"Розарий"
Шрифт:
— Здесь! — коротко произнёс он.
Боуд наклонился вперёд рассматривая камень. То и дело, ему приходилось ладонью убирать стекающие ручейки воды. А гид в это время услужливо поддерживал над его головой зонт. В верхней части камня ничего не оказалось. Тогда Боуд присел на корточки и начал раздвигать руками мокрую траву. Почти сразу же после начала этих действий у него вырвалось короткое восклицание. А вслед за ним, Боуд обернулся и выразительно посмотрел в сторону профессора Коэл. Увидев его взгляд, она вначале напряглась, а затем подошла и присела на корточки рядом с Боудом. Ей сразу бросилась в глаза надпись выбитая на камне. Несколько кустов травы мешали рассмотреть её полностью. Коэл убрала их в сторону и углубилась в изучение надписи. Чуть позже раздался её голос. В нём слышалось волнение:
— Есть Джеймс. Это вне всякого сомнения то что нам нужно.
Боуд облегченно вздохнул. На самом деле, он до последнего мгновения сомневался в успехе этой затеи. Тем временем снова послышался голос профессора. Она начала переводить надпись:
— «В четвёртом подземелье… «первая», «седьмая» и «десятая»… дальнейший путь покажет… «Тетраморф». Всё.
Прочитав надпись на камне, профессор Коэл посмотрела на Боуда. Тот выглядел донельзя удивлённым. По всей видимости, он даже близко не представлял значение этих слов. Но что именно его удивило стало ясно, когда он поднялся и произнёс:
— Что ещё за «Тера…» чёрт, да это слово даже выговорить нельзя!
Гид развёл руками в сторону, показывая этим жестом, что не может помочь. Одна Александрова улыбалась. И эта улыбка подсказала Боуду, что дела у них не так плохи, как он думает. Бросив ещё один вопросительный взгляд в сторону Александровой, и увидев утвердительный кивок, Боуд попросил гида отвести их в гостиницу. Ко всему прочему, им необходимо было принять душ, переодеться и подкрепиться.
Глава 29
Тетраморф
— Так что это за слово такое? Опять какой — нибудь святой? Догма? Новая религия?
Голос Боуда прозвучал слегка хрипло. К моменту возвращения в гостиницу у него поднялась температура. Он часто кашлял. Немного улучшили состояние горячий душ и ароматный чай. В данный момент, он сидел в кресле, укутавшись в одеяло, и постоянно поёживался от озноба. Обе женщины успели переодеться и плотно поужинать. И сейчас сидели на широком диване с резными ножками напротив Боуда. По уже заведённой привычке началось обсуждение очередной, найдено надписи. И как всегда в таких случаях, слово перешло к Александровой. Она была лучше осведомлена о истории христианства.
— Это слово очень непростое, — начала немного задумчиво рассказывать Александрова. — И имеет несколько значений.
— Только этого нам не хватало, — пробормотал под нос Боуд, чем вызвал два скептических взгляда. Женщины не сомневались, что и на этот раз ему удастся найти правильное решение. Как он это делал всегда, непостижимым для них образом. Хотя ради справедливости они должны были признать, что после объяснений Боуда всё казалось совсем простым. Следовало всего лишь хорошенько подумать обо всём и решение напрашивалось самом собой. Тем временем, снова послышался голос Александровой:
— Да, Джеймс. Слово «Тетраморф» имеет несколько значений и в прямом, и в переносном смысле. Впервые оно было связано с видением пророка Иезекииля задолго до рождества Христово. Ему привиделось крылатое существо с четырьмя лицами — «человека», «льва», «тельца» и «орла». Именно это видение и обозначали словом «Тетраморф» — что с греческого переводится как «четырёхвидный».
— И это всё? — Боуд не скрывал своего разочарования.
— Нет, — ответила Александрова, — позднее это слово обрело ещё одно значение. И связано это было с откровениями апостола Иоанна. В них он описывает почти то же самое, что и пророк Иезекииль, но с одним существенным отличием. У него они представлены не как единое целое, а как четыре отдельных крылатых существа. Уже позднее, видению Иоанна, по моему глубокому убеждению, придали совершенно неправильное значение. Иными словами говоря, четыре священных животных как бы стали символизировать самих апостолов. «Матфей стал изображаться в образе ангела», «Марк в образе льва», «Лука в образе тельца» и «Иоанна в образе орла». Каждый из них крылат и держит Евангелие. Если говорить о фактах, так это всё, что мне известно о смысле этого слова, — закончила свой рассказ Александрова и сразу же устремила взгляд на Боуда, стараясь понять какие выводы он сделал из её слов. Тот несколько раз кашлянул в кулак а потом плотнее укутался в одеяло и задумался. Александрова перевела взгляд на профессора Коэл. Та порывалась что- то сказать. Так как молчание затягивалось, профессор Коэл всё же заговорила:
— Я считаю, что мы не должны принимать во внимание видение пророка Иезекииля, — заявила она, — ведь это произошло до рождества Христово и следовательно, не должно иметь отношения к нашим поискам.
В ответ на эти слова, Боуд одобрительно закивал головой.
— Ты права Энн. Мы и не будем учитывать его видение. Для нас гораздо важнее заострить внимание на других обстоятельствах.
— И на каких же?
— Да, о чём вы думаете, Джеймс? — поддержала подругу Александрова и с откровенным удивлением спросила у него. — И почему вы остановили своё внимание только на этом слове? А как же эти странные слова по поводу подземелья и всяких цифр? Я и в прошлый раз заметила, что вы пропустили это обстоятельство мимо ушей.
— Я ничего не пропускаю мимо ушей, — как мог выразительно ответил Боуд, — и я очень тщательно анализируя все слова.
— Ну что они значат? Вам известно?
— Приблизительно. Точно можно будет сказать на месте. Эти слова трудно объяснить, — добавил Боуд, заметив недоумённый взгляд Александровой, — сейчас я могу лишь сказать одно — в своё время мы обязательно с ними столкнёмся. Сейчас же мы должны перейти к «Первому Вселенскому Собору». Думаю, с его помощью мы сможем определить направление поисков. Вернее уточнить.
— Что ты хочешь сказать этим «уточнить»? — вмешалась в разговор внимательно слушавшая профессор Коэл.
— У меня уже есть предположение по поводу пятой части тайны!
— Ты знаешь, где искать пятую надпись? — недоверчиво спросила профессор Коэл. Александрова направила откровенно удивлённый взгляд в сторону Боуда. Тот закашлялся. Прошло некоторое время, прежде чем он смог ответить на вопрос.
— Приблизительно так, Энн. Но с одной поправкой. Скорее всего, в последнем случае мы найдём вовсе не надпись.
— А что?
— Я думаю, это будет предмет. Какой именно, пока затрудняюсь сказать.
— Откуда ты берёшь свои выводы? — спросила поражённая его словами, Коэл. — С чего ты взял, что это будет предмет а не надпись?
— У меня есть причины предполагать подобное развитие событий. К тому же, я уже говорил о том, что смогу ответить на все ваши вопросы не раньше, чем уточню некоторые детали. Придётся вам пока удовлетвориться такими объяснениями.
— Хорошо! — профессор Коэл устремила взгляд на Александрову. — Расскажи ему всё, Ольга. А потом, мы вместе послушаем его «предположения». — Последнее слово прозвучало с изрядной долей иронии. От Боуда она не укрылась. Он втихомолку усмехнулся. Александрова в это мгновение спросила у него — о чём именно рассказывать: