Роза пустыни
Шрифт:
Как он мог забыть ту ночь, когда они были вместе в гробнице Исиды.
— Помню.
— Я не могла сказать вам всю правду, почему кто-то мог обыскивать мою спальню. Я хотела сначала обсудить это с отцом.
— И вы это обсудили?
— Я… пыталась, — прошептала она.
Джек замер, положив руку на спинку кушетки.
— И что случилось?
— Он мне не поверил, — сказала она.
Голос у Элизабет так сильно дрожал, что Джек едва смог разобрать ее слова. Он не сомневался в том, что там произошло
— Твой отец тебе не поверил?
— Ах, Джек, папа даже не дал мне возможности все ему объяснить. Он отмахнулся от меня, как от ребенка, который только-только закончил учебу. Он сказал, чтобы я оставила важные дела джентльменам и ученым и не забивала голову такими вещами. — Она смахнула со щек слезы. — Сказал, что выдаст меня за сына какого-то графа и это избавит меня от неприятностей.
На одну только секунду Джек позволил себе улыбнуться. Он прекрасно помнил, что в связи с этим говорила ему Элизабет. У нее были своеобразные взгляды на английских графов и их сыновей.
Но уже в следующую секунду он начал осуждающе качать головой.
Да, старые дурни — самые опасные дурни, а Стенхоуп оказался старым дурнем!
Его дочь, несомненно, знала о Черной стране и ее истории больше, чем многие так называемые археологи и египтологи, наводнявшие Египет со времен Наполеона.
Только на прошлой неделе Али рассказывал ему о том, как ситте моментально опознала каменные фрагменты, использованные для строительства дома, в котором ее поселили. По словам молодого египтянина, леди Элизабет перевела иероглифы даже с большей легкостью, чем это удавалось лорду Стенхоупу.
А еще Али упомянул о том, как ситте озабочена восстановлением храмов в Луксоре. Она сказала ему, что именно туда следует вернуть древние камни. Там — их законное место.
Сидя рядом с Элизабет на нелепой кушетке, Джек пытался уговорить себя, что, возможно, она его поймет. Пожалуй, надо рассказать ей, какую задачу он выполняет для принца Рамсеса и его племени.
Может быть.
Но не сейчас.
На карту было поставлено слишком много.
— Вот почему я хочу заключить с вами договор, милорд, — закончила она, прервав ход его мыслей.
Джек чуть выгнул брови:
— И что конкретно ты имела в виду?
Щеки девушки покрылись удивительно привлекательным алым румянцем, причину которого Джек затруднился определить: крепкий напиток? или смущение?
— После нашей помолвки вы бы играли роль жениха.
— Только делать вид?
Элизабет отхлебнула еще бренди и почти радостным тоном объявила:
— Естественно, наша помолвка будет чисто формальной.
— Вот как?
— Она нужна для того, чтобы успокоить папу. Вы меня понимаете?
— О да! Более чем.
— В обмен на это… — Она прерывисто вздохнула. — В обмен на это я поделюсь с вами тайной.
— Ты
Элизабет внимательно огляделась и сообщила приглушенным голосом:
— Папа ищет совсем не там.
Джек не произнес ни слова.
Она объяснила подробнее, решив, что, видимо, недостаточно ясно выразилась:
— Папа ищет захоронение Мернептона Сети совсем не там, где оно на самом деле находится.
Более хорошей новости Джек уже очень давно не слышал!
Свой следующий вопрос он задал очень осторожно:
— А откуда ты это знаешь?
Его невеста понизила голос еще сильнее:
— Потому что я знаю, где находится гробница Мернептопа Сети.
Бренди не так уж противно, когда сделаешь после первого глотка еще пару, решила Элизабет, допивая лечебный напиток.
— Это было вполне приятно, — призналась она, ставя рюмку на столик, где уже стояла чашка с остывшим чаем.
— Не хочешь ли еще немного? — осведомился Джек с непривычной любезностью.
Она покусала нижнюю губу.
— А вы не думаете, что сейчас слишком рано?
— Для хорошего бренди не существует понятия «слишком рано», — сухо отозвался он и встал, чтобы налить следующую порцию.
— Спасибо, — вежливо поблагодарила она Джека, когда он принес ей рюмку.
— Не за что.
Элизабет вздохнула и воскликнула:
— Как скверно!
Джек был изумлен:
— Бренди?
— О нет! Бренди на самом деле довольно приятное, — охотно ответила она, позволяя себе очередной глоток. — Я хотела сказать — как скверно потратить тридцать лет жизни на то, чтобы что-то искать, а потом не заметить, что это что-то — у тебя под носом.
— Я целиком и полностью с тобой согласен.
— Говорят же: гордость — причина всех бед.
— Так действительно говорят?
— На самом деле, — призналась она, — в Притчах сказано так: «Погибели предшествует гордость и падению надменность».
— Неужели?
— Да. Это так и сказано. Притчи, глава шестнадцатая, стих восемнадцатый.
Лицо Джека осталось непроницаемым.
— Как я вижу, ты хорошо знаешь Писание.
— Это няня.
Он не понял:
— Что няня?
Элизабет вздохнула:
— Няня была очень строга в том, что касалось прочтения библейских стихов. — Девушка устремила взгляд в наполовину опустевшую рюмку. — Она бы это никогда не одобрила.
— Крепкие напитки?
— О нет! Няня всегда хранила в своей комнате бутылку — на тот особый случай, когда надо немного принять.
Казалось, Джек слушает ее с необычайным вниманием.
— Особые случаи?
— Зубная боль, например.
— Ну конечно.
— Очень помогает при приступах меланхолии.
— Надо полагать.