Ровесники. Герой асфальта
Шрифт:
– Во время еды вредно разговаривать. Забыла что ли – когда я ем, я глух и нем?
– Да ладно, скажи лучше, что не хочешь ничего говорить.
– Ну почему…
– Ладно, ладно. Девочкам своим спасибо скажи, что меня уговорили на эту затею. Так уж за тебя ручались, так про вашу с Виталиком неземную любовь пели, мне только заплакать оставалось. Хорошие у тебя подружки.
Соглашаясь, я энергично закивала. Хотелось бы знать имена своих хороших подружек. Может, те же Ленка с Маринкой? Вполне логично, мама ведь их уже знала, это они меня вчера и вытащили на дискотеку. Они и в мастерскую заманили. Стало быть, и к маме вместе приходили потом. Да уж… Действительно
– А я ведь даже не думала, что у вас так все серьёзно, Ксень. – Мама смотрела мне в глаза пристально и мечтательно. – Ты меня столько времени дурачила этим своим Вадимом…До сих пор не могу поверить, что он оказался таким двуличным негодяем. Верни ему кассету.
– Верну. – Пообещала я, изо всех сил работая челюстями. – А Виталик за мной сегодня зайдёт. Пустишь с ним погулять?
– А ты с ним драться опять не пойдёшь в Звёздный Городок?
– Мам, я ведь тебе, кажется, объясняла уже. Виталик вообще драться не любит, и в этой войне он только из-за Вадима участвовал. А теперь они поссорились. Зачем же ему идти драться без друзей?
– Логично. – На полном серьёзе согласилась со мной мама. – Пусть приходит. Я с ним пообщаться хочу. И если твой Виталик действительно такой хороший, каким мне все его расписывают, то бог с вами. Встречайтесь. Но только чтобы без глупостей, договорились? А то принесёшь мне ещё в подоле подарочек раньше, чем полагается.
– Не принесу. – Я опустила глаза и уставилась на клетчатую скатерть прямо перед собой. Знала бы мама, какую глупость совершила я этой ночью. Именно глупость – ни что иное. Ведь в душе от той сумасбродной выходки не осталось ничего хорошего. Одна пустота и скука. Знала бы она…
38
В этот раз фирменного пирога не было. Наученная горьким опытом мама больше не стала придавать знакомству с моими кавалерами слишком серьёзное значение, и Виталика, в отличие от Канарейки, встретила довольно буднично. Кстати сказать, это было даже лучше, потому что скромного до патологии Виталика излишние знаки внимания могли здорово смутить. Он и без того пришел ни живой, ни мёртвый от страха, готовый прямо с порога получить от ворот поворот, и я постаралась успокоить его в первый же миг, ещё не впустив гостя в квартиру.
– Мы тебя уже заждались. Обедать с нами будешь?
Мой тон и слова действительно дали Виталику знак о том, что гроза миновала. От обеда он, правда, очень тактично отказался, сделав встречное предложение – сразу пойти погулять. Однако у мамы были свои планы.
– Никуда ваше гуляние не убежит. – Заявила она строго. (Пожалуй, даже слишком – Виталик, кажется, даже ростом ниже стал, услышав мамин голос). – Давай-ка, раздевайся и проходи в комнату. Поговорим немного, а потом идите куда хотите.
Больше всего я боялась, что мама устроит Виталику натуральный допрос с пристрастием – от неё вполне можно было такого ожидать. Однако всё прошло гладко – мама, как видно, чувствовала, с каким собеседником имеет дело и старалась не напугать его слишком резкими вопросами и суровым видом, который, кстати, умела принимать частенько. Она спрашивала Виталика о разных пустяках: об учёбе, о родителях, о будущей профессии. Внимательно выслушивала ответы, изучала пытливыми глазами его слегка порозовевшее от волнения лицо, словно стремилась отыскать малейший подвох. После Вадима ей везде мерещились обман и лицемерие. Только слишком отличались друг от друга два этих парня, чтобы можно было заподозрить их в сговоре. Не так вёл себя Канарейка, изображая ботаника. Не нервничал
Собеседование заняло минут сорок. После этого мы с чистой совестью могли отправляться на улицу. Погода за окном так и зазывала погулять. Мороз и солнце, день чудесный! Мы выбежали из подъезда, взявшись за руки, как расшалившиеся пятилетние детишки, которым дали-таки полную свободу действий. Почему-то до одури хотелось бухнуться с разлёту в сугроб, покидаться снежками, прокатиться с горки на санках. А можно и без санок! Буйное веселье рождало в душе зимнее великолепие и присутствие рядом Виталика. Его, похоже, одолевали такие же мысли и желания – прямо возле подъезда он схватил меня в охапку, но тут же поскользнулся и рухнул в снег.
– А-ай! – Упав, я оказалась сверху на Виталике.
– У-ау! – Он перевернул меня на бок, и я скатилась с него в сугроб. Сухой, лёгкий снег взвился столбом как придорожная пыль, засыпав нас с ног до головы белой, искристой мукой, но я уже не заботилась о накрашенных глазах и ресницах. Сейчас просто не хотелось ни о чём думать. Было просто весело и удивительно хорошо. Со стороны мы, должно быть, производили странное впечатление: два спятивших переростка, кувыркающихся в снегу, словно беззаботные щенки. Ребятишки, копающиеся на детской площадке перед домом, даже про свои игры позабыли, глядя на нас. Кто-то недоуменно моргал, кто-то восторженно смеялся. Только они, дети, могли бы понять как это здорово – наслаждаться жизнью таким незатейливым образом. И мы не стеснялись их нисколько. Сейчас мы сами были маленькими.
– Ой…Тьфу ты… - Отплёвываясь от забившегося в рот снега, я кое-как попыталась подняться с колен.
– Ку-уда-а?! – Виталик потянул меня обратно, и мне пришлось снова шлёпнуться мягким местом в сугроб. Джинсы уже начали всерьёз промокать.
– Ну хватит, Виталь!.. Я же застудиться могу…Хватит…
– А я тебя всё равно хотел в гости позвать. Там и обсохнем.
– В гости? – Этого я не ожидала. – А я твоему отцу не помешаю?
– А с чего ты взяла, что он дома?
– Разве у него выходных вообще не бывает?
– Почему? Бывают. Только он их предпочитает с пользой для себя проводить. Не в нашем скромном обществе.
В голосе Виталика не было и тени сожаления. Он, кажется, даже радовался отцовским отлучкам из дома. Понятное дело, чем меньше видят родные дома свою распоясавшуюся главу семьи, тем для них лучше и спокойней.
– А мама дома?
– Нет. На рынке.
Всё ясно…Пустая квартира, разобранный диван. Только на это раз, наверное, Виталик запасётся презервативами впрок. На всякий случай. Я вдруг испугалась собственной негативной реакции к Виталику. Разве можно так? Ничего плохого он мне не сделал. И того, что вчера между нами произошло, я, можно сказать, потребовала у него силой. Чего же теперь обижаться? Конечно, ему понравилось, и он хочет повторить это счастье в более комфортной обстановке. Нормальное желание нормального, здорового парня. И я, по идее, должна хотеть того же. Ведь Виталик – мой любимый человек. И с ним я собираюсь прожить всю жизнь.