Роуэн и бродники
Шрифт:
Да, перед ним стояла Шеба.
4. Стихотворение
— Ну что, пастух букшахов, — поинтересовалась она, не ослабляя своей железной хватки, — куда бежим?
— В дедевню, — еле успел прогнусавить Роуэн. Из носа снова потекло, и он громко чихнул.
— Тебе, мальчик, нужно побольше пить моего отвара, — посоветовала старуха. — Из носа-то прямо ручей. — Она показала на увесистый мешок у себя за плечами. — Здесь у меня корень лютика. Я за ним ходила на холмы. Ох и тяжело нести! Вечером еще отвара сделаю.
Роуэн молчал. Противный вкус лекарства до сих пор стоял во рту. Он посмотрел на мешок Шебы, заполненный до самого верха. Да здесь корня столько, что этого добра хватит на большой котел!
Пальцы Шебы снова впились в его плечо.
— Так что, ты мне благодарен? — повторила она свой вопрос.
Роуэн тупо кивнул. «Чего ей надо?» — только и успел подумать он.
Шеба приблизила к нему свое лицо. Кожа у нее была какая-то землистая, пахла пеплом и горькими травами. С плеч, точно жирная пакля, свисали седые космы.
— Зачем бродники так скоро вернулись в долину, пастушок Роуэн? — спросила она требовательно. — Уж ты-то должен знать! В моем видении только твое лицо можно разобрать, а все остальное непонятно. Что им здесь надо? Отвечай! Отвечай сейчас же! Может, это и будет разгадка.
— Они… они сказали, что просто так, — пискнул Роуэн, стараясь вырваться из рук колдуньи.
«Какое видение? Какая разгадка? О чем это она?»
Губы колдуньи разъехались, обнажив хищные желтые зубы.
— Врут!
Шеба смотрела на Роуэна. Глаза ее были глубокими, точно пропасть, и, казалось, прямо обжигали. Мальчик почувствовал, что у него закружилась голова. Но он никак не мог отвернуться от нее.
Наконец она кивнула.
— Да… — прошамкала она. — Это не ты, Роуэн, это они врут. — Она отпихнула его. — Значит, я ошиблась. Ты мне больше не нужен. Вон с моих глаз!
— А что случилось? — спросил, осмелев, Роуэн. Он боялся Шебы, но надо же было понять, что все это значит.
Она подобрала свой тяжелый мешок и с трудом зашагала дальше.
— Шеба, постой! — крикнул ей вслед Роуэн. — Откуда ты знаешь, что предвестники врут? Что, мы в опасности? Скажи мне, ну пожалуйста! Ты должна мне сказать!
Она резко повернулась и зло осклабилась.
— Я ничего тебе не должна, мальчишка! — вдруг разъярившись, прошипела она. — Кто ты такой, чтобы мне приказывать? Думаешь, если эти деревенские дураки вбили себе в башку, что ты храбрец, ты можешь указывать мне, что делать?
Вот еще! — Ее глаза сузились, превратившись в щелки. Ярость переполняла старуху, но Роуэн не мог сообразить, почему она вдруг так разозлилась. — Я-то знаю, кто ты есть, Роуэн — пастух букшахов! — прошипела она. — Мальчишка-зайчишка! Слабак сопливый, собственной тени боишься! Матери помочь и то не в состоянии! И мне от тебя толку нет! И никому! Пошел вон отсюда, к своим букшахам! Только и умеешь, что их пасти!
Роуэн отшатнулся, точно его ударили. Слова колдуньи попали в самую точку. Да, она была права. Что бы ни говорили люди, толку от него не было никакого. Лицо мальчика пылало. Он повернулся, желая убежать, только бы не слышать этого злобного
Но тут Роуэн увидел темную Гору, которая величественно высилась над Рином. Мальчик вспомнил, какой важный урок он на ней получил. Этого никогда в жизни не забудешь.
Он снова обернулся и крикнул колдунье:
— Только дураки не боятся, Шеба. Ты же сама это сказала, и это правда. Да, я не храбрец. Но если надо, я сумею победить страх. И я не боюсь тебя и спрашиваю тебя еще раз: откуда ты знаешь, что предвестники врут? Что за беду ты чуешь, Шеба?
Она внимательно на него посмотрела и медленно проговорила:
— Да, Гора хорошо тебя выучила.
Она посмотрела вверх, на зубчатые утесы, на которых под закатным солнцем блестел снег. Лицо ее больше не было злым. Такой Роуэн еще никогда ее не видел. Она боялась!
У Роуэна сердце ушло в пятки. Что же это могло быть такое ужасное, что даже Шеба не на шутку испугалась?
— Что это, Шеба? — крикнул он.
Она затрясла головой и беспомощно сказала:
— Не понимаю… Не понимаю… Знаю только то, что видела сама. Видение… Слова терзают меня днем и ночью. Враг снова здесь. Колесо крутится. А теперь… теперь…
— Что за видение? Что за слова? — не отставал от нее Роуэн. — Ну скажи!
Неожиданно у Шебы затряслись руки. Потом задрожало все тело, будто ее одолел сильнейший приступ лихорадки. В тени деревьев белки ее глаз зловеще сверкали. Рот широко раскрылся.
Одним прыжком Роуэн приблизился к ней, схватил за руку и начал трясти что было сил.
— Говори! — кричал он. — Говори, Шеба!
И Шеба начала говорить:
Зло притаилось под красой, Жди — повернется колесо. Все та же гордость, и промах тот же, Доспех бесценный забыть негоже. В засаде прячется тайный враг, Засел он во тьме — берегись, дурак! День ото дня он сильней и сильней. Когда ж он покажется средь людей, Былое зло объявится вдруг, Сомкнётся навеки недобрый круг… [1]1
Перевод стихов А. Егорушкиной.
Но вот ее голос стал совсем тихим, потом послышался стон. Старуха качалась от слабости. Роуэн еле удержал ее, а то бы она упала. А его самого точно схватила за горло ледяная рука.
Что же это такое? Слова Шебы крутились у него в голове, но он никак не мог сообразить, что они значат.
Предательство? Измена? Какое такое зло и где оно прячется? Но самое страшное даже не это. У Роуэна перехватило дыхание.
«В засаде прячется тайный враг…» В засаде прячется… тайный враг.