"Розарий"
Шрифт:
— Начнём с Собора, а там видно будет, — неопределённо ответил Боуд.
— С Собора так с Собора! — согласилась Александрова. — «Первый Вселенский Собор» состоялся в июне 325 года. И созван был «Константином великим». На Соборе присутствовали более трёхсот представителей церквей. Многие из них вернулись после изгнания. На их телах всё ещё оставались следы пыток, но они восседали рядом с императором. Событие подобного масштаба случилось впервые в истории христианства. Чтобы не вдаваться в подробности, — продолжала рассказывать Александрова, — обозначу сразу самую важную часть Собора. Именно тогда появился на свет «Апостольский символ веры». Или иными словами говоря, свод законов которыми
— Следовательно, этот Собор был созван чтобы создать церковные законы? — спросил внимательно слушающий Боуд.
— Нет. Причина созыва была заключена в разных взглядах на рождение Иисуса Христа! — ответила Александрова! — Ссора на эту тему разгорелась между Епископом Александром и известным Богословом- Арием. Первый утверждал, что Иисус — является, сыном Божьим, Арий же утверждал иное. По его словам «Иисус являлся не сыном Божьим, а первым и совершеннейшим из его творений». Судя по историческим документам, очень долго никто не мог логически опровергнуть слова Ария, что даже привело к рукоприкладству. Разгневанный святитель Николай ударил Ария по лицу, за что был сразу изгнан с Собора.
— Ну и чем всё закончилось? Судя по тому что мы сейчас видим, победил всё таки Епископ Александр. Или я ошибаюсь?
— Нет, Джеймс, вы правы, — подтвердила Александрова, — а точку в этом споре поставил святитель Спиридон. Он перед всем Собором взял в руки глиняный кувшин и произнёс. «Бог как и этот глиняный черепок, есть Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой». После этих слов из кувшина вырвалось пламя, затем потекла вода и в конце показалась глина. Это чудо и предопределило исход спора. Арий был изгнан. Его высказывания признаны неправильными. В дальнейшем началось преследование всего того. что впоследствии получило название «арианство».
Боуд легко засмеялся в конце рассказа Александровой. И в то время, когда на него уставились две пары удивлённых глаз, он весело произнёс:
— Получается, что именно благодаря глиняному кувшину мы сегодня почитаем Иисуса как Бога. Страшно представить, что произошло бы в случае, если этот самый Спиридон разбил кувшин прежде чем из него вырвалось пламя.
— Вы не находите, что эта не тема для шуток? — довольно холодно осведомилась у него Александрова.
— А вы Ольга, не находите, что всё это отдаёт язычеством? — парировал Боуд.
— А у меня появилось подозрение, что ты всё знаешь, — вмешалась в разговор профессор Коэл, — иначе с чего такое веселье? Ты ведь никогда не шутишь. Всегда серьёзен. Одет с иголочки. И вообще у тебя масса привычек. И все они «серьёзные».
— Ты снова права Энн, — Боуд улыбнулся, — как мне видится, поиски подходят к своему логическому завершению. Однако для того, чтобы выстроить полную картину происходящего, мне не хватает нескольких деталей. Я надеюсь получить их с помощью Ольги. Если она конечно не обиделась на меня.
— У меня нет времени на обиды! — излишне резковато ответила Александрова. Услышав её слова, Боуд мгновенно стал серьёзным.
— Тут вы правы Ольга. У нас действительно осталось мало времени. Немногим больше десяти дней. Поэтому я сразу перейду к делу. Вот что нужно сделать, — Боуд на мгновение отвлёкся. Он встал с кресла отложив одеяло в сторону. Затем позвонил в ресторан гостиницы и попросил принести чай с бутербродами. После этого он вернулся в кресло и укутавшись одеялом продолжил им же прерванный разговор. — Возвращаемся к слову Тат…чёрт бы побрал это слово…
— Тетраморф, —
— Вот именно, — Боуд был поглощён собственными мыслями и не видел лица Александровой. Но его видела профессор Коэл. Она не удержалась от улыбки, однако убрала её как только послышался голос Боуда. — Итак, как мне помнится, вы упоминали о четырёх животных. Каждый олицетворял апостола. Так?
— Так! — подтвердила Александрова.
— Мы обойдём трёх других апостолов и остановимся на…Иоанне. Ведь именно с ним связано предсказание по поводу судного дня. Так? — снова спросил Боуд.
— Так! — вновь подтвердила Александрова. — Апостол Иоанн предсказал Аппокалепсис!
— Как это происходило?
— Он находился в пещере вместе со своим учеником. Иоанн говорил о своих видениях. А ученик всё записывал.
— Пещера? Что за пещера?
— Пещера Аппокалепсиса. Она так и называется.
— Так и называется? Следовательно, она сохранилась до наших дней?
— Да! Пещера находится в Греции! Рядом с ней построен храм!
— Как всегда в таких случаях, — задумчиво произнёс Боуд, — и последний вопрос Ольга. Что стало с тем кувшином, который решил спор?
— С кувшином? — Александрова не сразу поняла о каком именно кувшине идёт речь. Боуд повторил свой вопрос.
— Вы имеете в виду «кувшин святого Спиридона»? — уточнила Александрова.
— В нашей истории только один кувшин, — ответил Боуд, — можете его называть как желаете. Мне же хотелось бы узнать что с ним стало.
— Это никому не известно. С того самого собора он больше нигде не упоминается.
— Я ожидал услышать нечто подобное. В общем и целом картина ясна. Переночуем в гостинице, а поутру вылетим.
— И куда мы едем? — поинтересовалась у него Александрова.
— В Грецию! — вместо Боуда ответила профессор Коэл, — он хочет посмотреть эту самую «пещеру Аппокалепсиса».
— Ты снова права Энн! — Боуд улыбнулся профессору Коэл и тут же услышал её вопрос:
— Мне любопытно,…что ты там надеешься найти?
Глава 30
Пещера Аппокалепсиса
Этот вопрос звучал десятки раз во время перелёта в Афины. Он выражался в молчаливых взглядах по пути из аэропорта Афин в пещеру Иоанна или как её ещё называли «пещера Аппокалепсиса». Но Боуд твёрдо хранил молчание. Из чего оба профессора сделали вывод, что он не совсем уверен в своих предположениях. Ненадолго, они оставили его в покое. Но вопрос снова прозвучал, когда они добрались до пещеры. Боуд и на этот раз ничего не ответил. Он с некоторым разочарованием оглядывал небольшое белое строение, которое по всей видимости и являлось той самой пещерой. На крыше строения возвышался простенький крест. Обыкновенная входная дверь. Слева от двери стоял мраморный обелиск, с какой- то надписью. Боуд лишь мельком посмотрел на него. Прямо над дверью в форме полукруга- фрески, изображающие апостола Иоанна стоящим с поднятой рукой. Рядом сидит молодой человек и что- то записывает. Видимо ученик апостола. Боуд лишь мгновение задержался на пороге. Он, а за ним и обе женщины вошли внутрь «пещеры Аппокалепсиса». В то время, как два профессора с восторгом озирались по сторонам, Боуд целенаправленно что- то искал. Но они этого не замечали. Оказавшись впервые в этом священном месте, женщины хотели запечатлеть каждую деталь, каждый штрих. Два священнослужителя внимательно следили за всеми передвижениями Боуда. На их лицах появлялось беспокойство, когда он дотрагивался до той или иной реликвии. Наконец, к их великому облегчению, он перестал щупать всё подряд и обернувшись к ним, довольно громко спросил, привлекая своими словами внимание женщин: