Роза
Шрифт:
— Подполковник ВВС Владимир Абрамов отвечает за работу по морским целям. Майор Дмитрий Шолохов — работа по наземным целям, разведка. Я отвечаю за диверсионную работу и контрразведку. Для чего здесь ты пока непонятно… Ладно. Садись, бери карандаш. Если есть что, записывай. Отфильтрую, и в Генштаб отправлю.
Читаю про состав армий двух Корей, про силы американцев и союзников. Сообщение: один из северокорейских лидеров Пак Хон Ён отверг предложение о переговорах с представителями ООН. В обеих Кореях началась скрытая мобилизация. Вице-президент США Макартур
Беру листок. Пишу, что северокорейцы, даже после вероятно удачного первого удара, не смогут противостоять силам ООН, которые уже начали высаживаться на юге полуострова. Необходимо количественно и качественно увеличить наше и китайское присутствие у границ Северной Кореи. Я помнил, что в той Корейской войне части красных китайцев, брошенные на почти победивших американцев, были похожи на плохо вооружённых наших партизан Великой Отечественной. Если же сейчас перебросить к границе нормальные китайские кадровые части и наладить их снабжение, то огромных небоевых и боевых потерь в Корее, вероятно, удастся избежать. Китайская тактика просачивания в тыл врага и ночные атаки тогда стали бичом для сил ООН.
Бояринов глянул на мою писанину:
— Финны так нас поначалу прижучивали. Молодец, Жаров. Не ожидал.
В Лефортово после собрания получил два комплекта формы с «восьмёркой». Сложил в свежепокрашенный шкафчик. Посмотрел на ватман с девственно чистой таблицей Первенства СССР. Двадцатого вечером выезжаем в Сталинград. Двадцать третьего — игра с местным «Торпедо». Бобёр рассказывал, шнуруя бутсы, как в сорок седьмом был с ЦДКА в Сталинграде:
— Последний тур. Чтобы обойти «Динамо», нам нужно было 5:0 выигрывать. Выиграли.
Тёмноволосый Ильин, расчёсывая волосы от своих залысин, подковырнул:
— Дали поди?
Сёва пожал плечами:
— Вроде как обычно играли. Они отбивались, мы жали. Мы с Федотовым такие фортеля выделывали…
— А у меня в сорок седьмом другой фортель был, — начинает Шувалов, — Иду с подругой с танцев. Подкатывают трое: «Закурить есть?» Я понимаю, что будут бить и говорю подруге: — Тонька, беги!!!
А она отвечает:
— Вот ещё!.. Буду вам за сигаретами бегать…
Парни поржали над дурёхой и просто так отпустили…
Тут я прозвучал свисток помощника тренера:
— Всё парни. Пора на поле.
Только вваливаемся с Васечкой в свою комнату, как заходит сладкая парочка. Катя с порога:
— Любочку увезли…
Выяснилось, что писатель Кривошеин привёз на телецентр хорошую новость. В ЦК партии утвердили увеличение финансирования телецентра на второе полугодие. Будет увеличение эфирного времени и как следствие увеличение окладов и премий. Но за это нужно оказать небольшую услугу. В дачном посёлке Валентиновка сейчас много артистов, писателей и деятелей культуры. Требовалось поприсутствовать при обсуждении книг, сценариев, диссертаций, чтобы польстить мастерам слова.
— Этот любочкин Артём, как баран покивал головой «мол берите кого хотите». А захотел Кривошеин Любочку и ещё одну приезжую студентку из МГУ. Наша пробовала отказаться, но подошла студентка ВГИКа Алла Спиридонова, приехавшая с Кривошеиным, и как-то уболтала поехать. А ты же говорил, чтобы Любочка держалась от Кривошеина подальше…
Блин. Ну, почему подруги влипают в истории? Мальвины непуганые…
Пока одевался, Абрамян про Дашу рассказал. Та, по рассказу Марианны, каждый день с сотрудниками райкома собачится. Называет тех мерзкими перерожденцами неверящими в построение коммунизма. Короче, хочет уходить оттуда. А куда устроиться не знает.
— Пусть её Катя на телецентр отведёт завтра. Я Белову позвоню. Он мне должен.
В райотделе милиции нашёл уже старшего лейтенанта Старкова. Рассказал ситуацию с Кривошеиным. Тот долго мялся, но выдал наконец:
— Только из-за Любы. Такую девушку нельзя оставлять в беде.
— А других значит можно? — зло шиплю я.
— А многие другие передком себе путь по жизни прокладывают. Знаешь сколько я таких историй слышал…
Сейчас девушки передком, а после перестройки орды пареньков задком будут прокладывать дорогу в светлое капиталистическое будущее…
После похода Старкова к начальству садимся на мотоцикл с коляской и едем в сторону Ярославского шоссе.
Приехав в посёлок, узнали, как проехать по добытому адресу. Пожилая женщина в белой блузе и чёрной юбке до пят поведала нам, что нужно проехать «Каторжан»:
— Вон туда. Берёзовую рощу видите? — Старушка махнула на стволы голых берёз вдалеке.
Старков взялся доливать бензин из канистры.
Бабуля, видимо стосковавшись по разговорам, продолжила, показав мне на фиолетово-жёлтый букетик:
— А я на могилку соседки своей цветочки отнесу на зеленоводское кладбище. Хохлатка и ветреница уже цветут. Она любила цветы… Слышали про революционерку Веру Фингер. Она когда покушения на царя готовила, то прозвище получила «Топни-ножка». Очень упрямая была…
Вроде Фингер на Новодевичьем лежит. Кто-то мне показывал урну с её фото. Опять нестыковочка…
Напившись бензина, заработал движок. Бабуся помахала нам вслед. Мы осторожно покрались по дороге, объезжая многочисленные, замаскировавшие колдобины, лужи.
У двухэтажного дома стоял шлагбаум. Дедок-охранник в фуфайке и видавшей виды ушанке потягивал «козью ножку». Рядом стояла чёрная «эмка» из которой вышел мужчина, и размяв затёкшие плечи, подошёл к нам. Представился, махнув корочкой как усталый фокусник:
— Старший лейтенант Боборыко. Предъявите документы. Цель визита?
Достаём удостоверения. Старков объясняет:
— Подруга у него на телевидении работает. Люба. Высокая. Красивая. Вот приехали забрать пока не случилось чего…