Роза севера
Шрифт:
На этот раз большие кристаллы: темные, с таинственными золотистыми искрами в глубине. У Варламова перехватило горло.
— Такие редкость. Будут стоить очень дорого. Не понимаю, почему их оставили здесь?
Он огляделся. Высокий свод, тишина, фиолетовые огоньки в стенах. Словно светильники в дворцовом коридоре… Неприятный холод коснулся спины.
— Боюсь, мы уже не в выработках.
— Господи, спаси и сохрани… — забормотал священник. Потом предложил: — Давай вернемся.
Варламов вздохнул: — Вряд ли позволят.
Кого «их», он не уточнил.
Тронулись дальше. Огоньки в стенах разгорелись, и теперь горели собственным светом. Помимо аметистов ка будто появились турмалины. Самых разных цветов: зеленые, рубиновые, синие…
Свечу погасили, нужды в ней больше не было. Огоньки не мигали, иначе походило бы на рождественскую елку. Было просто тихо и торжественно. А потом впереди показался столб зеленоватого света.
— Ну вот. Пока шли через прихожую. А теперь будет приемный зал.
— Какой зал? — тревожно вопросил отец Вениамин.
Зеленый свет все ярче, арка с красными камнями, похоже на рубины. Дворцовый зал! Стены и колонны из красивого зеленого камня с прожилками — малахит! По зеркальному полу скользят золотые змейки — отсюда и свет. У стен черные кусты с зелеными колокольчиками, и в каждом таинственно мерцает темная звездочка.
— Ну, всё, — тоскливо сказал Варламов. — Теперь нам отсюда ходу нет. Если сказания не врут.
— Какие сказания? — встревожился отец Вениамин.
— Про каменный цветок. Кто его увидит, на поверхность земли уже не вернется. Бажова читал?
— Нет, — насупился священник. — В семинарии сказок не держали.
Варламов читал лишь потому, что к телевизору не пробиться, а библиотека у отца была хорошая. Он вздохнул:
— Пора бы появиться и самой хозяйке…
Женщина вышла из-за колонн! Черноволосая, в длинном платье малахитового цвета, лицо прекрасное и холодное.
— Чур меня. — Отец Вениамин сложил пальцы, чтобы перекрестить видение.
— Опусти руку, — недобро прозвенел голос. — Иначе я сниму временной сдвиг, и ты окажешься в двухстах саженях под землей, а здесь нет ходов, кроме моих.
Варламов слегка поклонился.
— Здравствуй, Хозяйка. — Обращаться на «ты» было жутковато, но и «вы» казалось неуместным.
— Здравствуйте и вы, гости незваные. Хотя не совсем. Я хотела увидеть вас, а точнее тебя, избранный из многих. Уж конечно не этого козла.
Священник обиженно фыркнул.
— Ты еще прекраснее, чем описывают, — учтиво сказал Варламов. — А убранство дворца, на земле нет равных.
К учтивости привык вынужденно, из-за встреч с очень разными людьми… и не совсем людьми. То ли людены (термин из какой-то книжки), то ли древние Владыки — не разберешь.
— Я знаю, что ты встречался с Хозяйкой Сада, — голос женщины теперь походил на мурлыкание сытой кошки. — У меня свой сад, каменный. И свое подземное царство.
В «Сказах» Бажова упоминались «развлечения» Хозяйки Медной горы, и Варламов поежился.
— Надеюсь, ты не станешь обращать нас в своих мастеров? — спросил он.
— Вы не приучены к горному делу, какой из вас толк. Но пойдем.
Открылся проем в другой зал. Стол, табуретки, большая кровать — все из меди. Стены опять малахитовые, но с алмазным блеском. Потолок темно-красный, с цветами. Всё как у Бажова: наверное, тому дали заглянуть сюда.
— Садитесь, гости дорогие. Поговорим.
Сели за столешницу из малахита — прямо дворцовая роскошь. Хотя куда там земным дворцам! Платье Хозяйки изменилось, засверкав алмазной россыпью. Словно меняющиеся облачения Лилит, но красота той была жгучей и соблазнительной, а у этой холодной. Вспомнилось и то, что Хозяйка предлагала камнерезу Степану выйти за него замуж…
— Спасибо, что помогла выбраться из шахт. — Сказал, а в голове мелькнуло: «Выбрались ли?».
Хозяйка взмахнула рукой, будто в ответ, но из стены появилась приземистая девушка в золотистой одежде. Оттенки золотого неуловимо переливались.
— Принеси еды и питья. Вина и… — она глянула на отца Вениамина, — чего-нибудь покрепче.
— Хотела спросить, — она повернулась к Варламову. — Зачем ты влез в эту игру? Здесь ты в безопасности, мое могущество велико, но наверху тебя будут преследовать. И люди, и подобные мне.
Похоже, не собирается оставлять здесь, это хорошо. Но надо быть осторожным. Очень осторожным. Хотя… лучше, пожалуй, сказать правду.
— Я любил девушку, — сказал он. — Вышло так, что только Хозяйка Сада могла спасти нас. Взамен я дал ей обещание.
— Не жалеешь? — холодная ирония прозвучала в голосе.
— Пока нет, — вздохнул Варламов.
На этот раз целая вереница золотистых девушек появилась из стены. Все низкорослые, движения проворны, скользящий шаг. Каждая несла поднос. Миг — и перед Варламовым оказалось блюдо, вилка и нож, все из серебра. Хрустальный бокал — настоящее произведение искусства. Отцу Вениамину поставили графин, тоже из хрусталя, и стопку поменьше. Одна из девушек открыла темную высокую бутылку, налила Хозяйке, потом Варламову. Отец Вениамин покрутил головой и налил себе сам.
— За встречу, — сказала Хозяйка. — Чтобы у вас остались самые лучшие воспоминания.
Голос музыкальный, но слова будто граненые, каждое отдельно от другого.
Варламов пригубил вино. Тягучее, темное и будто наэлектризованное — одно из лучших, что он пил. В голове слегка зашумело, будто отдаленный прибой. Интересно, откуда под землей виноградники?
Отец Вениамин крякнул и поставил пустую рюмку. — Да уж, — неопределенно сказал он.
Хозяйка поглядела с усмешкой: — «Слезы гор».