но на этот раз Ескамир затруднился бы сказать, какое чувство её вызвало. — Никто не впечатлялся так первым доменом, все спешили встретиться со мной.
— Простите, настоятель. Мне право неловко, что…
— Пустое, — перебил запинающегося юношу старый воин. — Смерть и Рождение не завтра, а такое событие как прибытие юных идущих, бывает нечасто. Говорю же, уважил старика. Лучше скажи, ведь у тебя бумага от командора храма? Больше ей быть не у кого.
— Да, смотритель. Вот письмо. Но где остальные мои братья и сестры?
— Ммм, — поднял голову от развёрнутого пергамента настоятель. — Ах, да. Твои нетерпеливые браться и сестры получили от меня задания и умчались их выполнять.