Рожден быть опасным
Шрифт:
Меня не интересовало его имя. Я раскрывал наручники. На это требовалось некоторое время, чтобы все прошло гладко.
— Это нэ важно, — отозвался усатый. — Твой отвэт, Ларс Русс.
— Знаешь, меня при одной мысли, что на Земле я распложусь, как таракан, тошнить начинает. Мерзко как-то. Так что, я думаю, ты просчитался. Я…
— Я ожидал такого отвэта, — усатый оборвал мою речь. На его лице играла желчная улыбка. — Ты мэня нэ удивил. Нэт так нэт. Только, как сам понимаэшь, мы можэм образэц и бэз твоэго согласия изъять. Ты нам, как
Усатый достал из кармана передатчик. Усмехнулся и прошептал в него команду. Я не сумел разобрать ни одного слова. Гортанный язык, режущий слух.
В вагон вбежал бородач с чемоданчиком. Раскрыв его, бородач достал две пробирки и, содрав с толстого шприца упаковку, насадил на него иглу.
— Будэт больно, — пообещал усатый.
Бородач улыбнулся, явив мне ряд гнилых зубов, в котором зияли прорехи.
— Ты увэрэн, что этого хватит? — спросил усатый бородача.
Бородач кивнул и приблизился ко мне.
Все произошло стремительно. Я разорвал наручники и, поднырнув под бородача, оказался у него за спиной. Захватив шею бандита, я сломал ее и, отбросив кукольное тело, перепрыгнул к усатому. Он не издал ни единого звука. Я прочитал в его взгляде восхищение. Понимая, что вся его затея провалилась и он сейчас умрет, усатый улыбался, наблюдая, как я расправляюсь с его товарищем. Только из-за этой восхищенной улыбки я убил его быстро. Быстрее, чем бородача. Я ткнул пальцем в смертельную болевую точку, поймал безжизненное тело и уложил его на подушки, так чтобы любой заглянувший террорист с первого взгляда подумал бы, что шеф отдыхает и отвлекать его не следует.
Стараясь не показываться в окнах, я оползал весь вагон в поисках оружия. Нашел лишь пистолет с обоймой в два патрона. Невелик улов. Не сильно-то разгуляешься с такими ресурсами. Из DVD-плеера я вытащил диск, который мне демонстрировал усатый. Я понимал, что, отказавшись сотрудничать с «первоземельцами», я, скорее всего, обрек Ренату на смерть, однако иного выхода у меня не было. Нельзя было позволить, чтобы у них появилась возможность создавать моих клонов. Но диск с недосмотренным фрагментом и недослушанным звуковым материалом давал крохотный шанс. Вполне вероятно, из него что-то удастся вытащить.
Диск я спрятал в карман «Хамелеона» и задумался, как выбраться из ловушки. Атаковать в лоб? У меня патронов не хватит. Если только прикончить одного из террористов и завладеть его автоматом… Лучше, разумеется, выйти незамеченным, но как это сделать, я не представлял.
Мои сомнения разрешил бородач, который заглянул в вагон и обнаружил усатого, а подле него на ковре неподвижного, с неестественно повернутой головой боевика. Бородач оказался сметливым и смылся прежде, чем я успел его укокошить. Я находился далеко. В другом конце вагона. И видел лишь краешек рукава бандита, который тут же исчез.
Зазвучала гортанная перекличка.
Минутная тишина.
И начался звуковой ад.
Я упал и вжался в пол, а пули прошивали вагон насквозь. Складывалось такое впечатление, словно весь гарнизон бородачей собрался вокруг моего убежища и устроил спортивные стрельбы. Пули жужжали над моим ухом. Летели щепки. Сыпалась краска.
Я сощурился и стал вновь обшаривать взглядом вагон. Быть может, я что-нибудь не заметил. Еще минут пять на таком жарком месте — и у «первоземельцев» появится море крови для анализов и вычленения моего ДНК. Угощать их таким лакомым кусочком мне совсем не хотелось.
И я заметил. Аварийный люк в полу вагона.
Я заструился по полу к люку. Люк оказался заперт на ключ. Замочная скважина ехидно мне ухмылялась. Я приставил к ней пистолет и спустил курок. Мой выстрел в какофонии звуков был не слышен. Люк поддался. Осторожно приоткрыв его (люк тут же пробило десяток пуль), я пополз вниз. Протиснувшись сквозь какие-то механизмы, прикрепленные к брюху вагона, я выпал на пол. Действовать надо было осторожно, чтобы нигде не поцарапаться. Ни одна капля крови не должна попасть к «первоземельцам».
Оказавшись на полу, я убедился в правоте своей догадки. Похоже, и впрямь весь гарнизон подземелья собрался для публичного расстрела вагона. Я насчитал двадцать пар сапог и осторожно пополз под вагоном, удаляясь от бородачей. Вагон усатого закончился, но вплотную к нему примыкал другой вагон. Когда-то соединенный подвижной перемычкой, он был приварен к собрату. Я переметнулся под него и пополз дальше. Я сменил восемь вагонов, удаляясь от канонады автоматных очередей.
Очереди стихли.
«Бородачи вошли внутрь».
Я заторопился. Когда закончился очередной вагон, я выкатился из-под него и, вскочив на ноги, добежал до туннеля с рельсами. Спрыгнув на рельсы, я понесся вперед изо всех сил, выжимая из потрепанного организма предел моих возможностей.
Я скрылся в темноте туннеля. Покинул станцию незамеченным, понимая, что пробежать далеко мне не удастся. Мое исчезновение обнаружат, и меня будут искать. А вариантов отступления от станции не так много. Вполне возможно, что террористы разделятся на отряды и прочешут все туннели.
Я искал глазами что-нибудь, где удалось бы укрыться. Я не знал, что это должно быть. Но, увидев это, я не пробежал бы мимо.
Я услышал позади себя рев погони, словно я бежал впереди табуна мамонтов, которые мчались прочь от сползавшего с гор ледника. К моему огорчению, бородачи были подвижнее мамонтов.
Я оглянулся. Вдалеке показались боевики. Я уже различал их колышущиеся силуэты в темноте.
Туннель изогнулся, и я увидел спасение. Маленькая боковая ветвь. Предназначенная не для поездов, а для людей. Вполне возможно, что она вела на поверхность. Я повернул и спрятался за каким-то механизмом. Я старался унять клокочущее дыхание. Я надеялся, что бородачи проскочат мимо и не сунутся сюда.