"Розарий"
Шрифт:
— Присмотревшись, вы увидите бумагу, помещённую внутрь прибора. На ней есть неровные полоски. Тогда были неровные, потому что, шкалу наносили рукой. А вот сверху маленькая железка, видите? — Боуд обратил внимание на эту «железку». И очень пристальное. А его «гид» тем временем продолжал рассказывать. — Этот железный колпачок откидывается. Он сделан специально для того чтобы иметь возможность менять шкалу внутри прибора. Ведь для каждой жидкости применялась отдельная шкала измерения. По этой причине и был создан этот, очень нужный механизм,…что с вами? — испуганно спросил директор музея, увидев, что Боуд внезапно согнулся пополам и начал хрипеть.
— Приступ, — выдавил из себя Боуд, — сейчас пройдёт, простите,…бывает, — он опёрся об стену и стал медленно выпрямляться, но неожиданно пошатнулся и упал на стеклянный конус. Конус слетел вниз и разбился вдребезги. Боуд всё ещё пошатываясь, схватившись двумя руками за голову, стал оседать. Из его горла вырвался сдавленный хрип:
— Врача,…умираю…
— Сейчас, сейчас, — испуганно произнёс директор музея и куда- то умчался. Едва он исчез в дверях, Боуд воровато оглянулся по сторонам и потянулся к осколкам стекла, среди которых и лежал, тот самый «ареометр». Он ловко отстегнул колпачок и перевернув прибор, изо всей силы затряс. Показался край бумаги, на которой была изображена шкала. Боуд ухватился двумя пальцами за край и вытащил, свёрнутую в трубочку, бумагу. Прибор же положил обратно, на пол среди осколков. Ему в глаза сразу бросились тонкие складки. Боуд стал бережно разворачивать складки. Один взгляд и у него из груди вырвался восторженный возглас. Он вскочил с пола и побежал к выходу. Едва он выбежал из двери, как навстречу попался директор с двумя охранниками. Они спешили ему навстречу. Завидев бегущего Боуда, они опешили.
— Меня ждут в больнице. Предстоит срочная операция, — прокричал Боуд, проносясь мимо них. У него на мгновение возникли угрызения совести. Но только на мгновение. Директор музея ясно сказал, что они никому не позволяют дотрагиваться до «экспоната». Так что у него попросту не оставалось другого выхода, как изобразить недомогание. — «Чёрт, это того стоило», — радостно думал Боуд сжимая в руках заветный кусок бумаги. Он выскочил из музея и сев в ожидавшую его машину, попросил ехать в аэропорт. Часом спустя, он уже находился на борту самолёта. Прошло ещё четверть часа, когда самолёт с символикой управление Х-5 взмыл в небо и взял направление в сторону Турции.
Глава 24
Храм Святой Ирины
Оба профессора пребывали в сильнейшем раздражении. Целый день поисков и всё безрезультатно. Они осмотрели всё, что только можно было. Но так ничего и не нашли. В данный момент, обе женщины сидели в уютном кафе и попивая горячий чай строили всяческие предположения по поводу мест в храме, которые они упустили из виду. И где, поиски могли быть продолжены. В момент, когда шло горячее обсуждение этих вопросов, телефон профессора Коэл зазвенел. Она достала телефон. И почти сразу же положила его обратно в свою сумку. При этом на её лице отразилось откровенно удивление.
— Что? — Александрова вся поддалась вперёд задавая этот вопрос.
— Джеймс ждёт нас в аэропорту, — коротко ответила профессор Коэл.
— В каком аэропорту? — не поняла Александрова.
— Похоже в нашем. Он в Стамбуле!
— Странно, — пробормотала Александрова, собираясь вслед за своей подругой. Они попросили официанта вызвать такси. Через несколько минут такси подъехало и они отправились в аэропорт, обуреваемые сильным любопытством. Кто, кто…а они прекрасно знали, что Боуд ничего без причины не делает.
Они застали Боуда в здании Стамбульского аэропорта. Он сидел в ресторане и обедал. Увидев женщин, Боуд жестом пригласил их занять место за столом, а чуть позже спросил: «Не голодны ли они»?
Услышав отрицательный ответ, Боуд кивнул головой. Очень скоро он закончил с едой и попросил официанта принести ему горячий кофе. К тому времени, когда дымящая чашка с напитком появилась на столе, любопытство обеих женщин достигло своего апогея. Но Боуд не торопился начать разговор. Он с откровенным наслаждением отпил несколько глотков и только после этого поинтересовался как у них обстоят дела.
— Ты ради этого приехал? Ради этого заставил нас переться через весь город? — возмутились женщины.
— Мне же надо знать, куда мы полетим дальше, — несколько многозначительно ответил Боуд и снова повторил свой вопрос, чем привёл обеих в крайне раздражённое состояние.
— Мы ещё ничего толком не успели осмотреть, — недовольным голосом ответила профессор Кол. — И если бы ты не помешал нам, возможно мы сумели бы найти следы.
— Какие следы? — невозмутимо поинтересовался у неё Боуд.
— Что значит «какие следы»?
— Я хотел уточнить. Что именно вы ищете?
— Как что? — женщины обменялись удивлёнными взглядами. Ответила же профессор Коэл. — Мы ищем следы, которые позволят нам продолжать поиски.
— И в чём они выражены? Эти следы. Что это? Могила, надписи, может…сундук закованный в цепь?
— Этот вопрос всё ещё предстоит выяснить, — важно ответила профессор Коэл.
— А что саркофаг? Неужели там ничего не нашли?
— да какой там саркофаг? — Александрова с досады махнула рукой, — одно название. Никаких останков Константина там и в помине нет. Одни выдумки для того чтобы завлечь туристов. — Она внезапно осеклась и с подозрением уставилась на Боуда. Тот. Как ни в чём не бывало отпил ещё один глоток кофе. — откуда вы знаете, что мы осматривали саркофаг?
— Просто предположил. — невозмутимо ответил Боуд.
— Что вы ещё предположили? — сдерживая гнев поинтересовалась Александрова. Поведение Боуда выводило её из себя. Создавалось ощущение, что он попросту смеётся над ними.
— Я очень внимательно отнёсся к вашим словам по поводу Гипатии, — ответил Боуд.
— И какое отношение имеет Гипатия к нашим поискам? — встряла в разговор профессор Коэл. Она с некоторым подозрением следила за Боудом. Не без основания полагая, что он явился сюда неспроста.
— Как оказалось…самое прямое!
— Не может быть! — в один голос воскликнули обе женщины.
— Почему же не может, — Боуд засунул руку во внутренний карман пиджака и вытащил какую- то бумагу. Эту бумагу он протянул профессору Коэл. Ей хватило одного взгляда чтобы с изумлением вскричать: — Но как?
Александрова едва ли не влезла к ней на колени пытаясь рассмотреть содержимое бумаги. Она была потрясена не меньше своей подруги.
Боуд сразу же изменился в лице и очень серьёзным голосом заговорил: