Роза пустыни
Шрифт:
— Но этого недостаточно.
— Вы хотите, чтобы я проводил ночи в одиночестве? — резко спросил он.
— Я хочу, чтобы вы помнили о своем достоинстве.
О достоинстве? Сейчас он понял, что был полным идиотом, когда решил, что брак — это единственный выход, который может спасти его. На какой-то миг им снова овладело искушение. Но он знал: эта скользкая тропинка приведет его к бесчестию.
— Я помню о своем достоинстве, ситти, — холодно произнес Хассан, — а вот вы забыли о нем.
— Вы так
Гнев душил ее. В голове стучало. Сегодня можно считать, что они квиты. Однако Хассан по-прежнему в долгу перед ней. Надим сказала ей об этом.
Золото, кровь или честь. У нее есть право выбора.
Сегодня для того, чтобы вернуть Хассана в лагерь, она вела себя непривычно для западного человека. А что если ей воспользоваться этим еще раз, чтобы удержать его и положить конец этому безумию с женитьбой? Роуз была почти уверена: Хассан задумал все это только для того, чтобы держать ее на расстоянии.
И вдруг ей в голову пришла мысль о том… Разве Надим не говорила, что он никогда не будет счастлив с женой-арабкой? Разве Надим не сказала, что сделает все, чтобы Хассан женился на ней?
Женился? Она, должно быть, сошла с ума, перегрелась на солнце. Они слишком мало знали друг друга для того, чтобы думать об этом. Но с Майклом они поняли это с самого начала, когда, оторвав взгляд от больной лошади, он посмотрел на Роуз, и тревога на его лице сменилась улыбкой. Тогда Роуз не позволила ни мелочным людям, ни своей матери испортить их отношения.
Хассан тоже думал о свадьбе, иначе зачем ему так отчаянно сопротивляться? Он понял, что она не сможет жить без своей работы, и сделал поспешный вывод, будто она никогда не будет счастлива с ним. Эгоист никогда не задумался бы над этим.
Гнев куда-то пропал.
— Останься со мной, Хассан, — сказала она и сама едва узнала свой голос. Откинувшись на подушки, Роуз прикрыла глаза. — Останься со мной.
— Роуз… пожалуйста… я не могу.
Она была непоколебима.
— Сиди, ты должен.
— Мне нужно переодеться. На мне все мокрое, — схватился он за последнюю соломинку.
— Лучше разденься, а то заболеешь. — Хассан в замешательстве продолжал стоять рядом. Тогда, немного подождав, Роуз добавила: — Справишься, или помочь расстегнуть пуговицы?
— Пуговицы здесь ни причем, — ответил Хассан. — Дело в тебе.
Он сел на обтянутый верблюжьей шкурой табурет и скинул мокрые ботинки, затем подошел к комоду, выдвинул один из ящиков и начал искать там одежду.
Роуз посмотрела на него, сняла кашемировый халат и протянула его Хассану.
— Надень это, — сказала она.
Хассан повернулся и… Он не мог сказать ни слова, во рту пересохло, трудно стало дышать, сердце бешено колотилось. Он
— Чего ты хочешь, Роуз?
— Ты опять спрашиваешь, хотя сам знаешь ответ. — Откинувшись на спину, она легла на подушки, влажные кудри разметались по лицу. Красиво очерченные плечи, кремовый оттенок нежной, как шелк, кожи… Она лежала на белоснежных простынях, ее великолепная шея была достойна самых дорогих жемчужин мира. — Прежде чем думать о женитьбе, ты должен сначала разобраться со мной. Верни мне долг.
— Долг?
— Ты сказал, что я могу получить все, что хочу.
Хассан почувствовал себя побежденным. Он так устал, будто провел пятнадцать раундов подряд на боксерском ринге с соперником-тяжеловесом. Первый раунд состоялся в самолете, когда он впервые посмотрел ей в глаза. Никогда в жизни он не встречал таких глаз. Затем в «лендровере», когда она прикоснулась к его лицу… Уже тогда он почти сдался. А вчера ночью… Что ж, вчера ночью он поцеловал ее, и это была ее окончательная победа. Сегодня он дважды был у ее ног. Вот и сейчас он снова на коленях…
— Я уже говорил. Назови свою цену, свое заветное желание.
— Я хочу…
Что выбрать? Бриллианты или золото? Роуз бросила пушистый халат на пол, протянула руку и прошептала его имя:
— Хассана.
Этот едва уловимый звук… Звук его имени… Нежное прикосновение любви. Этот звук проник ему в сердце, трепетом отозвался во всем теле и пробудил дремавшие желания.
Роуз заглянула ему в душу, и сладкий звук его имени, сорвавшийся с ее губ, пообещал, что вместе они никогда не будут одиноки.
Их пальцы соприкоснулись, медленно переплелись и соединились навеки.
Глава девятая
Хассан лежал на боку, облокотившись на руку, и смотрел на спящую Роуз. Ее нежная грудь спокойно поднималась и опускалась в такт дыханию. Совсем как ребенок, она раскинулась на постели, беззащитная, наивно убежденная в том, что мир создан для счастья.
Ее тело излучало удовольствие. Удовольствие, которое подарил ей он. Сейчас Хассан был самым счастливым человеком на свете и молил Аллаха о том, чтобы так было всегда.
Ресницы Роуз вздрогнули. Она потянулась и улыбнулась чему-то во сне. События последних дней стали для него откровением. Он словно заново родился. Но он должен посмотреть правде в глаза. С трудом он заставил себя оторваться от ее теплого тела, ее любви.
В его жизни все изменилось, и в то же время все осталось по-прежнему. Они были разными людьми, принадлежали разным культурам, строили разные планы на будущее.
Она уедет, потому что ее жизнь — ее настоящая жизнь — где-то далеко отсюда. Он должен остаться в Рас аль Хаджаре. Несмотря ни на что, здесь его дом.