Розамунда, любовница короля
Шрифт:
– В таком случае, сэр, ешьте ваши яйца, ибо вам еще предстоит вырасти, – съязвила она, не в силах сдержаться.
До чего же порочный мальчишка! – И соус к ним просто великолепен. Из сливок и марсалы. Никогда не ела ничего подобного!
– Может, ты и старше меня, – проворчал он, принимаясь за яйца, – и недолго пробыла при дворе, но, похоже, госпожа Фрайарсгейта, вы все быстро усваиваете и не пропадете среди чужаков.
– Больше всего на свете я хочу вернуться домой, – призналась Розамунда. – Здесь все так роскошно и величественно, но я тоскую по дому.
– У меня много домов, – объяснил он, отрывая кусок хлеба от каравая и щедро намазывая
– Знаю, – кивнула Розамунда. – Я уже успела побывать в Ричмонде, Вестминстере и Виндзоре. Они очень красивы и такие огромные!
– В Лондоне есть еще дворец Бейнард. Мать предпочитает его Вестминстеру, который слишком тесен для нас. Также у нас имеются апартаменты в Тауэре, замок в Элтаме и еще один, в Гринвиче, – похвастался принц, доедая вторую порцию яиц вместе с двумя ломтями розового окорока, и стукнул пустым кубком о стол. Ему немедленно налили вина, и он жадно выпил.
– Одного дома для меня более чем достаточно, – ответила Розамунда, – а постоянные переезды крайне утомительны, сэр.
– А ты знаешь, почему мы это делаем?
– Разумеется, сэр, ваша сестра все объяснила, но мне это по-прежнему не нравится. Надеюсь, что, когда леди Маргарет отправится в Шотландию, меня отошлют домой.
– Что у тебя такого есть во Фрайарсгейте, чего нет здесь? – удивленно спросил принц, кидая засахаренные сливы в свой жадный рот.
– Овцы, – как ни в чем не бывало усмехнулась Розамунда. – С ними куда легче управляться, чем со всеми тонкостями придворного этикета, господин мой принц.
Наследник трона закатился смехом.
– Ты меня забавляешь, как никто, госпожа Фрайарсгейта. А французский знаешь?
– Плохо, но oui, monseigneur [5] .
– Латинский?
– Ave, Maria, gratiae plena… [6] – лукаво прошептала Розамунда.
– Не стану справляться о твоем греческом, – хмыкнул принц.
– К счастью для меня, милорд Бобовый король, ибо я понятия не имею о таком языке. Ведь это язык, не так ли? – Ее янтарные глаза лучились теплым светом. – Еще я играю на лютне и пою, по крайней мере окружающие так считают, – продолжала Розамунда. – Могу вести счета и в один прекрасный день, с благосклонного разрешения моего господина, расскажу все, что знаю, о шерсти. А это, поверьте мне, немало.
5
да, господин (фр.).
6
Начальная фраза католической молитвы в честь Богородицы (лат.).
– Очень своеобразное образование. Никогда не подозревал, что женщине может быть известно нечто подобное.
В сочетании с вашим остроумием и мудростью не по годам это делает вас интересной и поистине восхитительной компаньонкой. Вы танцуете?
– Не так хорошо, как королева Шотландии, – вздохнула Розамунда.
– Да, Мег у нас легка на ногу. Но я еще лучше! – выпалил принц.
– Она так и говорила, ваше высочество, – польстила ему Розамунда.
– Вечером мы обязательно потанцуем, – пообещал принц. – Ах, взгляни! Прибыли фигляры, чтобы развлечь нас.
Он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал, но, заметив испуганный взгляд, улыбнулся:
– Я на сотню лет старше тебя, моя прелестная госпожа Фрайарсгейта. Думаю, что со временем мы станем очень хорошими друзьями.
И, не выпуская ее руки, обернулся к вошедшим актерам.
Сердце Розамунды тревожно забилось. Этот мальчик намеренно взволновал ее чувства, и теперь она боится, хотя, разумеется, не покажет этого. У нее не было опыта в сердечных делах, но этот дерзкий принц, судя по всему, замышляет ее обольщение. Как можно отказать будущему королю Англии?
Она должна найти сэра Оуэна и спросить совета. Он наверняка знает, как помочь в столь деликатном вопросе.
Недаром он ее лучший друг.
Глава 6
После Двенадцатой ночи, когда празднества окончились, Розамунда больше не видела принца. Он, как и обещал, снова поцеловал ее, но это был целомудренный поцелуй. Вечером они танцевали, и, судя по словам Мег, Розамунда неплохо держалась.
Они покинули Ричмонд и обосновались в королевских апартаментах Тауэра, чтобы ожидать рождения ребенка, который, как надеялись, будет мальчиком. В покоях было тепло и уютно, почти как в ее собственном доме. Жизнь текла монотонно. Дни проходили в уроках французского и этикета. Ели они дважды в день. Королева любила музыку и, когда оказалось, что Розамунда хорошо поет, стала часто призывать ее к себе, поскольку находила простые сельские мелодии успокаивающими.
Роды начались ранним утром второго февраля. Немедленно послали за королем. Поднялась суматоха, врачи и служанки засуетились и забегали. Срочно прибыла королевская повитуха, а за ней и Достопочтенная Маргарет, которая немедленно завела с сыном спор об имени будущего принца.
– У нас уже были Артур, Эдмунд и Генри, – заявила графиня Ричмонд.
– Назовем его в честь моего дяди Пемброка, – решил король.
– Вздор! – отрезала мать. – Нельзя же, чтобы принца звали Джаспером! Это имя недостаточно английское. Хочешь напомнить англичанам, что в твоих жилах течет немало валлийской крови? Как насчет Джона?
– Это несчастливое имя, – убежденно заявил король.
– Эдуард! Вы с Бесс оба потомки Эдуарда III, и Джон вовсе не несчастливое имя! Так звали моего отца. Предок, от которого ты получил свою корону, тоже был Джоном. А вот Ричард – дело другое, – нахмурилась графиня Ричмонд.
– Верно, – согласился король. – Ричард совсем не подходит, особенно если вспомнить, как мы порочили бывшего короля. Объявили его негодяем и злодеем, повинным в исчезновении младших братьев Бесс, хотя я никогда не считал, что на самом деле так оно и есть. Все это, возможно, дело рук какого-нибудь подлого льстеца, задумавшего укрепить позицию Ричарда и втереться к нему в милость. Должно быть, он плохо знал Ричарда Йорка, если решился на такое. Конечно, когда Ричарду все стало известно, он просто не мог признаться в содеянном всенародно. Я почти жалею его, ибо от Бесс знаю, как он любил племянников.
Все же это преступление осталось на нем.
– И угрызения совести не помешали ему попытаться воспрепятствовать тебе занять свое законное место на троне Англии, – бросила графиня Ричмонд.
Генрих Тюдор холодно улыбнулся:
– И тут ты права, матушка. Но я рожден, чтобы править Англией. Разве не ты всегда мне это говорила?
– Верно, – рассмеялась она.
– Ваше величество! – воскликнула служанка, подбегая к ним. – Моя госпожа разрешилась от бремени.
Спорщики немедленно поспешили к роженице. Она лежала бледная и усталая, прижимая к груди маленький сверток, и при виде мужа и свекрови слабо улыбнулась.