Ровно в полдень
Шрифт:
— Ты хочешь продать в своем магазине кое-что из моих вещей — из тех, что я сама вышивала?
— Эсси, я намерен продать дюжины ваших вещей, целые стопки. Я хочу, чтобы они были везде — по всему дому. Салфетки — или как вы там их называете? — на столы, покрывала — на диваны. Другие покрывала — на кровати. А как насчет скатертей? Или одежды? Шарфы, свитера…
— Конечно, только…
— Только подумайте, мы обставим там все комнаты. Совсем как в жилом доме. Спальни, гостиные, столовая. И везде разместим вашу работу. Само собой, для продажи, но и как часть
— Знаешь, у меня кружится голова, — она прижала ладонь к щеке, словно пытаясь привести себя в чувство. — Почему ты решил, что я смогу это сделать?
— Вы и так это делаете. Продолжайте в том же духе, и все будет в порядке. Подождите-ка минутку. — Схватив Эсси за руку, он потащил ее из кухни в столовую. — Как это называется?
Она в недоумении уставилась на дорожку, оформленную в приятных пастельных тонах, которую специально вышила для столовой.
— Это просто дорожка.
— Дорожка. Пусть так. Пожелай вы ее продать — сколько бы денег вы за нее получили?
— Сейчас… — Эсси надо было посчитать. В свое время она сделала для одного клиента очень похожую, плюс было еще несколько коротких… Наконец она назвала приблизительную сумму.
Кивнув, Дункан тоже принялся быстро высчитывать.
— Я могу дать вам на пятнадцать процентов больше — и все же получить при этом неплохую прибыль.
Эсси слегка побледнела, затем щеки ее стали ярко-розовыми.
— На пятнадцать процентов больше? — Она схватила край дорожки. — Хочешь забрать ее прямо сейчас? Могу упаковать.
Дункан ухмыльнулся.
— Эту оставьте себе. И начинайте уже понемногу готовить другие. Впрочем, как я уже сказал, не стоит ограничивать себя одними дорожками. Мне потребуется немного времени, чтобы довести этот дом до ума, но уже к Рождеству мы сможем начать торговлю. — Он протянул Эсси руку: — Ну что, партнеры?
Удачно проведенным, по мнению Дункана, считался лишь тот день, когда уже часам к семи он мог расположиться на веранде — с пиццей и кружкой пива в руке.
Для начала он зажигал свечи — как раз столько, чтобы разогнать тьму и отпугнуть назойливых насекомых. Удобно расположившись в кресле, Дункан ставил босые ноги на плетеную подушечку и рассеянно прислушивался к тому, что вещал в соседней комнате телевизор. Обычно он поворачивал экран таким образом, чтобы при желании можно было смотреть баскетбол прямо через окно веранды. Но чаще он просто слушал комментатора, наблюдая за тем, как вокруг понемногу сгущается тьма.
Ему приходилось видеться днем с самыми разными людьми. Так что при всей своей общительности Дункан весьма ценил то время, когда ему удавалось побыть одному. Ему нравилось прислушиваться к звукам игры, но еще больше ему нравилось слушать звуки ночи.
Шорох ветра в верхушках деревьев, тихое гудение насекомых — все это просто завораживало его. Веранда, стул, подушечка для ног — что еще нужно человеку для отдыха? Время тоже устраивало
Сегодня ему хотелось задержаться на кухне у Эсси, пока Фиби не вернется с работы. И все же он уехал. Почему? На его взгляд, во всем следовало придерживаться золотой середины. Тот, кто слишком засиживается в гостях, рискует со временем превратиться в предмет обихода — или в предмет раздражения. К тому же довольно редкие визиты могли заинтриговать понравившуюся ему женщину, окружив ее атмосферой некоторой неопределенности.
Наконец, всякий раз когда он ее видел, ему так и хотелось заключить ее в объятия. С учетом того, что ей пришлось испытать, она явно была еще не готова к столь пылким отношениям.
Покончив с одним куском пиццы, Дункан стал примериваться к другому, но тут его внимание отвлек шум проезжающей машины. Через пару секунд он с удивлением обнаружил, что она свернула прямо к его дому.
Этот автомобиль он прежде не видел. Зато ему была хорошо знакома выбравшаяся оттуда женщина. «Что ж, — мелькнула у Дункана мысль, — это был даже лучший способ закончить день, чем пицца и пиво».
— Привет, Фиби.
— Дункан, — направляясь к веранде, она быстрым движением пригладила волосы. — Я была уже на мосту, когда мне пришло в голову, что тебя, должно быть, нет дома. Поворачивать было уже поздно, и я решила ехать дальше. Но ты, к счастью, оказался на месте.
— Да я часто тут бываю. Я, в общем-то, и живу здесь.
— Да, ты мне говорил.
— Хочешь пиццы? Или пива?
— Нет, спасибо.
Слегка удивленный ее суховатым тоном, он вопросительно приподнял брови.
— Может быть, хотя бы присядешь?
— Спасибо, я не устала. Дункан, я хотела спросить, что у тебя за планы в отношении моей матери?
«Вот оно что».
— Ну, я попросил ее выйти за меня замуж, но она так и не дала мне никакого ответа. Похоже, она просто не воспринимает меня всерьез. Поэтому я вынужден был ограничиться печеньем.
— А насколько серьезно ты относишься к ней? Или к себе?
— Может, ты мне просто скажешь, на что ты так разозлилась, и мы начнем прямо отсюда?
— Я не злюсь, но я встревожена.
«Черт побери, — подумал он. — Рассержена, да еще как».
— Что тебя беспокоит?
— Мама просто светится от радости. И все из-за того дела, которое ты ей предложил.
— Тебе не нравится, что она так радуется?
— Мне не нравится, что в итоге она может испытать разочарование и боль.
— Что должно стать естественным следствием предложенного мной проекта, — голос его был таким же прохладным, как отвергнутое ею пиво. — Который, кстати, не предполагает твоего участия, а значит, не должен тебя и беспокоить.
— Меня беспокоит все, что касается моей матери. Ты не можешь просто так прийти к нам и рассказать о том, что намерен открыть некий магазин в доме, который пока еще не купил. И что моя мать тоже будет участвовать в этом проекте. Я понимаю, у тебя свой метод ведения дел…