Ровно в полночь
Шрифт:
После обеда Мэгенхерд надумал связаться с Лихтенштейном, а я вспомнил, что обещал позвонить Мерлену. Хозяйка нас заверила, что можно без опаски пользоваться телефоном нового мэра. Похоже, тот числился у нее в должниках, и судя по ее уверенности, в немалых.
Мэгенхерд категорически заявил, что через меня и Мерлена передавать свое сообщение не станет. Звонок отсюда прямо в Лихтенштейн меня не устраивал, но возражать не стоило – все наше путешествие затеяно было ради спасения дел Мэгенхерда. К мэру со мной пошла мисс Джермен: конечно же, звонить по телефону – занятие не для Мэгенхерда.
Заказав разговор, она повернулась ко мне.
– Мне понадобится сообщить, когда мы будем в Лихтенштейне.
– Если повезет – завтра вечером.
– А если нет?
– Если граница перекрыта, придется дожидаться темноты.
Ее позвали к телефону, а я пошел поболтать с мэром.
11
На следующее утро в половине восьмого мы с мадам Мельо и мисс Джермен пили кофе. Не могу сказать, что стал видеть жизнь в розовом свете, но появилось ощущение, что рано или поздно дела пойдут на лад. Вчера около часа мы просидели со стариком Мельо, выпили, вспомнили Сопротивление и наших общих знакомых. О Жиле мы не говорили.
Вот и теперь старик вошел в кухню, похлопал меня по плечу и что-то сказал жене. Та повернулась и меня поцеловала.
Я даже вздрогнул – с чего бы...
Девушка заметила:
– Пожалуй, это те нарциссы, которые вы положили вчера на могилу их сына. Наверное, он их увидел.
– Я? Так вот почему вы от меня отстали...
Я улыбнулся мадам и пожал плечами. Она пошла сварить еще кофе. Мельо тоже исчез.
Тогда я посмотрел на девушку.
– Спасибо. Нужно было самому догадаться.
– Англичанину мысль о цветах вряд ли могла прийти в голову. Но тут это надуманным не кажется. Сначала я не могла понять, как вы рассчитываете на гостеприимство Мельо, хотя их сын погиб, когда был вместе с вами. – Она выпила кофе. Но потом вы рассказали, как пробрались в Лион с оружием, и стало ясно: вы не оставили тело их сына, а забрали с собой в Лион и потом обратно. Немалый риск, поэтому не удивительно, что они вас любят.
Хозяйка вернулась с кофе, вернулся и Мельо, добавив в чашки с кофе по ложке "марча". Протесты не помогли. Пока я допивал кофе, они стояли у стола и улыбались. Случалось, день начинался и похуже.
Теперь спустились Харви м Мэгенхердом. Ни тот, ни другой не блистали, но по крайней мере держались на ногах. Им пришлось делить одну комнату на двоих – хозяйка ясно дала понять, что принимает их только ради меня. В мое же распоряжение досталась лучшая комната в доме. Харви взял чашку с кофе.
– Звонили Мерлену?
– Да.
Исподтишка я оглядел его. Харви казался потускневшим и слегка заторможенным, но пальцы не дрожали.
– Что он сказал?
– Что сегодня Восточным экспрессом попытается добраться до Женевы и, если мы застрянем на границе, поищет способ переправить нас в Швейцарию. Он может помочь.
Харви нахмурился.
– Он может быть для нас опасен, если под колпаком полиции.
Я кивнул.
– Да. Но может и отвлечь их внимание: нам совсем не обязательно вступать с ним в контакт.
Тут же вмешался Мэгенхерд:
– Мсье Мерлен мне нужен в Лихтенштейне.
Я покачал головой. Решать тут буду я. Всегда можно позвонить ему, когда выберемся из Женевы. Из Цюриха в Лихтенштейн он долетит за пару часов.
Мэгенхерд сказал:
– Я готов.
Звучало это как приказ.
Расставание со стариками было коротким. Все годы нашего знакомства я куда-то спешил и незаметно ускользал. Так что без четверти восемь мы уже были в пути. Харви опустил револьвер на лодыжку и углубился в карты.
– До Роны километров семьдесят. Где переправимся?
– Пожалуй, в Ле Пузен.
– Рона – крупная река, – с сомнением протянул он. – Полиция может перекрыть все мосты.
– Я рассчитываю, что ждут нас севернее Пиона. Мерлен обещал послать телеграмму на яхту, так что полиция будет рассчитывать, что мы отправились из Парижа. А Ле Пузен гораздо ниже Лиона по течению.
Он неопределенно хмыкнул и умолк. Мэгенхерд спросил у меня:
– Мистер Кейн, по-вашему, много известно полиции?
– Ну, им известно, что вы во Франции. Что нас четверо. Не сомневаюсь, матросы выложили все наперебой, стоило пригрозить им запретом появляться в портах Франции. Значит в полиции есть описание на вас и мисс Джермен, но вряд ли – сведения о нас. На берегу было слишком темно. Если не считать телеграммы, это, пожалуй, и все.
Мисс Джермен спросила:
– А люди в Туре, человек, которого вы ранили, – разве их не найдут?
– Нет, – возразил Харви. – Напарники, конечно, отвезли его к какому-нибудь шарлатану без диплома. Как они вообще могли объяснить полиции, чем занимались в Туре?
Мэгенхерд вздохнул:
– Надеюсь, вы правы.
– В нашем положении я должен быть прав каждую минуту! Полиции хватит оказаться правой только раз.
Нас ждали за левым поворотом в седловине между холмами. Дорога шла между отрогами холма, по обе стороны над ней нависали скалы. Два зеленых "рено-41" блокировали проезд. Аккуратно поставленные багажниками друг к другу, они образовали наконечник стрелы, направленный в нашу сторону. Что бы я сделал, столкновение было неизбежным.
Я резко нажал на газ – все-таки фактор неожиданности! Перед самым столкновением Харви выхватил револьвер и, прицелившись, дважды выстрелил сквозь переднее стекло.
Раздался лязг, удар, скрежет рвущегося металла. И вдруг все стихло.
Я въехал в руль лицом, но ударился не сильно. Выбив ногой дверцу – повернуть ручку не удалось, – я вывалился на дорогу вместе с "маузером" и запасными магазинами, посыпавшимися из моего саквояжа.
Судя по ругани, Харви выбирался с другой стороны.